Ультраправый поворот: в Швеции не желают мириться с иммигрантами
Спокойная и уравновешенная, экономически благополучная и социально сбалансированная, по северному неторопливая и даже в какой-то степени меланхоличная Швеция в последнее время переживает «бурлящий период». Причиной тому скандинавские политологи видят резко возросшую активность партии «Шведские демократы» (ШД), стоящей на позициях евроскептицизма. При этом шведские аналитики стремятся по возможности обходить стороной «причину причины»: рост популярности ШД в народе обусловлен отношением этой организации к миграционной политике Евросоюза в целом и постоянно прибывающим в Скандинавию (не только в Швецию, но также Норвегию, Финляндию и Данию) нелегальным иммигрантам с Ближнего Востока в частности. Подробности — в материале портала iz.promo.vg.
«Шведских демократов» другие политические партии старались не замечать, дабы не пиарить соперников, которые, впрочем, и без повышенного внимания к себе смогли за четыре года поднять свою квоту в законодательном органе с 5,73 до 12,9%. При этом ШД до последнего времени оставались партией, создавать альянсы с которой не стремилась никакая другая крупная политическая сила страны — ни социал-демократы, ни экологи (Партия зеленых), ни консервативного толка организации, частично совпадающие по своим взглядам с демошведами.
Йимми Окессон, лидер партии «Шведские демократы»
Обращать внимание на ШД скандинавские СМИ начали тогда, когда в Брюсселе распахнули ворота в ЕС перед лавиной восточных пришельцев и решили распределить неожиданно свалившееся на Европу «демографическое сокровище» пропорционально по государствам «Содружества 28-ми».
Швеция оказалась «самой пропорциональной» из членов ЕС — по результатам брюссельского распределения ей досталось самое высокое в Европе соотношение беженцев на душу коренного населения. Случилось это в 2015 году и сразу же вызвало всплеск ксенофобных настроений, старательно замалчивавшихся в прессе.
Однако информационная блокада «неправильных новостей» в борьбе с неприятием рядовыми шведами незваных гостей оказалась слабым инструментом для борьбы против усиливающихся антииммигрантских настроений. А регулярно просачивавшиеся в СМИ новости о преступлениях на почве секса, а также об актах вандализма, совершаемых приезжими, способствовали развитию у коренного населения «ксенофобии на законных основаниях».
Самобичевание жертв половой агрессии, периодически объявлявших, что они «сами виноваты» и «провоцировали короткими юбками» арабских мачо на домогательства и насилие, оказались неспособными убедить большинство скандинавов в том, что «всё хорошо».
Осторожно, двери закрываются!
В конце 2013 года Евросоюз приступил к проведению самой благоприятствующей получению статуса беженца миграционной политики. Всем иммигрантам, прибывавшим из Сирии, было гарантировано получение разрешения на постоянное проживание на территории одной из стран ЕС, включающее полный пакет прав гражданина государства, в котором он оседает. За исключением, как правило, пассивного избирательного права, что проявлением несправедливости назвать нельзя: если ты не гражданин этой страны, то и в президенты-премьеры баллотироваться тебе нечего.
Беженцы и мигранты из Сирии и Афганистана в порту Пирей, недалеко от Афин
После того как опыт широко распахнутых дверей фактически признан неудачным, хотя об этом официально и не объявлено, предоставление ПМЖ решили поменять на ВНЖ с правом находиться в стране прибытия не более трех лет. Из числа автоматически решаемых были исключены вопросы предоставления ВНЖ/ПМЖ на основании воссоединения семьи. То есть реализация схемы «просочился один, а затем еще десяток в Европу перетянул» сильно усложнилась.
«Ультраправые ксенофобы из ШД» (термин шведской прессы. — Прим. ред.) не посчитали на этом свои требования к миграционной политике полностью удовлетворенными и продолжили настаивать на восстановлении государственных границ (хотя бы временно) и паспортного контроля при их прохождении.
Ответом на вопрос, понравились ли эти требования народу, может считаться такая цифра: согласно последнему анкетированию населения, если бы выборы в парламент проводились сейчас, «Шведские демократы» получили бы 20% депутатских мест и стали второй по численности фракцией законодательного органа страны.
«По большому счету мы уже победители. Мы выросли настолько, что влияем на дискуссии в обществе и его эволюцию, — сказал некоторое время назад в интервью ведущей шведской газете Dagens Nyheter руководитель ШД Йимми Окессон.
«Нас уже невозможно остановить. Всем, кто хотел бы спохватиться и заняться этим сейчас, могу сказать, что они уже опоздали», — выразил свое мнение второй человек в партии, ее идеолог Матиас Карлссон.
Подъем демократов по ступенькам рейтинга способствовал возникновению трещины в «Альянсе за Швецию», куда входит четыре политические организации: либерально-консервативная «Умеренная коалиционная партия», консервативная партия «Христианские демократы», либеральная «Партия центра» и партия «Либералы». «Альянс» был у власти до 2014 года, когда в результате выборов уступил место у руля государства т.н. красно-зеленому блоку, сформированному Социал-демократической рабочей партией, Левой партией (бывшей коммунистической) и Партией охраны окружающей среды (или проще — зелеными).
Стефан Лёвен — глава Государственного совета Швеции
Первая проба политической весомости для «Шведских демократов» состоялась в 2014 году, когда правящий и оппозиционный блоки перед голосованием по бюджету устроили своеобразное «перетягивание каната»: «канатом» и была фракция ШД с ее 49 голосами, согласившаяся в кульминационный момент примкнуть к оппозиции.
Ход шведских демократов, проваливших фактически проект бюджета, мог повлечь за собой политический кризис — лидер социал-демократов и он же — глава Государственного совета (правительство Швеции) Стефан Лёвен даже успел объявить о проведении досрочных парламентских выборов (всего-то спустя два месяца после начала работы нового состава депутатского корпуса и кабинета министров).
Но случилось чудо: выборов удалось избежать. 26 декабря 2014 года между социал-демократами, зелеными, консерваторами, либералами, центристами и христианскими демократами было подписано соглашение об обеспечении политической стабильности как минимум до 2022 года. Позднее демохристиане из соглашения вышли, но правительство всё же смогло доработать до выборов, назначенных по расписанию на сентябрь 2018 года.
Сработал пакт о политстабильности, главным положением которого было: лидер победившей на выборах партии будет назначен премьером. При этом подчеркивалось, что партии-победительнице необязательно иметь абсолютное (т.е. превышающее 50%) большинство в риксдаге (шведский парламент) — достаточно простого.
«Я не узнаю́ Швецию»
С того самого дня, когда случился провал голосования по бюджету, шведских демократов стали признавать не только самостоятельной, но и влиятельной политической силой.
От «Альянса за Швецию» такая перемена обстановки не укрылась, и в блоке стали всерьез рассматривать возможность сотрудничества с ШД в парламенте. Не подписывая на всякий случай официального документа о партнерстве. Социал-демократы, находящиеся у власти и занимающие (пока) первое место по итогам социологических опросов, напротив, ни под каким соусом не намерены сотрудничать с ультраправыми. Отношение к последним, впрочем, может легко поменяться — всё будет зависеть от итогов голосования в риксдаг 9 сентября 2018 года.
Избиратели слушают выступление Йимми Окессона, лидера партии «Шведских демократов»
Не исключен, кстати, и поворот ситуации на 180 градусов — партия Йимми Окессона показывает лучший результат на выборах. И тогда уже она определяет, брать ли ей кого-то в союзники или «вступать в сотруднические отношения без обязательств».
Лидер ШД, кстати, уже уверен, что такое — более чем просто вероятность. «Мы больше не будем считать себя оппозиционной партией», — сказал глава демошведов той же Dagens Nyheter в последнюю неделю августа, не исключая, что аналитики ШД уже сейчас рассматривают «персональные дела» различных партий в расчете, что те могут прийти к шведским демократам на поклон.
Окессон известен своей категоричностью в заявлениях и твердостью при реализации своих планов и обещаний. Об этом знают и его соратники, и его противники. И наверняка весь электорат навсегда запомнил фразу, произнесенную этим политиком в январе нынешнего года в ходе дебатов в прессе относительно криминальной ситуации в скандинавском королевстве:
«Я больше не узнаю́ Швецию: в моей спокойной законопослушной стране развернулась битва уличных банд. У нас появилась организованная преступность. Пора объявлять ей войну».
Еще в феврале 2017 года Окессон вместе с Карлссоном опубликовали в Wall Street Journal совместную статью «Трамп прав: шведские объятия, распахнутые навстречу беженцам, не работают». Два скандинавских политика поддержали в публикации меры американского президента, направленные на ограничение притока в США мусульманских иммигрантов.
«Швеция приняла в течение 2014–2016 годов 275 тыс. беженцев с арабского Востока, большинство из которых прибыло без паспортов, а значит, их биография — темное пятно. Такая политика привела только к вспышке беспорядков и росту преступности», — отмечают авторы.
Швеция в ЕС: No или Yes?
«Евросоюз нынешний не имеет ничего общего с тем, в который Швеция вступала в 1994 году. Стокгольму пора выходить из Содружества, пока не поздно. Мы потребуем проведения референдума», — именно с этими намерениями шведские демократы идут на выборы.
Вполне вероятно, что, если бы не миграционная политика Евросоюза и обязанность всех государств в него входящих подчиняться решениям, принимаемым в Брюсселе, демошведы не были бы настроены столь радикально, но…
Йимми Окессон, лидер шведских демократов, проводит предвыборную кампанию в Сундсвалве
«Ислам уже стал второй по степени распространения в стране религией, — пишут Окессон и Карлссон. — И это — в государстве, где всего несколько лет назад абсолютное большинство населения вообще затруднялось ответить на вопрос, что такое ислам. В Мальмё — третьем по величине городе Швеции — Мухаммед стало самым часто встречаемым именем, которое дают новорожденному. Около 300 граждан нашей страны, с арабскими корнями, воюют на Ближнем Востоке на стороне ИГИЛ (организация запрещена на территории РФ. — Прим. ред.)».
«В 2010 году на шведской земле впервые был зафиксирован теракт в исполнении исламского экстремиста-смертника, взорвавшего себя на рождественском рынке в центре Стокгольма. По счастливой случайности погиб лишь один человек — сам шахид. Но где гарантии, что такое «везение» нам будет сопутствовать и дальше? — вопрошают авторы. — Многие из упомянутых трех сотен бойцов-исламистов сейчас возвращаются в Швецию, и социал-демократы, находящиеся у власти, не пытаются этому препятствовать. Уличные беспорядки, поножовщина, поджоги автомобилей — всё это стало обыденным явлением. Количество преступлений на сексуальной почве выросло в 2014–2015 годах вдвое. 33% шведок признаются, что не чувствуют себя в безопасности, даже когда находятся в своих родных, далеко не маргинальных кварталах, а 12% женщин говорят, что ни под каким предлогом в одиночку не выходят вечером на улицу. В школах детям запрещают петь христианские песни (в том числе и на Рождество), чтобы не нанести душевную травму мусульманам. Правительство выделяет огромные деньги в виде социальных пособий т.н. беженцам. И это всё — за счет коренного населения, которому приходится работать за себя и за чужаков. Последние же не испытывают ни малейшей благодарности: 80% иммигрантов, поселившихся в том же Мальмё в последние четыре года, не имеют трудовой занятости и не находятся в поиске работы».
Статью в WSJ можно считать программным документом «Шведских демократов», ибо завершается она освещением конкретных целей партии на ближайшее время: «Наша партия хочет восстановить безопасность внутренней жизни Швеции и вернуть благосостояние шведским гражданам. Наша поддержка населением, как показывают опросы общественного мнения, постоянно растет, и у нас есть хорошие шансы стать партией-победительницей на выборах в риксдаг в 2018 году. Мы не успокоимся, пока не вернем старую, благонадежную, уверенную в себе Швецию».
Эти слова были написаны полтора года назад. С тех пор программа почти не изменилась. За исключением появления одной небольшой детали: «Мы хотим покинуть ЕС, мы не хотим быть частью политического союза в том виде, в каком он существует сейчас. Но мы продолжим сотрудничать и вести бизнес с другими странами Евросоюза».
