«Когда сообщают, что Спилберг тебя выбрал из 500 человек, это льстит»
Он мог бы поддержать в забастовке актеров Голливуда, но воздержится. Михаил Горевой входит в Британскую гильдию актеров и знает, что такое роялти за роль в фильме про секретного агента ее величества. Сейчас он сконцентрировался на российском кино. Не признает ханжества, верен дружбе, передает мастерство молодежи и ждет приглашения на съемки от Джеки Чана. О старых друзьях и новых проектах, один из которых — сериал «Макс и Гусь» — стартует 20 июля на Wink, Михаил Горевой рассказал «Известиям».
«Джеймс Бонд здорово повлиял на мою судьбу»
— Как это, когда ты сидишь дома и тебе звонит Спилберг?
— Лично мне он не звонил. Но когда тебе сообщают, что Спилберг тебя выбрал из 500 человек, это льстит. Эту цифру мне при знакомстве назвал сам режиссер. Ну конечно, это не первая моя работа в Голливуде, я уже попривык к подобным предложениям. У меня десятка три импортных работ есть. Причем полновесные, с большими артистами, режиссерами хорошими. Например, фильм про Джеймса Бонда «Умри, но не сейчас».
Кадр из фильма «Умри, но не сейчас»
— Вы сыграли роль, от которой, говорят, отказался Виктор Сухоруков. Актер не хочет играть «плохих русских».
— Это неправда. Виктор Иванович был утвержден и должен был играть. Потому что режиссер этой картины Ли Тамахори влюблен в творчество Балабанова и конкретно — в Сухорукова. Но судьба распорядилась так, что Пирс Броснан, игравший Джеймса Бонда, решил выполнить какой-то достаточно несложный трюк самостоятельно, хотя ему говорили, что не надо. Поскользнулся и травмировал колено. Актер улетел в больницу на три недели. Сбились графики, и Виктор Иванович уже не мог сниматься, потому что у него был подписан контракт с Виталием Мельниковым на фильм «Бедный, бедный Павел».
Виктор Сухоруков — грандиозный артист. Ему ничего не надо делать, просто существовать и ничего не говорить. Но — не судьба. Продюсеры «Агента 007» стали искать русского артиста, который может играть на языке. И мне свезло — я просто прошел кастинг наряду с другими моими блестящими коллегами. Джеймс Бонд здорово повлиял на мою судьбу. И на мой кругозор, конечно.
— Сейчас в Голливуде происходит небывалое — актеры забастовали. А вы входите в Американскую гильдию киноактеров?
— Нет, поэтому не участвую в начавшейся забастовке американских артистов. Но я состою в Британской гильдии актеров. Это членство случилось у меня на халяву, случайно. Когда меня утвердили на роль в фильм про Джеймса Бонда, английские артисты как раз устроили забастовку, требуя такого же к себе отношения, как у американцев. Требовали, если точнее, процент с продаж. А «Джеймс Бонд» уже тогда был в работе. Съемочный процесс невозможно было остановить. И продакшн фильма сказал: «Ладно, всё. Вот этих, которые снимаются здесь, мы берем в профсоюз и заплатим им роялти». И мне до сих пор платят эти маленькие процентики с проката картины. Правда, сейчас уже нет, конечно. Потому что, сами понимаете, сейчас всё закрыто. Но до недавнего времени деньги капали, это так приятно: самооценка повышается.
Кадр из фильма «Умри, но не сейчас»
— Вы получаете роялти только за «Джеймса Бонда» или еще за что-то?
— Мне платили процент только с английских картин. Джеймс Бонд на службе у ее величества королевы, нынче уже у короля. То есть он английский шпион. И деньги поэтому английские.
«За то, что стал артистом, благодарен Инне Чуриковой»
— Видимо, туманный Альбион вас не отпускает. В вашей биографии есть роль, с которой трудно вас ассоциировать. Вы сыграли премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля в спектакле Глеба Панфилова «Аудиенция». А в образе королевы Елизаветы от юных лет и до преклонных лет выходила народная артистка СССР Инна Чурикова. Как судьба преподнесла вам такой роскошный подарок?
— Ровно 10 лет назад моему другу Диме Певцову исполнилось 50 лет. Он позвал меня на юбилей. Там я и познакомился с Глебом Анатольевичем Панфиловым и с Инной Михайловной Чуриковой. Режиссер меня тогда похвалил и сказал: «Вы очень неплохо работаете в кино». А я же наглый. Говорю: «Глеб Анатольевич, вы еще не представляете, какой я в театре офигенный. Гораздо лучше, чем в кино. Вы попробуйте. За уши не оттянешь». Он посмеялся и пообещал подумать.
Вскоре вызывает меня и предлагает роль: «Как ты думаешь, кого из премьер-министров предлагаю?» — «Ну точно не Маргарет Тэтчер и не Черчилля». Оказалось, именно Черчилля. Моему герою — 82, а королеве на тот момент — 26. А в жизни мне 52, Инне Михайловне под 70. Сначала у нас были читки, потом артисты, что называется, «встали на ноги». А после начались репетиции, из которых уже кое-что становится понятно. В спектакле есть сцена, когда королева выбегает навстречу Черчиллю. И, ребята, милые мои, я в своей профессии много чего знаю и умею, но когда ко мне выбежала двадцатишестилетняя Чурикова… Я не мог поверить своим глазам.
Актер Михаил Горевой в роли Уинстона Черчилля в сцене из спектакля «Аудиенция» в Театре Наций в Москве
— Когда я смотрела спектакль, у меня было такое же ощущение.
— В нашей профессии, если ты истинно служишь ей, что называется, исповедуешь ее, иногда бывают моменты совершенного волшебства. Я был поражен, потому что Инна Чурикова в одну минуту могла перевоплотиться в двадцатишестилетнюю королеву. Молодость была в ее глазах.
Инна Михайловна Чурикова — это святое. Вы представляете, сколько поколений наших людей она воспитала? Когда-то я ей признался, что во всем, что со мной происходит, виновата она. И Инна Михайловна такая наивная, как ребенок, абсолютная ромашка полевая, говорит: «Мишенька, что же случилось?» Когда мне было 14 лет, в Ленком я попадал через крышу, через канализационные люки. Всё ради того, чтобы посмотреть спектакль «Тиль» с ее участием. Я видел его 14 раз. Это она заразила меня этой профессией. За то, что стал артистом, благодарен Инне Чуриковой. Я счастлив, что сказал ей это. Говорить «спасибо» людям надо, пока они живы.
— Какой Инна Чурикова была в работе и в жизни?
— Мы всегда с ней шутили. Инна Чурикова была как светлячок, от нее свет исходил. Есть такие люди. Вот Спилберг такой же, Владимир Ильин, Виктор Добронравов. Да-да, не удивляйтесь. Это люди — из ниоткуда, из будущего. Через них на наши головы льется духовный свет. Через них с нами Бог разговаривает.
— То, что Владимир Ильин, Виктор Добронравов, Инна Чурикова неземные, верю. Но неужели Спилберг такой же простодушный?
— Спилберг — большой ребенок. С одной стороны, он абсолютно наивен, с другой — невероятно талантлив. От него, как от батареи зимой, прет теплом. Спилберг — планетарного размаха личность. Он рулит сознанием планеты, его фильмы смотрит весь мир. После того как я стал работать в его картинах, мой зал расширился до миллиардов. Это осознание меня накрыло в какой-то момент. И Спилберг этим управляет.
Актеры Михаил Горевой в роли Уинстона Черчилля и Инна Чурикова в роли королевы Елизаветы II в сцене из спектакля «Аудиенция»
— А я думала, он чистой воды бизнесмен, расчетливый, циничный.
— Это величайший художник, философ. И мало того, он показывает нам, как жить надо.
«Сейчас те же американцы требуют аутентичных артистов»
— Сейчас в Голливуде у вас новых проектов нет?
— Нет, не зовут. Когда была пандемия, мои уважаемые коллеги сидели без работы, запертые в квартирах, а у меня была какая-то напасть. Меня французы полюбили. Снялся в сериале и в полном метре. Сейчас уже и их нет. Зато в Китае у Джеки Чана поработал. Надеюсь, в Китай будут звать.
— Вам кажется, скоро начнут снимать кино про русских? Пора восстанавливать связи?
— Вы знаете, что сейчас те же американцы требуют аутентичных артистов. Если написано в сценарии «китаец», надо, чтобы играл китаец. Если написано «испанец», будет испанец. Если русский, то русский. Понятно, почему они это делают. Потому что мы видим: когда нас играют поляки или сербы, это выглядит настолько наивно и неточно, что смахивает на карикатуру. И нет этой точной вибрации, которой добиваются хорошие режиссеры.
— Как вы выбираете материал, в котором хотите сниматься?
Народный артист СССР Армен Борисович Джигарханян
— Я уже дошел до такого состояния в своей профессии, что ощущаю себя ремесленником. Когда-то очень давно мой коллега, учитель и партнер Армен Борисович Джигарханян, настоящий народный артист Советского Союза, говорил мне: «Сына, я ремесленник. Вообще хочу, как дед мой сапожник, ремеслом своим лучше всех владеть. Он у меня такие сапоги делал, что сносу им не было». Эти его слова никогда не выходили из моей головы. Почему вдруг потрясающий Джигарханян говорил про сапоги? И только сейчас, когда я достиг его возраста, понимаю: у меня в руках не просто профессия — ремесло, в котором я разбираюсь. Оно кормит меня и мою многочисленную семью.
И теперь в предлагаемом мне материале прежде всего интересует «мясо» роли и «навар», который с него получится. Я спросил своих студентов: если вам предложить роль, деньги и славу, как вы расставите приоритеты? По-разному, у кого деньги, у кого слава, некоторые выбрали роль. Меня же прежде всего интересуют роль и возможность воздействовать ею на души зрителей.
— А коллеги часто, как вы, рассуждают?
— Артист должен поменьше думать. Вредит ему ум. Но быть образованным артист обязан.
— Каким образом в вашей фильмографии появился сериал «Макс и Гусь», который сейчас выходит на Wink?
— Мой товарищ молодой артист Никита Кологривый предложил мне сняться в этом сериале. Я с вниманием слежу за Никитой в театре и в кино. Это артист милостью Божией. Он называет меня «дядя Миша». Так еще обращались к дяде Леве Дурову, дяде Володе Самойлову. Быть дядей Мишей для меня круче любых народных, международных, разнородных. «Макс и Гусь» — молодежная история. Я ее даже особо и не читал, потому что категорически доверяю Никитке.
Кадр из сериала «Макс и Гусь»
— Как вы относитесь к мату в кино?
— Нормально. Мне посчастливилось расширить кругозор, работая в различных, в том числе «импортных», кинокомпаниях. Меня расстраивают ханжи. Когда я вижу таких чудаков, мне хочется погладить их по голове, дать шоколадку и отправить домой смотреть «Спокойной ночи, малыши!».
Понимаете, можно, конечно, с этим биться, только проиграешь. Потому что запретить мат — всё равно что запретить северный ветер. Вы наверняка знаете, что светоч русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин писал хулиганские стихи. Как употребляли ненормативную лексику Чехов, Бунин! А мне тут говорят: мы здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачиваем. Кончайте, что вы из себя незабудок строите? Если хотите, я на вашей клумбе незабудок — мухомор. Но и он в мелких дозах бывает полезен.
«Михаил Ефремов — мой однокурсник, человек, с которым я жизнь прожил, и очень жду его»
— У вас была в детстве кличка?
— Была всегда. Сначала — Гном, потом — Гарич. Мне скоро 60, мои товарищи — рок-н-ролльщики, так что клички в ходу. И это всё делает меня моложе.
В связи с тем, что приходится играть и заключенных, и их охраняющих, и ловящих персонажей, я изучал тему тюремных кличек. Тем более что сейчас у меня мой самый близкий друг изучает эту тему изнутри.
— А что за друг, который изучает эту лексику?
— Вы разве не знаете его? Михаил Олегович Ефремов. Это мой однокурсник, человек, с которым я жизнь прожил, и очень жду его.
— А вы с ним на контакте? Звоните, пишете?
— Звонить ему нельзя, только жена может. Но, конечно, мы с ним на контакте.
Актер Михаил Ефремов
— Рок-н-ролл навсегда в вашей жизни?
— Это забавно, мы даже это обсуждали с дружком моим Игорем Ивановичем Сукачевым. Говорили, что рок-н-ролльщик должен жить ярко и умереть молодым. Но мы с Сукачевым решили — не будем умирать молодыми. И тогда я подумал, что когда буду стареньким, стану преподавать. Это было 20 лет назад. А педагогом я стал почти сразу, стоило мне об этом только подумать.
Мой друг великолепный артист и педагог Игорь Яцко позвал меня к своим ученикам на экзамен в Институт современного искусства (ИСИ). Я посмотрел, вдохновился и сказал: «Это и я так могу». Игорь: «Сможешь? Вперед!» С тех пор я с восторгом и наслаждением занимаюсь педагогикой и впал в «детизм». Главное для артиста — сохранить это ощущение «детизма» в своей душе.
— Сколько вы уже преподаете?
— Лет 15. Я думаю, что педагогика — высочайшая точка человеческого развития. Учителя — это гуру, главные люди в жизни любого человека. Моего учителя по Школе-студии МХАТ — Владимира Николаевича Богомолова — я вспоминаю каждый день, его знания во мне. А теперь я отдаю их многочисленным детям. Если один-два человека начнут тоже преподавать, знания по цепочке будут переданы новому поколению актеров. В этом есть некий шкурный интерес.
— А деньги?
— Денег в институте не заработать, да это и неважно. Я работаю за кайф.
Актер Михаил Горевой на церемонии награждения номинантов III Московской арт-премии в медиацентре парка «Зарядье» в Москве
— А кайф от актерской профессии вы ловите?
— Чтобы предъявить своего героя, мне нужно сформулировать логику его существования. Нужна мотивация его поступков, важно сделать так, чтобы зритель мне поверил, пропустил этого героя в свою душу. И уже на территории души человеческой я начинаю работать, аки доктор. Наша профессия сродни медицине. Актеры занимаются массажем души. Это я говорю и своим ученикам.
— Режиссеры часто видят вас в образе плохого парня. Вы не боитесь застрять в рамках одного амплуа?
— Амплуа? Это всё ярлыки. Андрей Миронов очень сильно переживал, страдал, что его всё время используют как легкого, водевильного персонажа. Но он везде грандиозно работал в этих ролях. А ведь он был глубоко трагический артист, вспомните фильм Германа «Мой друг Иван Лапшин». От его игры прям оторопь берет.
Мне очень нравится играть злодеев. А посмотрите на Джека Николсона! Что бы он ни играл, всё время получается обаятельный мерзавец. Аль Пачино тоже везде играет одну и ту же роль. Ну и чего мне бегать от амплуа? Злодей всегда интереснее, чем положительный герой. Роль всегда более мясная, насыщенная. От злодея можно гораздо больше кайфа хватануть. Тем более меня зовут именно на эти роли режиссеры наши и импортные, те же Стивен Спилберг, Ренни Харлин. Значит, меня котируют как специалиста, умеющего делать такую работу. Вы же не пойдете к зубному врачу без опыта. Так и в нашей профессии.
