«Задержку сухопутной операции уже ничем объяснить нельзя»
Одной из основных причин задержки начала наземной операции Израиля в секторе Газа против боевиков ХАМАС стали консультации, которые еврейское государство ведет с США относительно оперативных планов, рассказал израильский политолог, экс-советник премьер-министра Биньямина Нетаньяху Бенни Брискин. Пути окончательного урегулирования конфликта сейчас не просматриваются, а что делать с сектором Газа, Израиль решит после завершения военной операции. Почему Израиль не учитывает вариант переговоров с палестинцами и не видит Россию в качестве посредника в конфликте, а также есть ли политическое будущее у действующего премьера — в интервью Брискина «Известиям».
Вооруженный солдат стоит перед военным кораблем США USS Mount Whitney
«Постоянно поддерживаются плотные контакты с американцами»
— Почему, с вашей точки зрения, Израиль все еще не начал наземную операцию спустя почти три недели после нападения ХАМАС 7 октября?
— Причин, по которым Израиль задерживает начало наземной операции в секторе Газа, может быть множество. Постоянно поддерживаются довольно плотные контакты с американцами. Я думаю, одна из причин задержки — эти самые контакты. Дело не в том, что со стороны США кто-то просит или требует отложить начало, а в том, что Израиль хочет координировать свои действия в данной ситуации с американскими союзниками максимально, до деталей. И это неспроста.
Происходит это из-за того, что для Израиля ситуация на севере страны складывается непростая. Фактически там тоже идут боевые действия [с боевиками радикальной группировки «Хезболла»], просто нет такого высокого накала, как на юге. Поэтому их пытаются сдержать, чего можно достичь, видимо, только с помощью плотной координации с американцами. Военное присутствие США в Средиземном море (USS Mount Whitney и USS Gerald R.Ford уже находятся на дежурстве в восточной части моря. — «Известия») — определенный серьезный намек, что военные силы США могут включиться в войну, и это мощный сдерживающий фактор для террористов на севере.
Да, есть связи между двумя фронтами. Кроме того, всем понятно, что за всем этим стоит еще одна государственная сила — Иран, действия и замыслы которого тоже мониторятся и американцами, и израильтянами.
Как и любому израильтянину, сегодня мне тоже кажется, что задержку сухопутной операции уже ничем объяснить нельзя и не нужно, потому что, возможно, это может принести даже определенный вред, поскольку дает возможность ХАМАС каким-то образом организоваться. С другой стороны, в профессиональном сообществе есть мнение, что никакая задержка в принципе не может серьезно навредить, поскольку еще дает время Израилю на сбор разведданных с помощью допроса захваченных террористов и с помощью других разведывательных средств — как диджитальных, цифровых, так и разведки на земле.
Но state of mind (с англ. состояние ума, настрой. — «Известия») общества в Израиле, которое требует от правительства серьезных военных действий, в этом смысле намного опережает настрой политиков. Однако никто не ставит под сомнение задачи военной операции — полное уничтожение ХАМАС, его технических и военных возможностей.
Такие требования в общем-то можно было бы сравнить с полной безоговорочной капитуляцией фашистской Германии. И, поскольку другого варианта достижения этой цели, кроме как сухопутная операция, нет, то наземная операция неизбежна. Так это выглядит на сегодня.
Группа израильских танков недалеко от границы Израиля с сектором Газа
— Американские СМИ пишут, что США попросили Израиль отложить наземную операцию до возврата заложников. Готов ли Израиль пойти на освобождение всех пленных палестинцев в обмен на более 200 заложников, удерживаемых ХАМАС?
— Есть такая точка зрения — правда, она высказывается меньшинством специалистов, — что нужно пойти на такой обмен. Проблема в том, что тогда такой обмен не будет точкой завершения операции или войны, это станет скорее началом.
«С Аббасом абсолютно невозможно договориться»
— Разрабатываются ли послевоенные сценарии урегулирования? Что Израиль дальше будет делать с сектором Газа?
— Я, как и многие аналитики, скептически отношусь к мысли, что кто-то сейчас где-то всерьез продумывает сценарии, что будет после войны [Израиля и ХАМАС]. Это не потому, что нет достаточно сильных аналитиков, а потому, что в Израиле давно преобладает тактическое мышление. Тот страшный моральный удар, который получили разведка и армия, должен изменить в этом смысле функционирование тех структур, которые должны продумывать дальнейшее развитие событий и стратегию наших действий.
То, что никто из государственных деятелей или военной верхушки не принимает деятельного участия в работе над решением проблемы Газы, оправдывается тем, что мы находимся в состоянии войны, когда нужно быть полностью сосредоточенным на военной операции.
На самом деле это старый израильский синдром: здесь долгое время царствовала теория управления конфликтом, что его можно поддерживать на небольшом огне и избегать того, что с нами произошло две с небольшим недели назад (7 октября, когда боевики ХАМАС напали на населенные пункты в Израиле, убив несколько сотен человек. — «Известия»). Бытовало мнение, что стратегического мира с палестинцами достигнуть невозможно, а потому и прижился метод управления конфликтом с периодическими столкновениями.
Израиль полагал, что готов к этому, что он построил мощную систему воздушной обороны, с помощью которой можно поддерживать конфликт на приемлемом для израильского общества уровне.
Сейчас же звучат разные голоса о будущем отношений с Газой. Звучат разные предложения, начиная от российской модели урегулирования чеченского конфликта [1990-х годов], то есть поиска союзника для выстраивания с ним отношений, и заканчивая традиционными вариантами типа привлечения международных сил, отдачи под юрисдикцию палестинской автономии и так далее.
Сегодня понятно: при тех задачах, которые поставлены в военной операции, она займет довольно много времени. Это, к сожалению, не вариант молниеносных войн, в которых Израиль побеждал: [Суэцкий кризис] 1956 года, [Шестидневная война] 1967 года, [Война Судного дня] 1973 года.
Полагаю, рассматривается и ситуация, при которой израильская армия оставит у себя в руках большинство рычагов управления территорией Газы. Это не значит, что Израиль оставит войска в секторе, но оставит за собой возможность и право проводить рейды, операции, как это работает на Западном берегу реки Иордан. Такая ситуация может сохраняться, пока не будет найден новый вариант более постоянного урегулирования этого вопроса.
Мужчина реагирует, когда палестинцы собираются искать жертв на месте израильского удара по дому в Хан-Юнисе на юге сектора Газа
— Лично вы верите в глобальное урегулирование палестино-израильского конфликта в обозримой перспективе? Что для этого должно произойти?
— Возможно, я нахожусь в плену некоторых концепций, как и многие в Израиле, но я пока не вижу условий для того, чтобы можно было этот конфликт каким-то образом окончательно урегулировать. Речь не о десятках лет, а о ближайшем времени.
Этот вопрос сейчас зависит от палестинской стороны. Но сами палестинские образования сегодня — это два практически не зависящих друг от друга анклава: Западный берег, Иудея и Самария, с одной стороны, и сектор Газа — с другой. Они управляются разными правительствами, и в Палестинской автономии очень слабый лидер — Махмуд Аббас. Он очень стар и, к сожалению, не в состоянии пересмотреть свои базисные антиизраильские концепции, на которых он вырос.
На мой взгляд и на взгляд 90% профессионального сообщества, с Аббасом абсолютно невозможно договариваться: он всячески уклоняется от окончательного решения вопроса. Вот даже по этим субъективным показателям вести переговоры просто не с кем.
Второе — компромисс должен быть с двух сторон, а не с одной. Палестинцы ожидают, что на компромисс должен пойти только Израиль, в то время как Израиль уже сделал большое количество шагов: это и соглашения в Осло [1993–1995 годов], и односторонний уход из Газы, и чего еще только Израиль ни делал, демонстрируя свои мирные устремления. Никаких сдвижек в позиции палестинцев за все это время не наблюдалось.
Но Ближний Восток — это такое место, где всё может измениться. И многое, я думаю, будет зависеть от результатов этой войны. Если Израилю удастся вернуть утраченный 7 октября фактор сдерживания и показать, что он не собирается заканчивать сионистский проект создания государства Израиль, то тогда, возможно, изменится вся конъюнктура: уйдет сегодняшний лидер палестинцев [Аббас], ХАМАС будет низложен на территории Газы и не сможет больше вернуться и получить эти территории под свое управление. После этого, может быть, Израиль будет готов на какие-то еще большие компромиссы, установив новые правила в этом противостоянии и приучив к этим правилам мировое сообщество, которое относится к Израилю совершенно непропорционально.
Возможно, Израиль будет больше готов к территориальным компромиссам, поскольку баланс будет другой: любая ракета, даже если она никого не ранила и не убила, будет считаться casus belli (повод к войне. — «Известия»).
Израильские солдаты идут по дороге недалеко от границы Израиля с Ливаном
«Россию и Китай видеть посредниками Израилю трудно»
— Видите ли вы риски масштабирования конфликта? Может ли ЦАХАЛ столкнуться с войной сразу на несколько фронтов?
— Практически все понимают, что полное открытие по крайней мере второго фронта на севере возможно. Уже несколько дней ситуация очень напряженная, идут перестрелки, местные столкновения и бои, уничтожены десятки террористов. Я надеюсь, что заявления США [о готовности поддержать Израиль военным способом] прозвучали не только открыто, но и по закрытым каналам были переданы и в Ливан, и в Иран, и «Хезболле», что ни в коем случае нет смысла вмешиваться в этот конфликт, потому что они могут рисковать тогда своим собственным существованием на Ближнем Востоке.
Была попытка из Йемена тоже какие-то ракеты запустить. Толком непонятно, что за ракеты и кто хотел запустить. Но сам этот факт показывает, что вообще весь регион не спокоен, поэтому никто не знает, с какой стороны может открыться еще один фронт, кроме «Хезболлы».
В Израиле большинство склоняется к тому, что нужно любым способом избежать открытия второго фронта. Есть и эксперты, которые считают, что в этой ситуации, возможно, правильно было бы уже самим нанести упреждающий удар непропорциональной силы по «Хезболле», ее военным образованиям.
Палаточный лагерь для палестинцев в Хан-Юнисе на юге сектора Газа
— Готов ли Израиль обратиться к опыту международного посредничества для урегулирования? Могли бы посредниками стать Россия или Китай, придерживающиеся позиции скорейшего прекращения огня?
— Израиль всегда считал прямые переговоры — и на мой взгляд, это правильно — самым верным способом урегулирования конфликтов. Но здесь многое будет зависеть от того, как закончится эта война.
Россию и Китай посредниками Израилю видеть трудно, если не сказать невозможно. Это страны, которые абсолютно всегда голосовали в ООН против Израиля. Абсолютно всегда внешне высказывали свои требования [в рамках урегулирования палестино-израильского конфликта], никогда не показывали своего понимания действительного положения Израиля.
Конечно, с одной стороны, у израильского и российского лидеров Биньямина Нетаньяху и Владимира Путина были достаточно хорошие и близкие и даже особые отношения, этого тоже не надо отрицать, но Россия всегда была проарабской. Это можно объяснить 1000 причинами, в том числе интересами России, но это все неважно для израильтян — и для правительства, и для общественного мнения.
То же, к слову, почему Израиль не дал однозначной поддержки Киеву. Это потому, что ни Россия, ни Украина не поддерживали Израиль в ООН и не воздерживались от осуждений. Такие же низкие шансы на посредничество у Китая — он просто далеко, но его позиция, по сути, такая же.
В Израиле живут трезвые люди, которые понимают, что у всех государств есть свои интересы, но именно поэтому вряд ли кто-то задумается о том, чтобы использовать посреднические возможности России или Китая.
С другой стороны, ничего нельзя отрицать, и Израиль будет искать любую возможность для урегулирования, для переговоров после достижения окончательных целей этой войны.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху
«У Нетаньяху нет шансов продолжить возглавлять правительство»
— Согласно последним соцопросам, население Израиля возлагает ответственность за случившееся 7 октября персонально на премьер-министра Нетаньяху. Каково, на ваш взгляд, будущее Нетаньяху в политическом плане?
— Делать прогнозы сейчас довольно сложно. Но если говорить о желаемом, с точки зрения израильского гражданского общества, то, безусловно, правительство должно взять на себя ответственность и уйти в отставку. Не во время войны, не во время боевых действий, но оно должно взять ответственность и назначить новые выборы через какое-то время после окончания войны.
С другой стороны, в политическом смысле коалиция Нетаньяху довольно прочная, у нее 64 мандата, что является большинством.
И если правительство не примет такого решения, то тогда технически сложно при том демократическом строении общества, которое у нас существует, заставить или вынудить Нетаньяху уйти, хотя, конечно, уровень антиправительственных демонстраций и требований, я думаю, будет очень высокий.
Поэтому это даже не прогноз, но мне кажется, что у Нетаньяху нет шансов продолжить возглавлять правительство. То есть ему рано или поздно все равно придется назначить досрочные выборы в обозримом будущем, и на этих выборах у него, конечно же, уже не будет шанса избраться вновь.
