Для милых — МАММ: Мультимедиа Арт Музей открылся после ремонта
После полутора лет ремонта Мультимедиа Арт Музей открывается восемью выставками, которые показывают ключевые для МАММ направления: русский фотоавангард во главе с Родченко, классику мировой фешен-фотографии, ранние фотографические опыты XIX века и, наконец, современное искусство. Венцом экспозиции, занимающей семь этажей, выступает ретроспектива Эрика Булатова, приуроченная к его 90-летию и включающая в том числе новейшие работы самого дорогого отечественного художника. «Известия» в числе первых оценили возрожденное пространство и его наполнение. А для широкой публики МАММ открывается с 13 апреля.
Сменили пол и не только
На длительную реставрацию Мультимедиа Арт Музей закрылся в 2022 году. Многие тогда предположили, что ремонт стал лишь поводом, а истинной причиной — нежелание Ольги Свибловой лишний раз «светиться» в новых реалиях. На пресс-показе директор-основатель МАММ деликатно, но убедительно развеяла слухи.
— Все думали, что мы «концептуально» закрыты. Но нет. Ремонт готовился долго, — подчеркнула Ольга Свиблова и посетовала, что ей пришлось на это время сменить профессию и стать специалистом по укладке полов, водоотведению и прочим строительным вопросам.
Директор-основатель МАММ Ольга Свиблова
Сомнения в необходимости ремонта, на самом деле, вполне объяснимы: едва ли обычные посетители замечали какие-то недостатки, гуляя по белоснежным залам. Здание на Остоженке отнюдь не выглядело ветхим. Но, как выяснилось, «под капотом» проблем хватало. Музей систематически заливало, пол ходил ходуном, крыша буквально прогнила.
Теперь же, как утверждается, все беды устранены. Вдобавок, у МАММ появился музейный магазин, который, правда, «съел» часть выставочного пространства в цокольной зоне, но учитывая семь остальных этажей, это не такая большая жертва. В остальном же — никаких бросающихся в глаза новшеств. Стены по-прежнему белые; лестницы — такие же минималистичные и просторные, поэтому спускаться по ним удобнее и быстрее, чем на лифте. И сами залы где были, там и есть. Такова задумка: сделать изменения незаметными.
— Это как с косметикой: если она видна, значит женщина плохо накрашена, — провела изящную параллель Свиблова.
Надо слов
Так или иначе, в музей приходят не на стены смотреть, а на произведения искусства. И здесь команда Ольги Львовны выложилась по максимуму, постаравшись сделать к открытию такие выставки, которые бы наглядно показывали, чем силен МАММ.
О ключевом проекте — «Эрик Булатов. Живу дальше. Лаборатория художника» — было известно давно. Свиблова собиралась открыть его еще к юбилею мэтра осенью, компенсировав тем самым отсутствие серьезных столичных ретроспектив Булатова, но ремонт еще не был закончен. Потеряла ли задумка в актуальности сейчас? Едва ли, даже если учесть, что ранее почтить мэтра уже успели галерея pop/off/art и Нижегородский государственный художественный музей.
В МАММ акцент сделан на графику Булатова, в том числе новейшую, 2023 года, хотя есть и семь полотен разных лет, начиная от классического «Разреза» середины 1960-х из собрания Третьяковки. Но речь не просто о дайджесте творческого пути, а о сути творческого метода. Циклы эскизов показывают, как в сознании автора в течение многих лет формировались и трансформировались различные сюжеты. Например, «Откуда я знаю». Слова эти то улетают в бесконечность, то переходят в дорожную разметку на ночном шоссе, а то и вовсе оборачиваются крошечной белой точкой в центре черного квадрата.
С Малевичем, да и другими представителями русского авангарда, Булатов ведет заочный диалог, но при всей графичности, геометризме и внешнем заимствовании плакатных приемов, природа его искусства иная. И если, например, у Лисицкого и Клуциса лозунги бьют «клином красным» со всей прямолинейной силой, Эрик Владимирович наполняет вроде бы простые фразы метафизической многозначительностью. «Живу дальше» — это о чем? А «Всё не так страшно» (этот цикл датирован 2021–2022 годами)? Каждый волен понимать по-своему. Видеть здесь злободневность — и вечность.
Хронологическим финалом пути оказываются два рисунка, где слов уже нет вовсе, и только два знака препинания, наложенных друг на друга: черный вопросительный, красный восклицательный. И наоборот. ? !
Мода и спорт
Экспозиция Булатова — не единственное концептуальное арт-высказывание среди новых выставок МАММ. Двумя этажами ниже расположился проект Константина Батынкова «Футбол». И помимо фирменных для художника полуабстрактных черно-белых изображений (в которых, впрочем, отлично читается игра) зрителей ждет зал-инсталляция: все стены заполнены изображением ревущих трибун, из динамиков доносятся крики болельщиков, но всё вместе это вызывает вовсе не эйфорию от эффекта присутствия, а тревогу. Ты физически ощущаешь себя внутри бушующей толпы. И это, пожалуй, не про соревнования как таковые, а про нашу эпоху — слишком громкую и эмоциональную.
С работами Батынкова, впрочем, рифмуется более традиционная фотовыставка: «Спорт в фотографии. От Родченко до наших дней». Что (кроме, разумеется, общей «физкультурной» темы) объединяет черно-белые панорамы гимнастических массовых акций раннего СССР, портреты бодрых комсомолок на зарядке и взмывших в воздух гимнасток, цветные фоторепортажи с современных матчей? Пожалуй, идея о преодолении, будь то земное притяжение или телесное несовершенство.
А в снимках ведущих мировых фешен-фотографов («Коллекция Фонда Still Art. Шедевры мировой фотографии моды») места несовершенству уже нет. Зато есть пространство для стилевых экспериментов и поиски идеального женского образа — подчас весьма эксцентричные. К ней в пару идут «Модницы XIX века. Из коллекции МАММ»: галерея женских образов времен царской России. Случайно или нет, но музей постарался угодить своими проектами в равной степени и мальчикам, и девочкам. Одним спорт, другим мода.
Но всем вне зависимости от половой принадлежности стоит посмотреть «Дар музею. Памяти Юрия Рыбчинского» — своего рода дайджест по отечественному фотоискусству: от Родченко и Шайхета до Роста. Подобно вышедшему на сцену после долгого перерыва певцу МАММ сочетает новые вещи и всеми любимые хиты. И хочется верить, что теперь эту песню не задушишь, не убьешь. Живем дальше.
