Сквозь тусклое стекло видеоарта: столетие Бергмана отметили выставкой
В Галерее на Солянке открылась выставка «Бергман: Метаморфозы». Российский и шведский видеоарт, дополненный несколькими скульптурами, фотографиями и произведениями живописи, призван продемонстрировать, что идеи и эстетика шведского гения продолжают жить в современном арт-пространстве обеих стран. Экспозиция, впрочем, убеждает в обратном: из представителей смежных видов искусств назвать последователем Бергмана пока некого.
Столетие со дня рождения великого режиссера продолжают отмечать во всем мире. И не только разнообразными ретроспективами, изданиями, конференциями, но и тематическими экспозициями. В плане концепции российский проект удачно вписывается в эту линию. Действительно, бергмановская метафоричность образа и неторопливость действия вкупе с напряженным внутренним драматизмом — качества, идеально соответствующие самой сути видеоарта. Но, как выясняется, именно этого художникам нового поколения не хватает, хотя удачные идеи и визуальные находки — встречаются.
Вот, например, видео «Дорогой режиссер». Его автор Мартин Линден нашел в архиве письмо джазовой пианистки Кэзри Джексон к Бергману. Однажды увидев фильм «Из жизни марионеток», она осознала, что не одна в своем теле, и решила исповедоваться в письме кумиру. 35 лет спустя Линден разыскал Кэзри и предложил ей сыграть в короткометражке по мотивам ее послания. Получилась выразительная видеоиллюстрация, полная явных и скрытых отсылок к Бергману, но, увы, лишенная его магии.
Тем не менее это одна из самых удачных работ на выставке. И к тому же связь с заявленной куратором Кариной Караевой темой здесь несомненна. Иное дело — ряд других произведений, переклички которых с Бергманом можно рассмотреть только благодаря подсказкам — заумным текстам-пояснениям на стенах. Так, безымянную скульптуру Александра Ольховского, напоминающую то ли звезду, то ли загадочно сияющий кристалл, предлагается рассмотреть через призму фильма «Тюрьма». Но обоснование не убеждает.
Похожая ситуация и с видео Алены Терешко, где нагая женщина качает собственную ногу, как младенца. Это специфическое переживание телесности вкупе с темой материнства, конечно, может ассоциироваться и с «Осенней сонатой», как подсказывает описание, и — даже в большей степени — с «Персоной». Но сомнительная эстетическая ценность образа и отсутствие его развития делают такие параллели столь же условными, сколь и излишне лестными для нашей современницы.
Чуть ближе к духу бергмановского искусства подошла калининградская арт-группа «Нежные бабы». Их неряшливо снятый, но полный витальной энергии ролик «Косы» демонстрирует, как длинные волосы девушки, лежащей на пожухлых зарослях, женские руки вплетают в траву, из которой героиня не может высвободиться. Уместно вспомнить о драматичных отношениях с природой персонажей «Часа волка», «Персоны», «Девичьего источника» — в этом контексте (впрочем, необязательном) работа Евгении Лаптевой и Александры Артамоновой обретает дополнительную глубину. Феминистическая направленность творчества «Нежных баб» созвучна кинематографу Бергмана еще и потому, что многие фильмы шведского мэтра сконцентрированы именно на женских персонажах, психологию и саму суть которых режиссер исследует под лупой и наперекор стереотипам.
В отличие от большинства видео на выставке, апеллирующих к идейной стороне фильмов Бергмана, «Тайга» Елены Берг оказывается неожиданно интересным отзвуком их эстетической стороны. Это почти часовая черно-белая съемка поглаживания рукой шерсти — то ли животного, то ли искусственного объекта. В элементарном медитативном жесте — и бергмановская застылость времени, и акцентированная телесность, и визуальный лаконизм, усиленный старомодно выцветшим монохромным изображением.
Впрочем, наиболее убедительным ответом психологизму Бергмана оказывается вовсе не видеоарт, а живописный цикл Людмилы Горловой, где каждая картина, вполне реалистическая по стилю, моделирует драматургически неоднозначный момент — будто стоп-кадр фильма. Показательно изображение мужчины, невозмутимо созерцающего обнаженную даму на кушетке. Что это? Эпилог любовной сцены? Убийца и жертва? Или давно потерявшие интерес друг к другу супруги? Ответа нет.
Да и выставка, пожалуй, не дает ответы, а лишь формулирует вопросы. В чем суть бергмановского искусства? Можно ли препарировать образный строй его мысли и воплотить в других жанрах? Одно несомненно: сам Бергман по-прежнему современнее многих художников XXI века, в каких бы стилях и форматах они ни работали.
