Закадровая политика: Эннио Морриконе сочинил музыку к 500 фильмам
Его музыка давно уже существует отдельно от фильмов, к которым она была написана, а общее количество проданных записей перевалило за 70 миллионов — редкое достижение даже для поп-певцов, не говоря уж о кинокомпозиторах. 10 ноября Эннио Морриконе исполняется 90 лет, но он по-прежнему полон сил — буквально за несколько дней до юбилея великий итальянец выступил в Москве с Чешским национальным симфоническим оркестром. В день рождения композитора «Известия» размышляют о том, почему без Морриконе трудно представить себе кинематограф ХХ столетия (да, собственно, и XXI тоже).
Рекордсмен
Ему принадлежит, кажется, абсолютный рекорд, согласно авторитетному киносайту IMDb музыка Морриконе звучит в 522 фильмах и телесериалах (у его ровесника Джона Уильямса результат чуть больше 200). Притом что сам Морриконе честно признает, что лишь 5% его работы — это то, что он действительно считает серьезным. Остальные 95 — музыка для публики; впрочем, и здесь бывший участник авангардного коллектива Nuova Consonanza не упускает случая использовать техники, не очень привычные неподготовленному уху, от musique concrete и нойза до сериализма и додекафонии. Кино — ремесло; для души великий старик пишет иную музыку (которую издает за собственный счет; как говорит он сам, «это же никто не будет слушать).
Композитор Эннио Морриконе, лауреат 88-й ежегодной премии «Оскар» за лучшую музыку к фильму «Омерзительная восьмерка», позирует в пресс-зале Loews Hollywood Hotel 28 февраля 2016 года в Голливуде, штат Калифорния
Впрочем, именно «ремесленные» творения уже более полувека очаровывают и привлекают публику по всему миру — собственно, самые знаменитые из них давно отделились от кинематографического контекста. Дело, наверное, в том, что Морриконе почти всегда писал музыку до завершения съемок — и уже режиссерам приходилось подлаживаться под мелодику и тональность. «Когда Бетховен создавал свои симфонии, он не адаптировал их под конкретный зал. Если по каким-то причинам музыка не подходила, ее просто там не играли —- я так же работаю с кино», — объяснял Морриконе.
К тому же практичный итальянец часто использовал темы по несколько раз: к примеру, знаменитая Chi Mai звучала и в эротической мелодраме «Маддалена» Ежи Кавалеровича, и, спустя десятилетие, в боевике «Профессионал» Жоржа Лотнера. Хотя в обоих лентах мелодия сопровождала не самые оптимистичные сцены, ее полюбили настолько, что в 1990-е она звучала едва ли не на каждой второй российской свадьбе в ответственный момент обмена кольцами.
Столь же иронично сложилась и судьба темы Ecstasy Of Gold из «Хорошего, плохого, злого» — под нее теперь выносят в финале чемпионата кубок УЕФА. Кстати, хотя к Морриконе и прилип еще в 1960-е ярлык «композитора для вестернов», сам он с этим категорически не согласен, всегда отмечая, что написал музыку лишь к трем десяткам фильмов «про ковбоев» — не так уж много, учитывая общий объем его сочинений.
Звук и образ
Знаменитый режиссер Джузеппе Торнаторе как-то заметил: «Морриконе — не великий кинокомпозитор. Он просто великий композитор». С этим, в конечном счете, трудно поспорить — в ХХ веке большинству серьезных сочинителей музыки, не желавших или не умевших добывать гранты на творчество, приходилось писать музыку для кинематографа; ничего умаляющего достоинства в этом нет. Причем так было не только в «мире чистогана и наживы»; Шнитке и Губайдулина в обществе победившего социализма выживали лишь благодаря большому экрану.
Впрочем, Морриконе никогда не считал работу в кино чем-то зазорным или унизительным: это работа, а к работе он привык с юности, когда играл на трубе в джаз-бандах на римских танцплощадках. «Я не хочу сказать, что моя киномузыка бессмысленна или банальна. Просто она сочиняется для простых надобностей: кино должно быть понятно аудитории, которая необязательно понимает сложную музыку», — говорил маэстро в интервью британской The Guardian.
Итальянский композитор Эннио Морриконе записывается с Чешским национальным симфоническим оркестром в Праге, 11 декабря 2010
Но музыку, которую он пишет строго для концертного исполнения, он сочиняет только для себя: «это высшие идеалы композиторского искусства», по его собственному определению. Искусством этим он владеет в полной мере — и в строго академической, старомодной манере, в отличие от многих других блестящих мелодистов прошлого столетия.
Вспоминается, как лет 20 назад популярный британский музыкальный журнал отправил брать интервью у Морриконе Пола Хартнолла из электронного дуэта Orbital (тоже отметившегося в мире саундтреков). «Всегда хотел представить, как вы работаете — просыпаетесь, пьете кофе, садитесь за рояль и творите», — начал завязывать беседу молодой лев синтезаторов и секвенсоров. На что старший коллега с явным негодованием ответил: «Я композитор, а это значит, что я беру бумагу и карандаш и пишу ноты — вы как-то иначе работаете?»
Пристыженный Хартнолл признался, что не знает нотной грамоты, и выслушал целую лекцию о пользе теоретических знаний в области композиции музыки.
Судьба трубача
Сам Морриконе этими познаниями обладает в полной мере: у него три диплома (композиция, аранжировка и труба) академии «Санта-Чечилия» — главного в Италии учебного заведения для музыкантов и композиторов. Первым же его учителем стал отец, профессионально занимавшийся музыкой, который познакомил маленького Эннио с нотацией и техникой игры на фортепиано. Уже в шестилетнем возрасте он начал писать музыку сам — чем и продолжает заниматься до сих пор.
Собственно, тривиальная фраза «Музыка стала его судьбой» в отношении Морриконе верна почти до неприличия — в скандалах замечен не был, живет по-прежнему в любимой Италии и не очень любит дальние перелеты («я, может быть, и соглашусь поехать в Америку с концертами — но только если они предложат очень много денег!»), с 1956 года женат на одной и той же женщине по имени Мария, с которой познакомился еще во время учебы в «Санта-Чечилии».
Эннио Морриконе дирижирует во время благотворительного концерта, организованного Папой Римским Франциском. Ватикан, 12 ноября 2016
Биографические статьи о нем по большей части состоят из перечисления режиссеров, с которыми ему довелось работать, — правда, список этот читается как справочник по истории кино ХХ столетия. Леоне, Дмитрык, Малик, Жоффе, Де Пальма, Левинсон, Полански, Дзеффирелли, Торнаторе, Тарантино — это, впрочем, еще не полный перечень тех, чьи фильмы были бы, наверно, совсем другими без музыки Морриконе.
Его темой из «Хорошего, плохого, злого» открывает свои концерты Metallica, его мелодии используют в собственных композициях такие разные поп-звезды, как The Orb и Брюс Спрингстин, и, что, наверно, еще более важно для Морриконе, как композитора, его сочинения исполняют признанные светила академической, «серьезной» музыки и некоммерческого джаза. Легенда авангарда, саксофонист Джон Зорн радикально переработал музыку Морриконе на своей пластинке The Big Gundown еще в 1980-е; совсем недавно альбом записал виолончелист Йо-Йо Ма.
И пусть это снова те самые «95 процентов» — что ж, гениям свойственно недооценивать свои достижения (и не только в культуре — Ньютон считал свои богословские работы куда более важными, чем закон всемирного тяготения). Впрочем, наверное, найдут своего слушателя и те труды, что он всю жизнь творил «для себя» (это, кстати, больше десятка полномасштабных произведений для оркестра), — всему свое время.
