От нашего Рима к вашему: Третьяковка привезла свои шедевры в Ватикан
Третьяковская галерея представила в Ватикане выставку «Русский путь: от Дионисия до Малевича» — ответ на экспозицию «Roma Aeterna: Сокровища пинакотеки Ватикана», открывшуюся в 2016 году в Третьяковке и вызвавшую тогда настоящий ажиотаж: всю зиму к Инженерному корпусу стояли очереди. Будет ли такой же интерес в Риме — предсказать сложно. Но и по набору работ, и по кураторской концепции это художественное высказывание получилось не менее сильным.
Принципиальная договоренность об обменных выставках была достигнута в 2013 году на исторической первой встрече президента Владимира Путина и папы Франциска I. Чуть позже выяснилось, что Россию в этом музейно-государственном диалоге будет представлять Третьяковка, а не, скажем, Эрмитаж, для которого итальянская живопись роднее — именно потому, что ответным шагом должна была стать демонстрация русского искусства. Когда было найдено финансирование (его обеспечил благотворительный фонд «Искусство, наука и спорт») и определен главный куратор (Аркадий Ипполитов из Эрмитажа), образ проекта стал вырисовываться более конкретно.
Было решено показать в Ватикане не просто полсотни шедевров, охватывающих период от XV до XX веков, но с их помощью рассказать о русском духе и духовности, провести итальянцев и туристов по нашей истории и этапам искусства. Идея дороги, а, может, даже крестного хода здесь подсказана самим пространством: крыло Карла Великого — часть архитектурного комплекса храма Святого Петра, построенная Джованни Лоренцо Бернини в XVII веке и представляющая собой узкую поднимающуюся галерею. Таким образом, для зрителя осмотр выставки оказывается в буквальном смысле восхождением к храму.
И начинается оно, как и заявлено в названии, с Дионисия. «Распятие» — далеко не единственная великая икона из собрания Третьяковской галереи на выставке. С ней соседствуют «Святая Троица» Паисия, новгородский триптих XV века «Спас на престоле» / «Богоматерь» / «Иоанн Предтеча» и другие шедевры древнерусского искусства. Поднимаясь дальше, зритель оказывается перед картинами передвижников. Но и они «срифмованы» с иконами.
Например, «Всюду жизнь» Николая Ярошенко оказывается рядом с «Богоматерью Киккской» Симона Ушакова — и мы замечаем, что головы персонажей, кормящих птиц из-за решетки, наклонены так же, как и у Богородицы на иконе. Причем единственная женская фигура кажется чуть ли не буквальной аллюзией на Деву Марию. Не менее неожиданная пара — «Неутешное горе» Ивана Крамского и «Спас Нерукотворный. Не рыдай Мене, Мати» XVII века. Здесь пересечение не только в экспрессии образа матери, оплакивающей ребенка, но даже в деталях: в руках у Богородицы на иконе — белый платочек, как и у героини Крамского.
Это заставляет по-новому взглянуть на произведения, знакомые с детства. Причем параллели не выглядят натяжкой, но раскрывают религиозную основу искусства передвижников, которую в советские годы упорно не замечали. Так, например, картина Ильи Репина «Перед исповедью» до недавнего времени всем была известна как «Отказ от исповеди», пока ей не вернули авторское название. И сразу образ народовольца, затравленно поднимающего взор на священника, обрел иной смысл. Даже «Крестный ход в Курской губернии» того же автора сегодня читается иначе. Что и говорить о пейзаже Левитана «Над вечным покоем» (все эти знаковые работы в Ватикан тоже привезли).
Финальная часть экспозиции посвящена авангарду, и наряду с «Купанием красного коня» Кузьмы Петрова-Водкина, дерзко сопоставленным с изображением Георгия Победоносца («Чудо Георгия о змие» XVI века), «Вводом в мировой расцвет» Павла Филонова и «Демоном сидящим» Михаила Врубеля, здесь представлен «Черный квадрат» Малевича (авторское повторение 1929 года). И взгляд о него спотыкается.
Известно, что оригинальный «Черный квадрат» в 1915 году висел на выставке футуристов «0.10» в красном углу, как икона. И сегодня зритель ждет, что этот великий манифест окажется финальной точкой экспозиции, озаглавленной «От Дионисия до Малевича». Но — нет.
— Моей принципиальной позицией было, что «Черный квадрат» не должен быть в конце. Русский путь на нем не заканчивается, — пояснила «Известиям» гендиректор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
Это действительно точка, символически поставленная после иконы «Страшный суд». Обнуление. Может, даже метафора небытия, пустоты. Но после нее следует иное — образы Мадонны-матери (Дейнека, Петров-Водкин, «Владимирская Богоматерь»), а в финале восхождения — Богоматерь на троне, на фоне храма («О Тебе радуется» XVI века) — кульминация светлого начала.
