Четвертый эшелон: кто станет новым обладателем ядерного оружия
В условиях стремительной деградации российско-американских отношений в области контроля над вооружениями Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) через два года ждет нелегкая обзорная конференция. О том, какое договор имеет значение в современном мире, может говорить заявление бывшего постпреда Украины при НАТО Петра Гаращука. 9 декабря генерал заявил о том, что у Киева сохраняются «уникальные возможности» для создания собственной атомной бомбы и ядерных боеголовок для межконтинентальных баллистических ракет. Понятно, что высказывание украинского политика довольно сложно воспринимать всерьез, однако оно довольно точно характеризует отношение к ДНЯО. Это означает, что перспективы расширения «ядерного клуба» представляются вполне реальными. «Известия» постарались их взвесить.
Для примера
На сегодняшний день вряд ли можно говорить о том, ядерный клуб внезапно разрастется до десятков стран. Однако многополярный, полицентричный мир в условиях стремительного научно-технического прогресса и размывания международного права в пользу абстрактного «порядка, основанного на правилах», заставляет каждого актора думать о своей безопасности — и, очевидно, не всегда отсутствие ущерба безопасности соседей будет ключевым соображением в ходе принятия тех или иных решений.
Шахта ядерного реактора
Для начала отметим, что на пустом месте ядерное оружие появиться не может, для этого нужны вполне конкретные технологии, а также в первую очередь достаточные запасы делящихся материалов (урана или плутония требуемого уровня обогащения).
В настоящее время ведется достаточно эффективная работа в рамках гарантий (safeguards) МАГАТЭ, которые позволяет контролировать неиспользование в военных целях технологий и материалов, однако в случае нежелания государства сотрудничать возможен в том числе и северокорейский сценарий. Отметим, что по нормам МАГАТЭ значимым количеством является уже 8 кг плутония или 25 кг обогащенного урана, а оценочное количество для создания ядерных боезарядов различных типов колеблется в районе 3–6 кг плутония и 4–60 кг обогащенного урана.
В данной статье не ставится задача очертить максимально полный круг возможных новых обладателей ядерного оружия (ЯО), потому остановимся на нескольких характерных примерах.
Кто следующий?
Неожиданно для самих себя начнем с Южной Америки. В Бразилии, например, стоит целевая задача выйти на показатель наработки делящегося материала в 115 тыс. ЕРР.
ЕРР, единица работы разделения — мера усилий, затрачиваемых на разделение данного количества материала определенного изотопного состава на две фракции с отличными изотопными составами; не зависит от применяемого процесса разделения; единицей работы разделения является килограмм, а затраты на обогащение и потребление энергии вычисляются в расчете на килограмм выполненной работы разделения.
Это весьма существенная величина. Для сравнения, потенциальная способность Ирана достичь мощности в 190 тыс. ЕРР стала поводом для весьма эмоциональных высказываний. Конечно, обогащение пока там совсем не «оружейное», да и ряд этапов проходят на европейских мощностях, однако лиха беда начало. Правда, Бразилия подписала открытый в 2017 году для присоединения Договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО) и была одним из главных участников процесса его подготовки. С другой стороны, это было при «прошлой власти», а новый президент Жаир Болсонару способен на резкие движения.
Договор о запрещении ядерного оружия — международное соглашение, которое запрещает разработку, испытание, хранение, приобретение, транспортировку и использование ядерного оружия. Договор был принят 7 июля 2017 года в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, открыт для подписания 20 сентября. Договор вступит в законную силу после того, как его ратифицируют 50 государств. Пока что не подписан ни одной ядерной державой или их союзниками.
С Бразилией в ядерной сфере весьма активно сотрудничает Аргентина. Главным ядерным проектом в этой стране является малый модульный реактор CAREM 25 — а стран, способных разработать собственный ядерный реактор, на нашей планете весьма ограниченное количество. Изделие весьма перспективное даже в гражданской жизни, однако и плутоний в нем будет нарабатываться. Конечно, МАГАТЭ держит руку на пульсе, да и ДЗЯО Аргентина поддержала… однако до настоящего времени не торопится подписывать.
Малый модульный реактор CAREM 25, который сейчас строится в Аргентине
В общем, в Южной Америке и с технологиями, и с ресурсами всё вполне неплохо, да и с конфликтным потенциалом полный порядок.
Нельзя обойти вниманием и Корейский полуостров, тем более уже частично ядерный.
Большой интерес представляют перспективы объединения двух Корей без денуклеаризации северян. Сочетание чучхейских разработок с южнокорейской промышленностью и технологичностью может дать миру весьма самобытную ядерную державу, да еще и с очень специфическими отношениями с соседями, в первую очередь — Японией.
Япония в такой ситуации тоже вряд ли решит надеяться исключительно на американский зонтик, а уж технологий и плутония в Стране восходящего солнца более чем достаточно — 47,3 т (правда, из них только 10,5 непосредственно на своей территории) по состоянию на конец прошлого года, и только прошедшим летом были обнародованы планы по сокращению этих запасов.
В контексте наших дальневосточных соседей можно вспомнить и об одном из предвыборных «набросов» президента США Дональда Трампа, известного своими взаимоисключающими взглядами на ЯО: будучи еще кандидатом, в октябре 2016 года он допустил возможность (если не сказать «желательность») ядерной Японии и ядерной Южной Кореи… да и Саудовской Аравии тоже. К ней и перейдем.
Что касается Дома Саудов, то здесь о каких-то высоких технологиях говорить пока рано, однако неподалеку есть, например, Пакистан. Конечно, сообщения СМИ о неких твердых договоренностях в части передачи ядерных боезарядов «в случае чего» никак не подтверждены, но «ядерный обмен» не является чем-то невиданным в нашем мире (например, в рамках НАТО американские боезаряды вполне открыто готовятся применять «союзные» самолеты «двойного назначения»).
Радиоактивный металл плутоний
А самое главное, как раз в этой ситуации вполне понятна возможная мотивация, — уже упомянутая Исламская Республика Иран очень близка к обладанию ЯО, и воздерживается от него лишь благодаря дипломатическим усилиям заинтересованных сторон. Дополнительным драйвером в этой ситуации может стать деградация связей в оборонной сфере между Саудовской Аравией и США, чего вполне открыто добиваются многие противники действующей американской администрации.
Возможно, читателей озадачит отсутствие европейских стран в нашем обзоре, поэтому позволим себя краткий комментарий. Научно-технологический уровень и «мирный атом» делают потенциально ядерными весьма широкий перечень держав (и их объединений). Вопрос «быть или не быть» в отношении «евронюков» является исключительно политическим.
Дух времени
Подчеркнем особенность текущей ситуации: международные режимы контроля над вооружениями (в частности, Договор о ракетах средней и меньшей дальности) трещат по швам, есть проблемы с иранской «ядерной сделкой», отсутствует прогресс в области вступления в силу ДЗЯИ (правда, стоит отметить высокую степень готовности глобальной системы мониторинга ядерных взрывов), Договор о запрещении ядерного оружия остается скорее политической декларацией.
При этом физика процесса в целом понятна, да еще и доступны огромные вычислительные мощности для моделирования ядерных взрывных устройств. Технологии моделирования теоретически получить извне проще, чем остальные «составляющие» ЯО. Правда, специалистов пока всё еще ограниченное количество, а они в этом деле ключевой актив. Таким образом, угроза «распространения» в настоящее время скорее касается возможности условно-самостоятельного создания ядерного оружия («условно» — так как огромное количество информации уже наработано и «открыто» существующими ядерными державами) — хотя и помощь «соседей» разной степени добровольности нельзя исключать.
Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев и президент США Р. Рейган подписывают Договор о ракетах средней и меньшей дальности
Тормоза для ядерной гонки
Особенно интересным представляется «ядерный опыт» Индии и Пакистана. Критика в адрес этих «ядерных распространителей» была весьма скромной, а нынче и вообще практически не слышна. Даже американские санкции США по итогам индийских и пакистанских ядерных испытаний в 1998 году были сняты через три года после введения. В Южную Азию поставляются вооружения всеми ключевыми игроками, Индия и Пакистан участвуют в международных учениях, да и сотрудничество в области ядерных технологий имеет место быть.
Случай КНДР также показывает, что ЯО (и средства доставки, но это отдельная история) — дело дорогое, но результат оказывается довольно-таки полезным для военной безопасности государства. А если не грозить атомным пламенем великим державам — то в принципе последствия в целом вполне терпимые.
Соответственно, встает ключевой вопрос: что делать, если та или иная страна решает обзавестись ядерным оружием, но при этом в целом является уважаемым членом мирового сообщества. И, приняв такое решение, страна (например, одна из указанных выше) аккуратно, соблюдая все буквы всех соответствующих международных документов, снимает с себя ограничения, после чего торжественного заявляет о появлении «изделий». Ну или тонко и не менее аккуратно «сливает» информацию об их появлении. Санкции и изоляция работают не очень убедительно и регулярно.
В условиях очевидного роста технических возможностей остается единственный «неизвестный» параметр — какие именно условия способны подтолкнуть ту или иную страну к созданию ядерного оружия? Оставим этот вопрос в статусе риторического.
