Выжить до капли: Кит Ричардс и его умение падать с пальмы
Для самых маленьких поклонников он, конечно, прежде всего папа капитана Джека Воробья. Впрочем, и в образе пиратского патриарха он не выпускает из рук гитару и не теряет своего знаменитого остроумия (несколько лет назад вышла даже книга его афоризмов). Да и по возрасту он идеальный рок-н-ролльный дедушка. Лазающий по пальмам, обожающий пирог с бараниной и, что, наверное, несколько неожиданно, большой любитель почитать. Да, и еще очень богатый (состояние нашего героя оценивается в $340 млн) — при этом заработавший свои баснословные миллионы не какими-нибудь махинациями с недвижимостью, а всё той же игрой на гитаре. Ну и немного писательским трудом — аванс за его автобиографию, названную просто «Жизнь», составил, по слухам, более 7 млн в американской валюте. А еще он патриарх, отец-основатель и немного пророк. «Представьте себе Авраама Линкольна с перстнем-черепом, серьгой в ухе и шарфиком на шее. Немного Бена Бранклина и немного Билли Кида», — вдохновенна писала про него Джессика Паллингтон Уэст, составительница того самого сборника афоризмов. Сегодня, 18 декабря, ему исполняется 75 — но, несмотря на все перипетии и опасности своей многотрудной жизни, гитарист The Rolling Stones и соавтор практически всех их хитов Кит Ричардс остается по-прежнему молодым — и душой, и (в какой-то мере) телом. «Известия» вспоминают о заслугах (и проступках) юбиляра.
Не спеша
Кажется, он единственный ритм-гитарист, с завидным постоянством включаемый в разнообразные списки «богов гитары». Он почти никогда не выступает без напарника — его стиль игры крайне экономен: «прямой, резкий и непретенциозный», по определению Криса Спеддинга (одного из лучших сессионных гитаристов мира, работавшего с Полом Маккартни, Брайаном Ферри, Томом Уэйтсом, Элтоном Джоном и многими другими). Он никогда не стремился играть быстрее всех или виртуознее всех — зачем, если и так каждому ясно, что он просто играет ЛУЧШЕ всех. Ричардс часто убирает со своих гитар (а у него их около 3 тыс.) нижнюю струну — «зачем, она только мешает играть». Да и играет он на удивление лениво — вот уже полвека пользуется в основном открытым строем, когда ре-мажорный, главный для блюза и рок-н-ролла аккорд, можно брать, вообще не зажимая гриф. В его манере нет виртуозности Хендрикса, отточенности Клэптона, бравады Мэя и уж тем более механической «скорострельности» какого-нибудь, прости господи, Ингви Мальмстина. Ричардс скорее умеет очень правильно ошибаться — там сместив акцент, тут добавив вибрато. Этим и своей безупречно живой фразировкой он напоминает знаменитых блюзменов 1920–1940-х — простых черных парней из Чикаго, детей поденщиков с Юга, перебравшихся в поисках лучшей жизни в Иллинойс, не всегда обученных и обычной грамоте (не говоря уж о нотной). На их скрипучих записях на 78 оборотов он учился играть.
Первая встреча с одним из них потрясла юного Кита: «Мы поехали в Чикаго записывать свой второй или третий альбом в студии Chess. И вот мы заходим внутрь, нас встречают, а там какой-то мужик в комбинезоне стоит на стремянке и красит потолок. И тут кто-то говорит: «Кстати, это Мадди Уотерс», — делился воспоминаниями Ричардс в интервью журналу Guitar Player в 1992 году. — Его записи тогда не продавались, и вот такое было к нему отношение. Я оцепенел — это ж мой бог, черт бы меня подрал, и он красит потолок. Мадди сказал что-то вроде «Приятно познакомиться», но в глазах у него светилось: «Погоди, может быть, через пару лет и тебе придется красить потолки, парень». Эта встреча многому меня научила».
Последняя пластинка The Rolling Stones, где они сыграли старые блюзы, — признание долга перед теми героями; вышедший недавно сборник Chicago Plays the Stones, где современные чикагские блюзмены играют песни Джаггера и Ричардса, можно считать ответом, что долг оплачен.
Как пройти в библиотеку
Насколько Ричардс экономен в обращении с гитарой, настолько неудержим во всем остальном — несколько арестов за хранение наркотиков (включая знаменитую облаву на его поместье Редлендс в 1967 году; Джаггера приговорили к трем месяцам, а Ричардса к году тюрьмы — вступилась за них, как ни странно, консервативная The Times, и отсидели они лишь сутки) тому свидетельством. При этом не знает удержу Киф (как его часто называют, имитируя его южно-английский акцент) и в общении с журналистами. Там, где другие звезды не скажут слова без оглядки на армию пиарщиков и пресс-секретарей (а отечественные еще и затребуют текст для визирования перед публикацией), Ричардс, что называется, несет по полной. Наркотики, алкоголь и сигареты — «люблю это дело, а что плохого-то?» Элтон Джон — «старый (....) сочиняющий песни про дохлых блондинок». Хип-хоп — «популярность рэпа доказывает, что в мире огромное количество людей, полностью лишенных музыкального слуха. Слов много, а сказать нечего. Это ж просто ритм на барабанах, поверх которого кто-то орет». Metallica —«классная шутка». Да что Metallica, даже битловский «Сержант Пеппер», по мнению Кита, — не более чем «мешанина из какой-то ерунды». Правда, наиболее всего, кажется, шокировало публику признание Кита, что после окончания музыкальной карьеры он хотел бы стать библиотекарем. Пока, к сожалению (или к счастью), выхода на пенсию не предвидится («роллинги» вновь в турне) — а ведь из Ричардса и впрямь вышел бы крутой библиотекарь!
Впрочем, иногда подводят и журналисты: в 2007 году интервьюер британского издания NME, беседовавший с Ричардсом по телефону, не вполне разобрал ответ Кита на вопрос, какую музыку он сейчас слушает, и решил, что это Motorhead, хотя на самом деле великий старик говорил про Моцарта. В подобных, неожиданных для известного своей рок-н-ролльной буйностью типа, парадоксальных привязанностях — весь Ричардс. Человек, сочинивший грохочущий рифф для Start Me Up, обожает играть на акустической гитаре и считает, что без умения брать аккорды на традиционной шестиструнке (ОК, в его личном случае она может быть и пяти-) никакой настоящий рок невозможен. Кстати, знаменитый (и трудноповторимый) звук гитары в великих хитах The Rolling Stones конца 1960-х Street Fighting Man и Jumping Jack Flash — результат продюсерского хитроумия Ричардса, исказившего «акустику» Gibson Hummingbird при помощи портативного кассетного магнитофона.
С кокоса рухнувший
Он по-прежнему не отказывает себе в маленьких радостях жизни вроде бокала винца или сигареты прямо на сцене (притом что курить давно везде запрещено — но это, понятно, не касается Кифа). Правда, после падения с кокосового дерева на Фиджи в апреле 2006 года «пришлось проститься с кокаином — да и, признаться, я перебрал за свою жизнь этого дерьма». Что именно подвигло 62-летнего Ричардса забраться в крону, до сих пор служит поводом для догадок и инсинуаций; сам же он поблагодарил врачей, сделавших ему операцию в Новой Зеландии, в своем типичном стиле: «Они классные ребята, и я оставил им половину своих мозгов».
Кит Ричардс и его жена Пэтти Хэнсен
По его собственным словам, больше всего в жизни он любит своих детей (их у него четверо), пятерых внуков, жену и музыку. Характерно, что музыка в списке на последнем месте — несмотря на все свои эскапады, Ричардс вот уже почти четыре десятилетия — примерный семьянин (насколько это позволяет, конечно, рок-н-ролльный стиль жизни), состоящий в браке с фотомоделью Патти Хансен. По крайней мере, в отличие от своего коллеги Джаггера с молодыми красотками папарацци не ловили его очень давно. А отношения с самим Джаггером Кит описывает тоже как почти семейные: «Он, конечно, сноб, но я по-прежнему нежно его люблю. Друзья не обязаны быть образцами совершенства. И если я на него ору, то это потому, что другие боятся это сделать. Или им платят за то, чтобы они этого не делали».
Самое удивительное в Ричардсе — то, что с его стилем жизни он умудрился дотянуть до 75 и, похоже, не собирается сдавать позиции и дальше. Вечный подросток, и на восьмом десятке не очень разбирающий границу между добром и злом, Холден Колфилд пополам с Питером Пэном, абсолютно бесстрашно глядящий вперед и почти полностью лишенный рефлексии — собственно, Кит Ричардс и есть рок-н-ролл. Со всеми его достоинствами, недостатками, перверсиями и высокими порывами. Всем тем, за что его любят вот уже столько десятков лет.
