Сцена жизни: второй век Юрия Любимова
Отмечаемый 30 сентября 101 год со дня рождения Юрия Петровича Любимова — повод произнести в его честь слова, сказанные о Мольере, которого создатель Театра на Таганке когда-то сыграл в телеспектакле: «Для его славы уже ничего не нужно, он нужен для нашей славы». «Известия» вспоминают в этот день великого режиссера.
Сотворение мира
Забудутся громкие скандалы, сотрутся из памяти мелкие злодейства. Останется главное. А главное — невозможно представить Россию последних 50 лет без режиссера Любимова и его авторского театра. Это театр поэзии и музыки, света и метафоры, острой формы и парадоксальных образов. И если говорить не только о художественной манере Юрия Петровича, продемонстрированной на разных подмостках, а конкретно о «Таганке», главном его творении, то это театр улиц, театр-романтик, театр-гражданин.
Поколению, которое сегодня давится в очереди за свежими моделями гаджетов, не понять, как могли их ровесники в 1960–1970-х годах ночами ждать открытия театральной кассы, желая вновь и вновь попасть на спектакли, от которых, как от глотка свободы, перехватывало дыхание.
Создатель и художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Петрович Любимов во время репетиции спектакля «Товарищ, верь!». 1973 год
Любимов стал легендой задолго до своего ухода. Попал в учебники. Успел привыкнуть, что его называют великим и гениальным. Пережил всех цензоров и гонителей. День его рождения и день смерти расположены почти что рядом — 30 сентября и 5 октября, а между ними долгая (97 лет), невероятно насыщенная, напряженная и, несмотря на все перипетии, счастливая жизнь. На его долю выпали революция, война, застой, перестройка, любовь, мировая слава, доносы, интриги, эмиграция, возвращение, два раскола труппы, но главное — работа, работа, работа. До последнего вздоха он трудился как одержимый. Любимов поздно пришел в режиссуру, удивив своим брехтовским «Добрым человеком из Сезуана», и после словно стремился наверстать упущенное, выпуская спектакль за спектаклем, отказавшись от собственной актерской карьеры (у него было амплуа героя-любовника, сыграл Сирано, Ромео и Треплева).
Хотя одно время была и другая причина превратиться в театрального стахановца. В годы жизни за границей, когда в 1984 году его лишили советского гражданства, уже на пороге 70-летия, уже насытившись театром, он был вынужден много ставить, чтобы просто прокормить семью. Вместе с женой и ребенком он буквально колесил по миру. Петя Любимов, его младший сын, за четыре с лишним года поменял 38 школ.
Рядом с ним
Надежной помощницей и верной спутницей Любимова стала его последняя жена, венгерка Каталин. «Что там декабристские жены — она не только коня на скаку остановит, но и танк» — говорил о ней Юрий Петрович. За 36 лет, что они прожили вместе, Каталин отучила Любимова от табака — раньше во время репетиций он выкуривал по две-три пачки в день, заставила правильно питаться и даже пристрастила к медитации. Пусть иногда кто-то хмыкал и вытаращивал глаза, видя, как Каталин при полном зрительном зале ставит на режиссерский столик тарелочку с дольками чеснока — то ли в целях профилактики гриппа, то ли как магическую защиту от вампиров и оборотней. И даже лютые недруги будут вынуждены признать, что Каталин продлила любимовский век. Но именно ей предъявлялись и серьезные претензии за вмешательство в дела «Таганки».
Каталин Любимова
Театровед Марина Токарева писала еще при жизни мастера: «Юрий Любимов, как все крупные режиссеры, всю свою жизнь строил авторский театр. Но в какой-то момент в его сознании, похоже, произошла радикальная перемена: авторский театр подменился частным. Только в частном (или крепостном) театре возможна роль, которую играет на «Таганке» жена Любимова и его замдиректора Каталин. Крепнущая вражда между нею и коллективом напалмом взаимной ненависти выжигает последние крохи творческой жизни театра». Сейчас вдова далека от руководства «Таганкой», но делает всё, чтобы сохранить память о муже и его творческое наследие, ежегодно вручает общественную премию его имени, издает книги. В числе ее главных забот был мемориальный кабинет Любимова — с личными вещами и подлинными автографами знаменитых зрителей. В прошлом году его открыли. Более того, в фойе появился «второй кабинет» — виртуальный, где в определенные часы проекторы преображают белые стены.
Новые встречи
101 год со дня рождения Любимова — это причина кому-то пересмотреть, а кому-то прийти впервые на его спектакли, которые еще остались в репертуаре Театра на Таганке. Конечно, без любимовского присмотра они находятся не в лучшей форме. Само его появление в зале всегда оказывалось спектаклем в спектакле. Не знаю, какой еще режиссер сидел, как он, почти на каждом показе. После третьего звонка, когда он входил, обычно улыбаясь и излучая обаяние, вспыхивала овация. Любимов занимал место у режиссерского столика, спрашивал у технических служб и актеров, готовы ли они, и представление начиналось. Его фонарик, как дирижерская палочка, задавал ритм зрелищу...
Он ушел, не оставив своему театру преемника. Более того, на любые вопросы о продолжателях отвечал с плохо скрываемым раздражением, что в таком авторском, штучном искусстве это попросту невозможно. Но печаль не в том, что Любимов не воспитал преемника (как, скажем, Олег Табаков Владимира Машкова для своей «Табакерки»). Грустно, что его нет среди нас.
Юрий Любимов (слева) репетирует сцену из пьесы «Борис Годунов» в Московском театре драмы и комедии на Таганке. 1988 год
Помню, лет двадцать назад мы говорили с Кшиштофом Занусси о тогдашнем папе римском Иоанне Павле II и знаменитый режиссер заметил: «Раньше понтифик выступал в роли отца, и это вызывало конфликты, а сейчас играет роль деда, что невероятно увлекает, особенно молодых. Человечество мечтает о деде. Он нужен молодежи. Дед — это третье поколение, бескорыстный арбитр».
Вот таким арбитром, которого очень не хватает сегодня, и был Юрий Петрович, который мог смело высказаться по любому вопросу. Кстати, в Театре на Таганке, где почти у всех имелись безобидные прозвища, Любимова за глаза звали Шеф, Петрович, ЮП, а в последние лет пятнадцать — Дед или Дедушка.
Память ждет
А еще нынешняя годовщина — повод всерьез задуматься об увековечивании его памяти. «Я бы сейчас назвала «Таганку» не «Таганка», а Театр имени Любимова. Он это заслужил», — предложила в день ухода Юрия Петровича в радиоинтервью народная артистка России Алла Демидова, одна из звезд его труппы «золотой эпохи».
Переименовать, конечно, можно, перед глазами — пример петербургского БДТ, которому присвоено имя Г. Товстоногова. Только вот был бы рад этому сам Юрий Петрович? Его разрыв с артистами в 2011 году оказался очень болезненным. «Мы без малейшего сожаления расстаемся с труппой. И делаем это навсегда. Театр на Таганке, созданный Юрием Петровичем, умер», — заявила Каталин. Мэтр был с ней полностью солидарен: «В конце концов чего на свете не бывает, и мужья с женами разводятся. Я свободный человек. А «Таганка» кончена».
Создатель и художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов во время праздничного вечера, посвященного 45-летнему юбилею театра
Любимов даже хотел лишить «Таганку» репертуара, запретив играть свои спектакли, к счастью, этого не случилось. Да и все равно после переименования театр будут называть по привычке Театром на Таганке.
«Я бы сосредоточился на названии улицы, вот этого мне бы больше всего хотелось» — считает Марк Захаров. Но, как известно, согласно столичному закону, «присвоение имен, фамилий известных жителей города Москвы, граждан Российской Федерации и иностранных граждан может производиться только новым улицам и по истечении 10 лет со дня смерти указанных лиц, за исключением случаев, когда такое присвоение рекомендовано президентом Российской Федерации и (или) мэром Москвы». Сергей Собянин поддержал инициативу общественности назвать улицу именем Любимова буквально через считаные дни после кончины Юрия Петровича: «Мною даны соответствующие поручения по представлению предложений». Прошло четыре года, однако о судьбе улицы Любимова ничего так и не известно. Повод напомнить об этом городским властям.
