Чего хочет обобщенный избиратель от условного универсального политика? Он хочет от него предсказуемости. И в этом смысле Алексей Анатольевич Навальный представляется политиком идеальным. Результат любого из его митингов заранее предсказуем: никто не приходит. Вне зависимости от количества населения, вне зависимости от региона, от согласованности мероприятия или от призывов трибуна выходить на улицу результат неизменен: несколько сотен человек.
Так было в Екатеринбурге, так было в Новосибирске, во Владивостоке, в Хабаровске. А в Нижнем Новгороде вообще смешно получилось: на несогласованный митинг Навального не пустила полиция. При этом не помешав трибуну записать в отделении, на фоне находящегося при исполнении полицейского, записать обращение к соратникам с призывом выходить на улицу даже и без него. Несмотря на призыв, на улицу никто не вышел (а мы, напомню, как раз и ценим стабильность), но вот что во всей этой истории интересно: это то, что полиция, как будто уберегала Алексея Навального от беды.
Если кто не знает, то я напомню, что Алексей Анатольевич Навальный — единственный в нашей стране человек с двумя условными сроками (один из которых по тяжкой статье) и при этом еще и с действующим загранпаспортом.
И вот с таким-то счастьем и на свободе, Алексей Анатольевич ходит по тонкой грани имени Ильдара Дадина: более двух административных нарушений в течение 180 дней грозят нарушителю уголовным преследованием. Два административных нарушения за последние 180 дней у Навального есть. Совершить третье ему не позволили полицейские. Ответ на вопрос: «почему?» я предлагаю поискать читателю самостоятельно. Тут просто бесконечные просторы для прикладной конспирологии открываются.
Еще больше эти просторы раскрываются, если включить в них Леонида Волкова — верного оруженосца нашего трибуна. Его тоже задержали за организацию несогласованного мероприятия в Нижнем Новгороде, но когда подошло время ехать на согласованное мероприятие в Оренбург — то мало того, что немедленно отпустили, а еще и подвезли на полицейской машине в аэропорт, чтобы не дай бог не опоздал на мероприятие.
Полиция оберегает Навального от беды. Митинги его согласовываются в большинстве случаев. ЦИК однозначно заявляет, что баллотироваться в президенты человек с уголовным приговором по тяжкой статье в анамнезе не может. То есть мы с вами имеем бродячего политика без видимых перспектив, которому позволяется делать наглядные замеры аудитории. И мы видим, что замеры эти показывают печальные результаты: в регионах на митинги Навального если и приходят, то разве что посмотреть на столичную знаменитость. А если самой столичной знаменитости нет — то не приходят и вовсе.
Удивительно, но вдруг эмпирически подтверждаются те самые социологические результаты, которым патентованные политологи призывают не верить. Люди боятся говорить социологам правду, говорят политологи, поэтому 0,7% поддержки Навального не следует верить. Но мы видим, что на митинги выходят те самые 0,7% или меньше. Можно, конечно, предположить, что боящиеся говорить социологам правду люди точно так же боятся выходить и на митинги. Но тогда, если быть последовательными, надо предположить такое же поведение и на потенциальных выборах, где участвует условный Навальный. То есть боящиеся признаваться и выходить люди точно так же побоятся голосовать. И результата в 0,7% не избежать.
И в связи со всем эти возникает простой, но неприятный вопрос: а что, собственно, происходит? Почему мы так концентрируемся на человеке, электоральный потенциал которого близок к нулю? Ну ладно там я — это у меня личный джихад, возникший на почве категорического отказа А. Навального отвечать на вопрос о юридическом стаже, на основании которого он получил свой статус липового адвоката. Но вот, например, журналисты Плющев и Фельгенгауэр — талантливые люди, которые могли бы приложить свои умения и возможности к чему угодно. А прикладывают их практически исключительно к А. Навальному и его перспективам. Это можно было бы понять лет десять назад, когда наш герой был подающим надежды. Но теперь, когда про него всё понятно, как понятно и про его электоральные перспективы, подобная живая заинтересованность выглядит как-то странно.
Впрочем, что уж тут предъявлять талантливым журналистам, когда на Навального работают полицейские. Признаюсь, что будь на месте полицейских я сам, то, верно, тоже бы поступал сходным образом. Оберегал бы своего подзащитного от уголовки и помогал бы ему принимать участие в согласованных мероприятиях. Потому что нет ничего интереснее, чем наблюдать за процессом постепенного человеческого падения.
В своем обращении из полицейского участка, записанного на фоне скучающего стража порядка, Навальный сказал, что Кремль в истерике. Путин лично боится Навального, и потому не пускает его на митинг. Дальнейшее развитие этой риторики предсказуемо: Путин и Кремль лично не пускают людей выходить на митинги Навального, отсюда и исходят пресловутые 0,7%. И если мы даже представим себе гипотетическую возможность участия Навального в выборах (которая по нынешнему законодательству совершенно не представима), то его вероятный результат ниже процента тоже будет свален на Путина.
Что, кстати, окажется правдой: Путин действительно заберет у Навального голоса.
И то, что мы точно знаем это прямо сейчас, делает для нас политика А. Навального столь же ценным, сколь и любого другого политика с заранее предсказуемым результатом.
Автор — журналист
Оригинал колонки опубликован на РЕН ТВ
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
