«Без Достоевского фильм у нас бы не получился»
20 мая состоится российская премьера экранизации романа Рэя Брэдбери — «451 градус по Фаренгейту». Отечественный зритель увидит ее в кинотеатре «КАРО Октябрь» вскоре после каннского показа. Режиссер Рамин Бахрани рассказал «Известиям» о том, что заставило его обратиться к творчеству великого фантаста.
— Рэй Брэдбери жил здесь, в Лос-Анджелесе, совсем рядом с вами. Вы с ним встречались?
— Мне, к сожалению, не пришлось с ним встретиться лично. Брэдбери был в последние годы жизни затворником. Я знаю, что некоторые коллеги как-то смогли к нему достучаться и он их впустил в свой мир. Но я даже и в мыслях не мог просто так взять и прийти в дом к великому писателю. Впрочем, книги его я, разумеется, читал еще на школьной скамье и составил свое мнение о его творчестве.
— Какое же?
— Брэдбери — это лирическая проза, почти поэзия. И, как и должно быть у поэта, главное в его текстах — это человечность. Он не был технократом, как другие фантасты. Он был нежнейшим романтиком.
— Но кое-что из его технических предсказаний всё же сбылось: телестены в гостиной дома Монтэгов — это наши сегодняшние плазменные телевизоры, наручные радиотелефоны — наши смартфоны, да и интернет в определенном смысле в его книгах тоже присутствует.
— Тем не менее в моем восприятии «451 градус по Фаренгейту» — это ни в коем случае не научная фантастика. В том смысле, что действие происходит не в будущем, а сейчас, сегодня. Только это альтернативное сегодня. Каким оно могло быть, если бы, к примеру, Гитлер не проиграл Вторую мировую и нацисты продолжили триумфальное сжигание книг по всему миру.
Кадр из фильма «451 градус по Фаренгейту»
Чтобы подчеркнуть, что действие происходит сейчас, мы убрали механическую собаку. И добавили электронного секретаря, разговаривающего женским голосом. Это аналогия голосовых помощников. Добавили Twitter — через твиты, выводимые на всеобщий телеэкран, правительство получает фидбэк от населения. Всё это уже есть сегодня. Никакой фантастики!
— Вы весьма свободно обошлись с авторским текстом. Не боитесь столкнуться с неприятием аудиторией ваших вольностей?
— Очень боюсь. Еще в процессе написания сценария я много раз хотел бросить всё, отказаться от проекта, вернуть деньги, которые мне уплатили вперед. Мне казалось, что я не выдержу этот груз. Но потом мне пришло в голову, что вообще-то сам Брэдбери был драматургом и сценаристом: написал сценарий к фильму «Моби Дик», участвовал в создании фильма по истории Америки.
Он сам написал сценарий для экранизации своего романа «Что-то страшное грядет» на студии Уолта Диснея, много лет был автором и ведущим цикла мини-телефильмов по собственным рассказам. И так далее. Короче, я подумал, что Брэдбери бы меня понял — как сценарист сценариста. И не стал бы возражать против моего творческого подхода к его материалу. И тогда я успокоился и продолжил работу.
— Одним из важнейших смысловых центров романа является литературное произведение, которое запускает процесс преображения главного героя из недоумка в книгочея и интеллектуала. Сам Брэдбери доверил эту функцию двум своим самым любимым авторам — Джонатану Свифту и самому себе. У вас же виновником чудесного преображения становится Достоевский.
— Я долго думал над этой проблемой. По понятным, надеюсь, причинам я с самого начала решил не упоминать Библию и религиозную литературу вообще. Что касается «Путешествий Гулливера» — это, без сомнений, величайшая философская книга всех времен, и я понимаю, почему Брэдбери выбрал именно ее.
Но у писателя всегда есть возможность объяснить, добавить, додумать. Он не ограничен ни пространством, ни временем. У киносценариста такой роскоши нет. Он должен добиться эффекта полной ясности одной-двумя фразами. Поэтому я искал такие строчки, которые, будучи прочитанными главным героем вслух, мгновенно доходили бы до зрителя и потрясали.
Я поначалу хотел использовать «Войну и мир» Толстого. Но проблема возникла чисто техническая — это ведь был бы огромный том, который Монтэг просто физически не смог бы спрятать во внутреннем кармане куртки. Нужно было что-то небольшое по объему, но бьющее наповал. И так я набрел на «Записки из подполья» Достоевского. Маленькая повесть. Но конгениальная Брэдбери!
Без Достоевского фильм бы не получился. Герой Достоевского предрекает, что найдутся люди, которые по иррациональным причинам отвергнут гармонию всеобщего счастья. Именно так и происходит у Брэдбери. Так что, я думаю, Рэй бы нас не только простил за синхронизацию с Достоевским, но и одобрил бы наш выбор.
— Если ваш фильм в результате окажется кассово успешным, в этом будет и огромная заслуга актеров — Майкла Б. Джордана, Майкла Шеннона и Софии Бутеллы. Как вам удалось собрать такой впечатляющий состав?
— Майкл Шеннон — мой добрый друг и партнер. Мы с ним встретились впервые в 2015 году на съемочной площадке фильма «99 домов». Это было до «Формы воды» (Майкл Шеннон играет одну из главных ролей в оскароносной картине Гильермо дель Торо. — «Известия»), и он еще не был таким кассовым.
Кадр из фильма «451 градус по Фаренгейту»
— То есть вы открыли Шеннона раньше, чем дель Торо?
— Да. Более того, он уже снимался у нас в роли Битти, когда ему пришло приглашение от Гильермо. Так что да, я увидел в нем изысканного злодея раньше других режиссеров (смеется). Майкл Джордан тоже уже начал сниматься у нас, когда получил приглашение в «Черную пантеру» и взлетел на вершину славы.
— Помимо главных героев, в романе очень важен образ пожилой женщины, сжигающей себя вместе с книгами. У нее даже нет своего имени — просто «пожилая женщина». Вы сохранили этого персонажа в сценарии, хотя от многих других отказались.
— О да. Этот дивный образ мы постарались сберечь. Нам повезло — съемки происходили в Канаде. И там на кастинг к нам пришла замечательная актриса — Линн Гриффин, известная по множеству шекспировских ролей. Она гениальна. Она настояла на том, чтобы самой оставаться в кадре, когда пламя уже почти охватывает ее героиню. Конечно, в последние секунды ее заменил каскадер, но всё равно она проявила потрясающее мужество. Такой ее и задумал Рэй. Именно такая женщина способна на аутодафе.
— Вы получили мировую известность как независимый режиссер. И вдруг гигант НВО приглашает вас на свой проект, и вы соглашаетесь, хотя понимаете, что работать придется под строгим контролем. Что вас привело к этому? Деньги?
— Понимаете, независимость — понятие относительное. Кинематографисты инди-кино свободны в творческом самовыражении. Но никто не в состоянии освободить их от проблем с поиском финансирования, продажей фильма, вывода его на большой экран. В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы мегастудии и крупные каналы объединились с независимыми творцами, освободили художников от нетворческих забот и в то же время не зажимали их в творчестве. Это было бы идеально. Но не всегда возможно.
Кадр из фильма «451 градус по Фаренгейту»
Однако в моем случае всё оказалось именно так: мне повезло, меня ни разу не попытались ограничить в творческом плане и полностью освободили от решения технических задач. Стоило возникнуть какой-нибудь проблеме — и тут же опытные сотрудники канала бежали мне на помощь. Меня буквально оберегали от всего, что может помешать творить. Большего удовольствия от работы я еще ни разу в жизни не получал.
— Можете привести пример такой помощи?
— Охотно. Как вы знаете, по сюжету сгорает огромное множество книг. Казалось бы, чего проще — насобирать старых книг, которых сегодня выбрасывается огромное множество, сложить в кучу и поджечь. Жестоко, конечно. Но сюжет есть сюжет. Не тут-то было. Выяснилось, что использовать настоящие книги в кадре мы не имеем права, потому что на обложки тоже существуют авторские права.
Было два способа решения проблемы. Запрашивать у издательств или наследников писателей разрешения на использование их книг в кадре. В таком случае переписка с правообладателями заняла бы много месяцев и неизвестно еще, кто и какую сумму запросил бы. Или сделать свои обложки.
Мы по совету канала выбрали второе. Мастерские моментально изготовили для нас муляжи книг — текста внутри не было, только обложки с названиями и именами авторов. И самое главное, мы были избавлены от жутковатого действа, которого, честно говоря, все побаивались: жечь настоящие книги.
Рамин Бахрани — голливудский режиссер, продюсер, сценарист иранского происхождения.
