Банно-театральный роман
В 1808 году в Москве открылись Сандуновские бани, в которых, как позднее писал Владимир Гиляровский, перебывала вся Москва — от пушкинской до грибоедовской. Сегодня историю создания старейших и самых знаменитых бань столицы связывают в основном с именем актера Силы Сандунова. Между тем в действительности у их истоков стояла его супруга, оперная артистка Елизавета Уранова.
История юной воспитанницы театрального училища, которая не побоялась обратиться к императрице, чтобы вернуть любимого, а разочаровавшись в нем, развелась и забрала семейный бизнес, — в материале портала iz.promo.vg.
Действие первое: императрица, князь, актриса
В императорском Эрмитажном театре Петербурга 11 февраля 1791 года давали комическую оперу «Федул с детьми». Автором либретто стала сама императрица Екатерина II, она присутствовала в зале — показ был одним из премьерных.
По сюжету деревенский вдовец Федул во что бы то ни стало вознамерился жениться на разборчивой вдовушке из города. Отговорить его от брака пытается старшая дочь Дуняша, за которой, в свою очередь, настойчиво ухаживает городской парень Детина. Детина обещает сделать ее городской госпожой и осыпать всеми возможными благами, но скромная и разумная Дуняша обещаниям не верит и отцу тоже советует выбирать себе в супруги ровню. Дуняшу играла дебютантка, воспитанница театрального училища, которая только-только стала выходить на подмостки императорского театра.
«Императрица Екатерина Вторая». Литография неизвестного художника
Допев одну из арий, девушка неожиданно рухнула на колени, заплакала и со сцены попросила Екатерину II принять заранее подготовленное письмо. В нем описывалась навязчивость светлейшего князя Александра Безбородко — будущего канцлера Российской империи и по совместительству любимца императрицы. Безбородко был давно известен пристрастием к актрисам, но последние несколько месяцев в столице все судачили о молоденькой девчонке, которая не побоялась князю отказать. По городу ходили истории одна фантастичнее другой — о возвращенных дорогих подарках и пачке ассигнаций стоимостью в 30–40 тыс. рублей, которую строптивица сожгла в камине. Наверняка доходили эти слухи и до императрицы, ничего нового в этом для нее не было.
Но в письме рассказывалось также и о том, что сторону Безбородко заняло руководство театра. Директора Соймонов и Храповицкий, желая помочь могущественному покровителю, уволили из труппы и отослали из города возлюбленного девушки, актера Силу Сандунова. Юная актриса умоляла императрицу заступиться и вернуть ей жениха.
Действие второе: безымянная звезда
Девушке, не побоявшейся сначала отказать князю, а затем ради возвращения любимого прервать императорский спектакль, было 19 лет. Впрочем, возможно, ей вообще не было еще и 16. Ни точного возраста, ни фамилии ее история не сохранила. Звали ее Елизавета, но знавшие ее чаще называли девушку Лизонька — именно под этим именем ее первое время записывали в афишах театра.
Талантливая выпускница Петербургского театрального училища, она еще во время учебы приглянулась Екатерине II. Императрица пристально следила за тем, как куются кадры для ее будущего театра, поэтому работе училища уделяла особое внимание. Известно, что Екатерина сама справлялась об успехах молоденькой Елизаветы, а когда та начала выходить на сцену, даже самолично придумала ей псевдоним — Уранова, по названию открытой за несколько лет до этого планеты.
Фамилия, которую девушка получила при рождении, как и сама дата рождения, остались точно не известными. Скорее всего, она родилась в Петербурге в 1772 году и до поступления на сцену была Елизаветой Федоровой.
Елизавета Сандунова
Не исключено, что сама Екатерина пристально следила за ухаживаниями князя. Говорили, что роль Дуняши она писала специально для Урановой — и не без некоторого воспитательного умысла. Получив от воспитанницы столь слезное письмо, императрица не осталась в стороне. Против самого Александра Безбородко никаких санкций не последовало. Но уже на следующий день, 12 февраля, и Соймонов, и Храповицкий были уволены из театра. За Силой Сандуновым послали чуть ли не фельдъегерей. А 14 февраля 1791 года влюбленные счастливо обвенчались в дворцовой церкви.
Высочайшая покровительница не только присутствовала на свадьбе, но и преподнесла стойкой любимице в подарок драгоценные камни.
Действие третье: бани и бриллианты
Спустя несколько лет после свадьбы молодая актерская чета Петербург покинула — то ли ревнивый муж не выдержал близости высокопоставленного соперника, то ли сама Елизавета в столице оставаться не хотела, то ли (что скорее всего) актеры просто не ужились с новым директором, князем Юсуповым, которому не нужно было наличие в театре скандальной пары. Тем более что Безбородко оставался в попечителях.
Поездив по России, Сандуновы обосновались в Москве, где оба поступили в Петровский театр британца Майкла Меддокса. Он, правда, вскоре разорился и дальше жил на скромное государственное пособие в небольшом особнячке при театре, который отошел казне. Так вместе с остальными актерами Уранова и Сандунов снова вошли в императорскую труппу, только на этот раз московскую.
Сила Николаевич (1756–1820) и Елизавета Семеновна (1772 или 1777–1826) Сандуновы
Оба они пользовались любовью у московской публики, но, наученные опытом Меддокса, решили на всякий случай обеспечить себе дополнительные источники дохода. Сила и Елизавета продали подаренные Екатериной II драгоценности и на вырученные деньги купили несколько участков неподалеку от Неглинки. Сперва они планировали отдать их под доходный дом и магазины, но потом от этих планов отказались. Вместо этого в самом конце XVIII века на участке началось строительство Неглинных бань.
Действие четвертое: женское дело
Неизвестно, кто из супругов с такой любовью и тщанием подошел к вопросу, однако проектировали бани по совершенно новому, доселе незнакомому москвичам принципу. В банях должны были действовать два отделения, мужское и женское, а для обеспеченной клиентуры предполагался отдельный зал с богатой отделкой и коврами. Сандуны строились долго и открылись только в 1808 году.
«В них так и хлынула Москва, особенно в мужское и женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, — каждый находил здесь свой кружок знакомых и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи», — писал Владимир Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи».
Реклама Сандуновских бань 1897 года
Хотя в Сандунах были залы для публики с разным достатком, рассчитаны они были в первую очередь на обеспеченную клиентуру. Говорили, что дамам из высшего общества даже разрешили проходить в банные залы вместе с любимыми комнатными собачками.
Гиляровский считал, что лучшей рекламой для них стала слава «известной актрисы-певицы Сандуновой». Она же нашла лучшего партнера — купчиху Авдотью Ломакину, которая уже много лет держала бани для бедных, расположенные по соседству. Новое здание актриса ей отдала в аренду, не вникая в тонкости организации водных процедур. Именно Ломакина много лет отвечала за подготовку идеально вышколенных банщиков, которыми и славились Сандуны, и за развитие всего гигантского комплекса, который включал в себя аптеку, магазин и даже лекарский кабинет, а заодно продолжала управлять старыми банями, «ломакинскими».
Так две женщины — купчиха и актриса — надолго определили банную историю Москвы.
Действие пятое: финальное
А вот между Силой и Елизаветой к 1808 году всё чаще вспыхивали ссоры. По официальной версии, причиной была пылкость грузинского красавца Силы, известного покорителя сердец. Поговаривали даже, что в споре он не гнушался поднять на жену руку. По другой, очень распространенной версии, Елизавета Уранова оказалась недовольна тем, что он записал на свое имя бани, купленные и построенные на деньги от ее свадебного подарка. К тому же всюду настойчиво подчеркивал, что основателем является именно он, Сила.
«У Сандуновых между собой начинает быть неладно под предлогом взаимной неверности. Но настоящая причина ссор заключается в том, что муж, выстроив на общий капитал бани, записал их на свое имя», — записал в своих «Записках современника» за 1806 год сенатор, театрал и драматург Степан Петрович Жихарев.
Вероятнее всего, свою роль сыграли оба фактора. Так или иначе, но скромная Лизонька, как и 20 лет назад, взяла дело в свои руки. С легкомысленным мужем она разошлась и бани у супруга забрала. Как отмечал всё тот же Жихарев, добиться неофициального развода и возвращения Сандунов ей помогла помощь уже другого покровителя — бывшего московского военного губернатора, князя Юрия Владимировича Долгорукова.
Сила, разочаровавшийся в волнениях театральной жизни, еще в 1810 году оставил сцену. Елизавета же продолжила работать. Летом 1812 года, в разгар войны с Наполеоном, она произвела фурор, когда в середине оперы «Старинные святки» вдруг вместо ожидаемой публикой арии пропела славу русским полководцам. Зал взорвался овациями, а артистка, подойдя вплотную к рампе, с печалью спела о судьбе погибшего к этому моменту генерала Кульнева. Она расплакалась, а вслед за ней и зрители.
В 1813 году Елизавета вместе с труппой театра была переведена из разоренной Москвы в столичный Петербург и окончательно рассталась с мужем. Она выступала в Петербурге еще 10 лет. Всё это время Сандуны продолжали принимать клиентов — их здание оказалось в числе немногих уцелевших в огне московского пожара.
Здание Сандуновских бань
Уйдя со сцены, артистка вернулась в Москву, где прожила последние годы в полном довольстве и достатке. Она умерла в 1826 году и была похоронена на уничтоженном ныне Лазаревском кладбище, где уже покоился ее бывший муж. В 1858 году драматург Пимен Арапов посвятил ей пьесу с поучительным названием «Лизанька, или При случае и нет бывает лучше да».
Сандуны с тех пор сменили множество хозяев и пережили грандиозную реконструкцию в 1898 году, но навсегда остались связаны с именем основательницы.
