Вся голливудская рать: оскароносец обнажает тайны фабрики звезд
«Киноиндустрия — это лихорадочное золотоискательство», — заявляет выдающийся сценарист Уильям Голдман в своей книге «Похождения сценариста в Голливуде», сразу развеивая романтические воззрения киноманов. Фабрику звезд он показывает как мир тщеславия, алчности и азарта, щедро снабжая читателя байками о конфликтах на съемочной площадке, звездных скандалах и рисковых решениях, стоивших миллионы. Американский бестселлер 1983 года впервые вышел на русском, и, несмотря на то что многое с тех пор изменилось кардинально, рассказ Голдмана не потерял своего обаяния и увлекательности. «Известия» познакомились со свежим изданием.
«Нет никакой магии»
Оригинальное название книги Голдмана — Adventures In Screen Trade — точнее было бы перевести как «Приключения в киноиндустрии». И хотя здесь теряется аллюзия на сборник Дилана Томаса Adventures In the Skin Trade («Приключения со сменой кожи»), остается главное: автор смотрит на создание кино не как на сакральное рождение произведений искусства, а как на авантюрный бизнес. Впрочем, своевольно вынеся профессию самого Голдмана в заглавие, переводчик Анна Закревская и издательство Rosebud Publishing поступили в общем-то логично: в конце концов, для широкой публики это один из главных аргументов в пользу знакомства с трудом.
Сценаристы — те люди, которые едва ли не раньше всех вступают в игру при создании нового фильма и, следовательно, видят все этапы производства — от первого замысла до премьеры. При этом они почти всегда остаются за кадром. Голдман — не исключение. Вряд ли его имя знакомо массовому российскому читателю, но если сказать, что перу Голдмана принадлежат сценарии лент «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» и «Вся президентская рать» (кстати, за оба он получил «Оскары»), любой неравнодушный к кинематографу человек должен как минимум заинтересоваться.
О своей работе над этими и другими фильмами Голдман рассказывает в книге довольно подробно и откровенно, с иронией и прелестным цинизмом.
«Нет никакой магии. Не раз я уже говорил и сейчас так считаю: самым волнующим днем вашей жизни вполне может быть день, когда вы впервые попали на съемочную площадку. А самыми скучными будут все последующие» — утверждает автор, описывая мучительные ожидания подготовки света и камер. И это далеко не единственное подобное откровение.
Впрочем, мемуарная (условно) часть занимает лишь треть всего повествования — одну главу из трех. И при всей ее увлекательности и закулисности она уступает двум другим. В первой главе Голдман создает впечатляющую панораму голливудской фабрики звезд — да-да, с акцентом как раз-таки на звезд, с едким сарказмом описывая, как продюсеры мечтают заполучить себе в проект известных актеров, а те стараются воспользоваться шансом по полной программе. И вроде бы нет здесь никаких сюрпризов, мы примерно так всё и представляли, но множество деталей и непридуманных историй делают наблюдения Голдмана как минимум небанальным.
Ну а в третьей (финальной) главе Голдман устраивает мастер-класс, причем необычный: взяв собственный рассказ, создает на его основе сценарий, подробно описывая, что и почему он меняет, и приводит подборку мнений представителей различных кинопрофессий об этом тексте. Гример, художник, оператор, композитор, наконец режиссер (Джордж Рой Хилл) объясняют, с какими трудностями им пришлось бы столкнуться, будь он запущен в работу, и как эти проблемы можно решить. Причем, последний разносит работу Голдмана в пух и прах. Невольно задаешься вопросом: так кто же прав?
А прав в конечном счете лишь зритель. И только ему решать, насколько верными были решения студий и создателей фильма. Вот только предсказать коллективный вердикт невозможно. Эта мысль проходит через всю книгу Голдмана. «Никто ничего не знает» — утверждает сценарист. Продюсеры и студийные боссы пытаются угадать, стоит вкладываться в картину или нет. Если решение принято, то дальше множество талантливых людей пытаются прыгнуть выше головы и оправдать вложенные деньги, ну а когда продукт готов, опытные маркетологи его продают всеми возможными способами. Но нет абсолютно никаких гарантий, что эти усилия принесут плоды. Любой успех — случайность. Его невозможно спрогнозировать и невозможно повторить. Неудачи — аналогично.
«Никто ничего не знает»
От человека, съевшего собаку в кинобизнесе, слышать подобные признания особенно неожиданно, ведь кому, как не ему, знать все секреты успеха и механизмы, с помощью которых можно добиться желаемого результата. Но Голдман честен с читателем: голливудскую индустрию он показывает как огромное казино, где вчерашние обладатели джекпота могут уйти разоренными, а никому не известные новички — сорвать куш.
Скажем больше: Голдман подтверждает это собственным примером. Не раз он решается дать прогнозы о лентах, которые на момент написания текста (то есть в 1982 году) еще не вышли на экраны или же не закончили прокат, и читатель может убедиться, что ошибается он так же часто, как оказывается прав. Например, Голдман предрекает кассовый успех «Рокки 3», но попадает пальцем в небо, когда с уверенностью обещает главные «Оскары» «Инопланетянину» (на самом деле в 1983-м ленте Стивена Спилберга достались лишь второстепенные награды Киноакадемии).
Вполне можно было бы деликатно убрать эти промахи из переизданий, но Голдман, кажется, нарочно оставляет их, тем самым доказывая справедливость своих главных тезисов. Да и вообще он не пытается предстать идеальным; не изображает из себя гения, мудреца и так далее. Но и обходится без нарочитой скромности. Он просто показывает этот безумный, безумный, безумный мир, в который однажды попал и который ему, при всех абсурдностях и грехах, чертовски нравится.
Да, за 40 с лишним лет, прошедших с момента создания книги, реалии киноиндустрии изрядно изменились. Появились стриминговые платформы, весь продакшн перешел на цифру, скандалы вокруг сексизма, толерантности, политкорректности серьезно скорректировали творческий процесс. Не говоря уже о том, что большинство названий и имен из книги Голдмана современному среднестатистическому читателю ни о чем не скажут. Но, надо полагать, в главном «Похождения сценариста в Голливуде» остаются актуальными. По-прежнему «никто ничего не знает». По-прежнему всё это больше про деньги, чем про подлинное искусство. И всё же — мало какая индустрия обладает такой притягательностью, как кинематограф.
Свое повествование Голдман заканчивает описанием кризиса индустрии, характеризуя 1982-й как «времена величайшей паники и самого сильного отчаяния, какие только видел современный Голливуд». И всё же, говорит он, в истории о Голливуде должен быть хеппи-энд, поэтому он верит: новые поколения талантов всё исправят. Десятилетия спустя мы знаем: после начала 1980-х было немало взлетов (как, впрочем, и падений). Так что хотя бы этот прогноз Голдмана сбылся. И да, кино еще не окончено.
