ФМБА готово разработать персональные БАДы для спортсменов сборной
В России планируется построить еще один протонный центр для лечения рака. Он появится в Красноярске и по мощности будет аналогичен димитровградскому центру, который начнет принимать пациентов в 2019 году. Об этом в интервью «Известиям» сообщил руководитель Федерального медико-биологического агентства Владимир Уйба. Он также рассказал, как ФМБА помогает спортсменам российской сборной достичь лучших результатов, и заявил о разработке новой вакцины от гриппа, безвредной для беременных женщин.
— Сейчас обсуждается национальная программа по борьбе с онкологией. Каково будет участие ФМБА России?
— Мы подготовили пакет предложений. В первую очередь это пилотный проект по онкоориентированности первичного звена, то есть врачей в поликлиниках. Потому что если мы не станем на этом уровне решать вопрос ранней диагностики и профилактики, можно потратить весь бюджет страны — и результатов особых не будет.
Часть предложений мы уже начали реализовывать. Например, года четыре создаем первичные центры по ранней диагностике рака с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ). Но невозможно сканировать с помощью ПЭТ всех граждан старше 40 лет. Нужно обучать выявлению онкологии поликлинических терапевтов. Ведь у нас, как ни странно, процент видимых опухолей по запущенности выше, чем невидимых. Мы предлагаем опробовать внедрение онкоориентированности врачей в сети поликлиник ФМБА.
— Как врачам справиться с дополнительной нагрузкой?
— Нужно избавить их от работы среднего персонала. Сегодня зачастую терапевт измеряет давление, рост, вес, занимается заполнением бумаг, что может делать медсестра. Врач не должен ничего писать. Он должен только подписывать. И заниматься исключительно диагностикой, в которую следует включить онкопоиск. Врач должен заподозрить, по целому набору признаков, что у человека есть злокачественное новообразование.
— Его этому обучают?
— Да, у нас же два института постдипломного образования. Мы включили в обучение курс по онконастороженности. Он обязателен и при повышении квалификации, и при первичной специализации. ФМБА работает с узким контингентом граждан — сотрудниками опасных производств, населением закрытых городов. Поэтому ставим жесткие требования к медицинскому обслуживанию граждан. У нас в ЗАТО (закрытые административно-территориальные образования — закрытые для свободного посещения города и поселки. — «Известия») положительный прирост населения и продолжительность жизни выше, чем на открытых территориях. Это говорит о том, что хорошо работает первичное звено.
— А как справляться с потоком? Ведь у врача ограниченное время на прием.
— Это основная проблема. Нам в этом отношении легче, потому что хорошо развита медицинская цеховая служба с очень качественной диспансеризацией. За счет этого мы имеем возможность разгрузить территориальные участки. Кроме того, дополнительно оплачиваем врачам работу с часто и длительно болеющими людьми вне текущего приема.
— Вы хотите предложить реализовать проект по всей стране? Но в обычных городах нет такой цеховой службы.
— Нет, мы хотим доказать работоспособность системы на своих территориях. «Пилот» — это же еще изучение тех механизмов, которые мешают работе. Я считаю, он будет очень полезен. Но часть элементов уже можно реализовывать во всей стране. Что мешает внедрить обучение первичному онкопоиску?
— Когда будет достроен и начнет принимать пациентов Центр медицинской радиологии в Димитровграде?
— Наш центр занимает 100 тыс. кв. м, 26 зданий. Сдать такой комплекс в одночасье невозможно. В приоритете, конечно, протонный центр. С июня 2018 года мы будем поэтапно сдавать его четыре ядерные операционные. До конца года полностью запустим комплекс.
Пока мы не можем принимать пациентов, потому что нет тарифов — они сейчас только считаются, ведь раньше в стране не было протонников. В 2019 году протонный центр выйдет на проектную мощность — 1,2 тыс. пациентов в год при двухсменной работе. И суммарно Центр медицинской радиологии будет принимать ежегодно до 20 тыс. человек. Этого показателя мы достигнем к концу 2019-го.
— Планируете строить еще один такой центр?
— Я думаю, что еще один такой не нужен. Этот центр уникален тем, что мы на одной площадке собрали все технологии ядерной медицины. Как исследовательские, так и лечебные.
Сейчас в Красноярске мы обсуждаем инвестиционный проект строительства второго протонника, точно такого же, как в Димитровграде. Но в Федеральном Сибирском научно-клиническом центре ФМБА России уже есть ПЭТ и отделение радионуклидной терапии. С запуском протонника там образуется такой же центр ядерной медицины. Сейчас мы уже выходим на подписание контракта с инвестором, который готов вложить порядка 7 млрд рублей. Ему это выгодно, потому что затраты окупятся в первые 5–7 лет, а срок службы протонного ускорителя — 50 лет. Вообще высокотехнологичное и дорогостоящее оборудование необязательно всегда покупать за счет бюджета. Вы посмотрите любую европейскую или американскую систему — там кредитование и инвестирование вытесняет программу бюджетного финансирования.
Это надежно, так как оплата самого лечения пациента будет финансироваться из бюджета, в среднем по 2 млн рублей на человека. Поэтому в дальнейшем в нашей стране надо строить инвестиционные центры.
— Говоря о лечении рака, не могу не вспомнить ваш уникальный препарат — белок теплового шока (ученые предполагают, что он поможет людям с неизлечимыми сегодня злокачественными опухолями). Год назад вы искали инвестора для проведения клинических испытаний. Удалось найти?
— К сожалению, почему-то российскому инвестору не интересен старт, ему хочется найти стартап. Не разрабатывать продукт, а внедрять его. Нам на доработку лекарства нужно около пяти лет. Любой ученый, занимающийся созданием новых фармпрепаратов, скажет, что это нормальный срок для создания препарата. Он же инновационный. Но для российских инвесторов такой срок слишком большой. А иностранные готовы вложиться, но хотят выкупить авторские права. Мы не согласны, поэтому ищем инвестора. Надеемся, что разработку препарата включат в программу по борьбе с онкологическими заболеваниями. Будем выносить это предложение на рассмотрение рабочей группы.
— У вас была еще интересная разработка для спортивной медицины — диагностическая система, которая по капле капиллярной крови проводит анализ на сотни показателей. Внедряется ли этот проект?
— Да, и он уже дал результат, подтвержденный последними соревнованиями. Эта система позволяет зафиксировать пики максимальных возможностей человека. Тренер может поймать такой пик и использовать его для достижения лучших результатов. Заметить перетренированность. Усилить тренировки на пиках. Или даже сдвинуть пик, чтобы он пришелся на день соревнований.
— В каких видах спорта вы сейчас используете эту лабораторию?
— В силовых и скоростно-силовых. Это лыжи, триатлон, бег на разные дистанции. Работаем со спортсменами сборной команды России. Это 10 тыс. человек.
— А к чемпионату мира футболистов готовите?
— Дело в том, что футбол, как и хоккей, командный вид спорта. Команда собирается за полгода или за три месяца. А нам для полноценной работы со спортсменом нужен год. За меньший срок невозможно составить его физиологическую карту. Так что ЧМ-2018 пройдет без помощи нашей новой лаборатории.
— Что еще ФМБА разрабатывает в помощь спортсменам?
— БАДы и питание. Ведь спортсменам нельзя набирать вес, а восполнить энергозатраты необходимо. Сейчас у нас около пяти витаминно-минеральных комплексов и универсальное питание для разных видов спорта. Еще есть отличный БАД, который нормализует психофизиологический статус спортсмена. Это не допинг, а растительная добавка. Человек принимает БАД и выступает без волнений, стресса и тремора. Это особенно важно в видах спорта, где нужна сосредоточенность и внимание, — стрельбе, фехтовании, биатлоне. Аналогов этой добавки в мире нет, она уже доказала свою эффективность на тренировках и соревнованиях.
— Многие люди хотели бы избавиться от лишних волнений с помощью растительной добавки. Этот БАД не поступит в свободную продажу?
— Нет. Он может быть полезен отдельным профессиональным группам, например летчикам. Продвигать наши разработки внутри профессиональных сообществ страны мы просто обязаны. Но продавать такой БАД в аптеке нецелесообразно, потому что мы не знаем, в чьи руки он попадет. БАД специализированный, его должен назначать врач.
— Какие новые линейки БАДов планируете разрабатывать?
— Сегодня есть установка на персонификацию. Мы предложили Минспорту оценить геном каждого спортсмена российской сборной и для каждого сделать индивидуальный БАД с учетом его пола, группы крови, активности и физиологических пиков. Надеемся, что будет отклик.
— Вы построили в Никарагуа завод по производству вакцины от гриппа. Когда он начнет работать? Есть ли планы создавать такие заводы в других странах?
— В Никарагуа мы за два года построили самый современный завод вакцин в мире. Запускаем его в сентябре-октябре 2018 года. Он будет производить вакцину от гриппа Флю-М. Этот препарат — настоящий прорыв, его можно использовать беременным женщинам. Никаких нарушений ни у плода, ни у мамы он не вызывает.
Эксперты из разных стран, принимавшие завод, сказали: «Такого нет ни в Южной, ни в Латинской, ни в Центральной Америке. Есть только в США и в Европе». На этом заводе мы выполнили самые последние требования стандарта GMP. Человеческие руки там не используются совсем. Это гарантирует безопасность вакцины. При этом 70% сотрудников предприятия — местное население. Мы его обучили.
Задача казалась невыполнимой. Но сейчас, когда мы это сделали, появились запросы на несколько заводов в странах Центральной и Южной Америки и Африки. И я не вижу проблем с их строительством. Команда сформирована.
— В России создается национальный регистр доноров костного мозга. Как он развивается?
— Сегодня в стране есть четыре базы данных. Общее количество потенциальных доноров — 78 тыс., из которых 38 тыс. собрало ФМБА России. Мы заключили соглашение с «Русфондом» и на базе казанского филиала «Росплазмы» вместе создаем лабораторию HLA-типирования — суперсовременную, отвечающую всем требованиям безопасности. Думаю, к концу этого года закончим работу.
По оценкам разных специалистов, нам нужно от 500 до 350 тыс. доноров, чтобы покрыть потребности страны. Нужно создавать сеть лабораторий и рекрутировать доноров. Мы готовы это делать.
