Перекрыли газ: какие проекты пострадают из-за конфликта в Израиле
Новый виток арабо-израильского противостояния немедленно затронул глобальный энергетический рынок. Цены на нефть и особенно на газ взлетели на фоне опасений инвесторов о перебоях в поставках. Но если шок от разрушения цепочек поставок пока еще является возможностью гипотетической, связанной с радикальной эскалацией войны, то ущерб долгосрочным проектам в разработке месторождений и трубопроводов можно уже подсчитывать — и чем дальше, тем больше его становится. О том, какие нефтегазовые проекты на Ближнем Востоке могут быть отменены или вовсе лишиться шансов на существование из-за военно-политического обострения, — в материале «Известий».
Левиафану некуда плыть
EastMed — один из легендарных долгостроев мировой нефтегазовой сферы. Идеи о создании газопровода появились еще в начале 2010-х годов, когда у побережья Израиля были открыты месторождения Левиафан и Тамар. На том этапе они еще не добывали достаточно газа для экспорта, но ажиотаж сразу возник большой. Евросоюз активно искал альтернативу «Южному», а потом и «Турецкому потоку». Израиль рассчитывал найти хороший рынок для своего новообретенного голубого топлива, Кипр надеялся получить ресурсы для разработки своих собственных подводных запасов (месторождение Афродита), а Греция хотела стать главным южноевропейским транзитным газовым хабом.
Президент Кипра Никос Анастасиадис, премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху перед подписанием соглашения о строительстве газопровода EastMed, Афины, Греция, 2 января 2020 года
Согласно первоначальному проекту, предполагалось, что от Левиафана и Афродиты по дну Средиземного моря будет исходить трубопровод до берегов Кипра. После компрессорной станции на острове труба пойдет дальше на Крит, в материковую Грецию и, наконец, в Италию. Замысел сразу столкнулся с массой проблем, в частности с устремлениями Турции и даже расколотой гражданской войной Ливии контролировать акваторию, по которой пройдет газопровод. В 2019 году Евросоюз назначил EastMed «Проектом общего интереса», что вызвало взрыв недовольства со стороны экологов и лояльных им политических сил, которые считали такое поведение Еврокомиссии лицемерным. Следом возникли проблемы с предыдущим правительством Италии, которое усомнилось в осмысленности строительства своей части трубы — газопровода «Посейдон». А в начале 2022 года администрация президента США Джо Байдена отозвала свою поддержку проекта, сочтя его экономически необоснованным и экологически опасным.
Но на фоне рекордного взлета цен на газ в Европе в 2022 году проект обрел второе дыхание — было очевидно, что даже вдвоем Катар и США не смогут в полной мере заместить российское топливо. Одной из ближайших альтернатив был как раз проект EastMed, который в отдаленной перспективе мог бы давать до 20 млрд кубометров газа в год. В июле 2023 года гендиректор итальянской нефтегазовой группы Edison считал дело газопровода вполне перспективным. Впрочем, тогда же появились и новые трения — в частности, Кипр захотел, чтобы нитка заканчивалась на острове, а дальнейшие поставки осуществлялись уже в виде СПГ, произведенном на местных терминалах. В свою очередь, Израиль сам стал искать альтернативы в виде Египта, который мог бы получать израильский газ и брать его сжижение (и соответственно, поставки дальше на северо-запад) на себя.
Сейчас эти возможности выглядят не слишком актуально. Месторождение, находящееся всего в 130 км от побережья Израиля, само по себе может быть целью для атаки террористов в случае обострения ситуации. С дипломатической же точки зрения всё может быть намного хуже: отношения между Израилем и Египтом уже значительно охладились, а поставки газа с Тамар (которое чуть поменьше Левиафана) на египетские объекты прекратились. Вполне возможно, Израилю придется вновь искать варианты взаимодействия с Кипром, которые выглядят всё менее осуществимыми. В любом случае, если Израиль хочет увеличивать добычу газа, ему придется искать новых покупателей, и при ухудшении отношений с арабским миром альтернатив Европе нет.
Новая напасть
Другим потенциально пострадавшим от эскалации насилия в регионе стал Ливан — страна, для которой времена и так были непростыми. Тяжелейший финансовый кризис привел в начале 2020 года к дефолту, а местная валюта за последние годы обесценилась почти в 50 раз. Бейрут, воодушевленный успехами Израиля и Кипра в геологоразведке, очень рассчитывает на находки в собственной исключительной экономической зоне — благо что совсем недавно государство наконец договорилось о морской границе с Израилем. В августе французская Total Energies (другие участники совместного предприятия — итальянская Eni и QatarEnergy) начала бурение на блоке 9 на ливанском шельфе. Результаты разведки ожидаются ближе к концу года, но сейчас очевидно, что у месторождения, если таковое обнаружится, будет трудная жизнь.
Логистическая база TotalEnergies в Ливане
Если работам и не угрожают напрямую военные действия или теракты, то вот обострение отношений с Израилем явно на пользу не пойдет. Особых вариантов у Ливана, кроме как использовать израильскую инфраструктуру, для дальнейшего экспорта нет. Если в ближайшем будущем конфликт не будет улажен, то надежды страны на свою собственную нефтяную дойную корову придется отложить в долгий ящик.
Обойти Суэц
В сентябре 2020 года Израиль, ОАЭ, Бахрейн и Марокко подписали Авраамовы соглашения, целью которых была общая нормализация отношений между еврейским и арабскими государствами. Они предполагали возобновление экономического сотрудничества, в том числе и со странами, которые эти договоренности не подписали.
Нефтехранилище компании «Эйлат-Ашкелон» (EAPC) на берегу Средиземного моря в Ашкелоне
Среди потенциальных проектов в рамках этого соглашения был и вариант транспортировки саудовской нефти через территорию Израиля. Еще в марте 2023 года о нем говорил премьер-министр Беньямин Нетаньяху. По его словам, железнодорожные сети государств должны будут соединиться в Иордании и, таким образом, нефти из саудовского королевства достаточно проделать путь в 200 км, чтобы попасть в израильские порты и дальше на европейские рынки. Таким образом можно будет обойти сложный маршрут вокруг Аравийского полуострова через Баб-эль-Мандебский пролив и Суэцкий канал, в котором в последнее время периодически происходят заторы. К слову, Израиль и в 2020 году предлагал продлить нефтепровод Эйлат – Ашкелон (соединяющий Красное и Средиземное море) до саудовского города Янбу — в честь этого его даже остроумно переименовали из Eilat Ashkelon Pipeline Company в Europe Asia Pipeline Company, сохранив тем самым аббревиатуру EAPC.
Сейчас очевидно, что если этот проект и был сколько-нибудь серьезным по своему замыслу, то теперь шансы на его реализацию представляются ничтожными. Отношения между Израилем и арабскими странами уже значительно ухудшились, и на их восстановление могут потребоваться годы, если не десятилетия.
Ближний Восток и в прошлые годы неоднократно сталкивался с отменой перспективных и закрытием уже работающих нефтегазовых проектов как в добыче, так и в транспортировке. Один из наиболее известных примеров — Трансарабский нефтепровод, построенный в 1950 году. Его маршрут пролегал через Голанские высоты, которые в 1967 году Израиль захватил в ходе Шестидневной войны. Хотя первое время Израиль разрешал прокачку нефти по трубопроводу, в 1976 году участники проекта решили, что игра не стоит свеч.
Нынешняя ситуация ясно показывает, что мировая энергетика как никакая другая отрасль находится в заложниках у большой политики и уязвима к военным конфликтам. Взрывы на «Северном потоке» были совсем недавним напоминанием, сейчас последовали новые. В последние годы считалось, что цены на нефть и газ не должны сильно реагировать на геополитические трения. Сейчас такие взгляды придется пересматривать.
