«В любой тональности для всех национальностей»
Сорвать концерт «Хору Турецкого» очень сложно, утверждает его создатель. Михаил Турецкий готов выступать перед любым зрителем, но не ищет легких путей. Пока Запад объявляет об отмене русского искусства, он едет с «Песнями единства» в Латинскую Америку. Как говорит народный артист, в Аргентине его музыкантов ждала толпа с украинскими флагами. Певцов называли «проповедниками пропагандистов», но, несмотря на противостояние антикультуры, поклонников у «Хора Турецкого» только прибавлялось. О том, чем завершились гастроли, какие языки изучили артисты и зачем они поедут осваивать Африку, Михаил Турецкий рассказал в интервью «Известиям».
«Песни Победы» — одно из важнейших событий в моей жизни»
— Михаил Борисович, сегодня артисты лишены зарубежных гастролей, а «Хор Турецкого» вернулся из тура по Латинской Америке. Как это возможно?
— У нас есть такой проект — «Песни Победы». Когда-то мы его презентовали на центральной площади Берлина. Это было уникальное событие, одно из важнейших в моей жизни. В 2008 году я обещал отцу-фронтовику, который закончил войну в Берлине, что я когда-нибудь спою на центральной площади Жандарменмаркт. «Тебе никогда не дадут», — сказал он. Ему было 95 лет. Я ответил, что время покажет. Этот день наступил в 2017 году. «Хор Турецкого» пел на центральной площади Берлина. Удивили всех «Песнями Победы».
Посетители концерта «Песни Победы» солистов «Хора Турецкого» и женской арт-группы «Soprano Турецкого» на площади Жандарменмаркт в центре Берлина
Когда это шоу увидели 8 млн человек в онлайн-режиме по всему миру, я с этим проектом пришел в Министерство иностранных дел к Сергею Викторовичу Лаврову. Он посмотрел видео и сказал, что это очень интересно. Связался с мэром Москвы. И в результате при поддержке столичного правительства в 2018 году мы уже сделали целый культурно-исторический марафон с «Песнями Победы». Выступили на всех центральных площадях европейских столиц, даже в Варшаве. Потом добрались до Генеральной Ассамблеи ООН, статуи Свободы в Нью-Йорке, до центральной аллеи Вашингтона.
— И после решили покорять другой континент?
— За пределами России проект известен как Unity Songs — «Песни единства». Музыка, которая объединяет мир на разных языках. Ключевую роль там играют наши песни, мы знакомим аудиторию с русской основой: «Катюша», «Смуглянка», «Подмосковные вечера». А еще всегда готовим и поем песню на языке той страны, куда приехали. Это, кстати, на девяти языках. Очень сложная, меняемая, как кубик Рубика, программа, потому что везде разные менталитеты, разные люди. Место определяет действие — основной закон режиссуры.
Поражаюсь, как мы командой в 33 человека в пандемию ездили по всей Европе с этой программой. 16 концертов в разных городах. Нас тестировали на ковид каждые 48 часов. И ни разу у нас не произошло осечки, никто не заболел. Это действительно какое-то чудо.
В это же время правая рука папы римского увидел наш ролик Ave Maria, показал его понтифику. И нас пригласили выступить на площади Ватикана. Хотели устроить личную аудиенцию с папой. Но мы не были вакцинированы «Модерной» и «Файзером». А со «Спутником» протокол не позволил прийти к папе в гости.
— Как вы смотрите на отмену русской культуры в мире?
— Это за гранью добра и зла. Идет вразрез со здравым смыслом. При чем тут Пушкин, Толстой или Чайковский, уникальная многовековая культура, которая подкрепляет духом своим весь мир?
— Хотят, чтобы духом русским не пахло.
— Сомневаюсь, что удастся. Потому, что это уже не русский дух, а интернациональный. Наша культура — часть мировой.
Надо сказать, что «Хор Турецкого» — первопроходцы среди носителей русской культуры. Когда все европейские страны и США закрылись для российских артистов из-за санкций, мы поняли, что есть место, где нужно продвигать наше искусство. Латинская Америка — Никарагуа, Коста-Рика, Перу и т.д. Вот где нога русского артиста не ступала! Там о нашей культуре мало знают. И мы поняли, что распахиваем некое поле, в котором это зерно должно прорасти.
— И как вас там принимали?
— Сначала полное непонимание. В Уругвае мы попытались пробудить интерес к нам на уровне ДНК. Ведь там есть русская диаспора. И это получилось. Выступление произвело неизгладимое впечатление. А какая буря аплодисментов была в Мексике! Зрители пытались подпевать, не зная русского языка. Они впервые познакомились с чем-то, что их тронуло до глубины души.
«Нам кричали, что мы «проповедники пропагандистов»
— Вы пели в залах или на площадях?
— В основном стараемся выступать на площадях, как это было в Гаване, Бразилиа, Рио-де-Жанейро, Лиме, Каракасе. Но были и залы. В Мексике нас предупредили, что на площади сейчас небезопасно. Есть сопротивление наших бывших «партнеров».
Концерт «Хора Турецкого» в Гаване
— Вы имеете в виду Украину?
— Конечно. В прошлом году мы поняли это, когда нам не дали выступить в Гвадалахаре на площади. И причем не было отказа. Потому что официальный документ об отказе от правительственных структур — это русофобия. А большое сопротивление украинцев давит на психику местному муниципалитету и правительству Мексики.
— Они приходили в знак протеста с украинскими флагами?
— Да, и кричали, что мы «проповедники пропагандистов». Поэтому в этом году нам предоставили шикарный дворец на несколько тысяч человек, где безопасно. А потом предложили еще и бывший президентский дворец в центре Мехико. И мы собрали две площадки.
Выступления закончились триумфом. Мы спели гимн Мексики. Для этих гастролей наши девушки из «Сопрано» и ребята из «Хора Турецкого» полгода учили испанский. Ну и я — Михаил Турецкий, мужчина средних лет, которому не скажешь «нет» (улыбается).
— Неужели вам не пытались сорвать выступление?
— Сорвать концерт «Хору Турецкого» очень сложно. Был случай в Сан-Паулу в прошлом году. Пришел парень, встал перед сценой и поднял украинский флаг. Полномера он простоял, закрывая людям зрелище. Думаю, надо с этим что-то сделать. Говорю ему: «Ты, наверное, думаешь, что я сейчас устрою скандал, позову охрану? Нет». Вижу, по-русски понимает. «У нас к вашему народу вообще нет никаких претензий, мы вас любим, — продолжаю. — Выходи на сцену». Он поднимается, встает с украинским флагом. А мы запеваем «Подмосковные вечера».
И он пел, потому что не мог с собой ничего сделать. Он в этой музыке, в этой культуре вырос. И тут появляется российский флаг, рядом с ним. Я говорю зрителям: «Видите, друзья, на территории третьей страны Украина и Россия снова вместе. Так когда-нибудь будет, и западные партнеры вряд ли с этим что-нибудь смогут сделать».
«Моя дипломатия — музыка»
— Да вы дипломат.
— Посол Российской Федерации в Бразилии Алексей Казимирович Лабецкий спросил, не хочу ли я быть дипломатом. Моя дипломатия — музыка. Ею можно большего добиться, чем разговорами. В основном вся Латинская Америка дружески настроена по отношению к нам. У нее свой мир, своя планета. Это очень хорошо, потому что нам и так там трудно. Как сказали наши друзья, «вы взращиваете здесь деревья на камнях», и я с ними согласен.
— А в этот раз давления на коллектив не было?
— В Аргентине нас ждала толпа, человек 50 с украинскими флагами. Их охраняло два десятка полицейских с оружием. Они орали, скандировали, стучали, отгоняли людей, которые шли на концерт. Но кричали они на испанском. Это говорит о том, что все-таки это люди нанятые. Среди них были украинские женщины. Один мой певец говорит им: «Вы такая интеллигентная, а говорите очень грубые слова в адрес нашего лидера». Она смеется. Потому что не злая, она на работе. Ей заплатили $30, и она стоит против русских артистов.
Они не могут пережить возможность проведения шикарного мероприятия. Должны помешать, потому что это слишком круто — дать коллективу из России собрать несколько тысяч человек, которые, несомненно, станут их поклонниками.
«60% наших артистов не уверены в том, что им нужно образование»
— Сейчас появилось много артистов из соцсетей. С музыкальным образованием там явная напряженка. Важно ли артисту быть грамотным?
— Музыкальное образование советского времени — неубиваемое. Тогда оно имело значение. Это сейчас наши поп-звезды говорят: «Необязательно быть музыкантом, образование мешает». Как будто горе от ума.
— Часто встречаются такие?
— 60% наших артистов не уверены в том, что им нужно образование. Я считаю, для долгого пути оно точно необходимо. Если, конечно, ты музыкант. А если просто «звезда», то, наверное, необязательно.
Есть такие группы, куда берут друзей играть на пианино. А они не могут и делают вид, что играют. «Я — звезда. Мой друг хорошо смотрится на сцене, у него мускулатура, он симпатичный». И вот друг уже стоит за клавишными. На сцене играет фонограмма. А какая разница, кто там под нее руками двигает. Зато это друг.
По сути, ты обманываешь аудиторию. На Западе или в Штатах это подсудное дело. Когда артист поет не живым звуком, на афише должно быть: «Концерт идет под фонограмму».
— Вы для себя это отметаете?
— Мы теряем харизму и удовольствия не получаем, когда кто-то поет, а мы рот открываем. Мы же любим в этом процессе находиться. У нас многоголосная история. Понимаете, например, песню записали в студии два года назад. А сегодня артист выходит на сцену с другим настроением, с другой энергетикой, но с той старой фонограммой. Это ж безжизненная штука. Не цепляет.
У нас многоплановое артистическое шоу. И оно здесь и сейчас. Я могу вообще остановить исполнение на концерте, сказать своим артистам: «Так, с нами зал поет, людям этот темп неудобен. Давайте сделаем помедленнее и понизим тональность». Музыканты и профессиональные артисты, у которых за плечами минимум 15-летний стаж и обучение, как говорят, «в любой тональности для всех национальностей» моментально это делают. И на всех языках. А с фонограммой это было бы просто невозможно.
— Вы съездили в Бразилию, где много диких обезьян. Видели их?
— Видели, только не в Бразилии, а в Коста-Рике. Одна обезьяна чуть палец мне не откусила. А еще я увидел крокодилов, погулял по джунглям. Очень любопытно, но тяжело. Другие климат, вода, еда. Специально в жару оделся во всё, что можно, чтобы не кусали разные насекомые.
Мы начали гастроли с Кубы, и за 20 дней у нас было 15 перелетов. 11 больших концертов, не считая небольших выступлений. Каждый день новая страна. Сложнейший график. Если посчитать расстояние, мы проехали 40 тыс. км, а может, больше.
Концерт «Хора Турецкого» в Гаване
— Вам есть к чему стремиться. Не освоена Африка. Не планируете?
— Обязательно. Но это очень большая работа. Понять, в каких африканских государствах можем не просто выступить, а еще что-то полезное для дипломатических отношений сделать. Чтобы чуть-чуть развернуть их в нашу сторону. К нам очень многие спиной, а мы готовы разговаривать через творчество. Мы не дипломаты, а простые музыканты без галстуков и официальных бумажек, у нас есть только наше искусство и горящие сердца. И для нас это вызов, возможность проверить себя на прочность.
— Что для вас проверка на прочность?
— Вот вроде бы за границей даем небольшой концерт, тысячи на полторы зрителей. К тому же он эмоционально очень сложный. Потому что публика тебя не знает, разговаривает не на твоем языке.
И для сравнения. Мы дали в Буэнос-Айресе завершающий концерт. Летели домой 17 часов с пересадками в Сан-Паулу и в Стамбуле. Прибыли в Петербург. Я упал в гостинице на четыре часа полежать. Затем у нас был концерт в городе Тосно по случаю 96-летия Ленинградской области. Огромная площадь, несколько десятков тысяч человек. А для меня этот концерт как детский утренник. Вот настолько было эмоционально тяжело в Латинской Америке.
«Наш формат корпоратива — юбилей завода, области»
— Вас любят слушатели с опытом. А сложно ли заставить петь молодежь?
— Говорят, будто молодежь — не наша целевая аудитория. Но у меня есть видеодокумент, как эта аудитория зажигает с нами вместе, а потом скандирует: «Молодцы! Молодцы!»
— Вы привыкли работать с большой аудиторией. Выступаете в Кремле, в Екатеринбурге на Дне металлурга, на днях города. А можно пригласить «Хор Турецкого» на корпоратив?
— Почему же нет? Даже такие легенды, как Мэрилин Монро и Фредди Меркьюри, выступали на корпоративах. Наш формат корпоратива — юбилей завода, области. Людей много, все они с разной жизненной позицией, и их надо объединить. Врач, когда его пациенту становится лучше, испытывает радость, адреналин. Моя адреналиновая поддержка — когда я вижу, как меняется портрет аудитории на концерте. Молодых раскрепостить легко, их есть кому развлечь. А я хочу вдохновлять людей среднего возраста и выше, загруженных, сложных, которым тяжело в жизни. Это моя аудитория, и я ее хочу сделать счастливой.
— Кто вас может довести до слез?
— Бывают такие моменты. Например, как-то Тамара Гвердцители пела «Мамины глаза», я плакал. Чувствую, что-то со мной происходит, какая-то эмоция, слезы льются. А через пять минут мне сообщают, что друг разбился на вертолете.
— Мистика?
— Я очень верю в мистику. Два года назад умер наш певец, баритон. Я думал, нужен в хоре богатый голос. Закинул запрос знакомым, и появился парень. Он из Марьиной Горки, что под Минском. Туда моя мама до войны со своей сестрой ходили за спичками, за промтоварами, потому что рядом с ними магазина не было. Марьина Горка — это 7 км от того места, где погибли все мои предки, мама одна выжила. Случайно ее мой отец вывез из Белоруссии. А все остальные родственники закопаны живьем.
Борис Горячев на протяжении двух десятков лет был баритоном в коллективе «Хора Турецкого»
И вот он из этой Марьиной Горки. Думаю, хороший знак, парень — самородок. Я заинтересовался, позже выяснилось, что позвонил он нам впервые 26 декабря, в день 100-летия моей мамы. Значит, в лучших мирах мои дорогие родители помогают мне.
А еще история: восемь лет назад 17 июля на выступление «Хора» вдруг пришел наш президент. Эта дата — день рождения моего отца. Владимир Владимирович Путин подошел к нам, и мы начали петь вместе. 40 минут пели. И он сказал: «Эти песни надо петь с народом». Так возник проект «Народное караоке». Причем он не поставил резолюцию «Поддержать!» Просто дал идею, а мы реализовали.
— Вы и сейчас продолжаете «линию партии»?
— «Линия партии» звучит одиозно и противоречиво. Кому-то она нравится, кому-то нет. А здесь — идея, воплощенная для всех. И это очень важно.
