«По улицам пошли наши солдаты, и всё закончилось»
В городе Грайворон, а также селе Глотово, откуда 22 мая выбили украинские формирования, начались работы по ликвидации последствий теракта. Козинка, где расположен одноименный пограничный пункт пропуска, частично находится под обстрелами украинских сил. Корреспондентам «Известий» удалось побывать в подвергнувшихся нападению населенных пунктах и лично убедиться, что украинские подразделения не только выбиты из российских сел, но и отогнаны далеко вглубь своей территории. А местные жители рассказали, как пережили нападение.
На границе
В приграничном селе Козинка в 10 утра 24 мая тихо. При въезде настораживают только пустынные улицы. Добираемся до приграничного пункта. Площадь перед ним, вымощенная бетонной брусчаткой, разбита артиллерийскими снарядами и минометными минами. В домах нет целых окон. Разорванная вывеска кафе лежит на земле вниз надписью, и название заведения нельзя прочитать.
Зато на красном кирпичном заборе появилась свежая надпись белой краской «Привiт з Бахмута!».
Бойцы рассказывают, что украинцев выбили, и они далеко, но периодически ведут огонь по пункту пропуска.
— Со злости, наверное, потерь у них здесь много было! Но бьют не очень точно, с максимального расстояния. Крупнокалиберная артиллерия, а иногда 120-миллиметровый миномет беспокоит, добивает, — говорят бойцы.
На приграничном пункте со стороны Украины действительно пусто. Видна территория по ту сторону границы, и там безлюдно и тихо.
В это время раздается взрыв. Вбегаем в первую же попавшуюся дверь и попадаем в помещение парикмахерской. Из мебели там уцелели только раковина для мытья волос, два кресла и тумба из-под телевизора. Всё остальное разбито.
Последствия обстрела в Белгородской области
Переждав налет, решаем перебраться к сельским домам — бежим через площадь и слышим свист мин, падаем в придорожную канаву и опять бежим вперед. На окраине села удается заскочить в редакционную машину — и по газам. Похоже, что погранпункту украинцы спокойной жизни не дадут: пока есть хоть какая-то возможность, будут обстреливать.
Бэтээры с крестами
В самой Козинке, большая часть которой находится вдалеке от КПП, тихо. Изредка на большой скорости пролетают легковые автомобили. Люди, увидев фирменный автобус «Известий», начали выглядывать на улицы. Две женщины рассказывают нам, как 22 мая в село вошли украинские боевики.
— Сначала два часа, а то и больше был сильный минометный и артиллерийский обстрел, а часов в 12 дня появились они, — вспоминает Ирина. — По нашей улице проехало два бэтээра с крестами. Сверху прямо на бронетранспортерах сидели украинцы. Сразу за бэтээрами двигалось пять или шесть больших бронированных машин, на крышах которых стояли пулеметы. На бортах одной из них было написано: «За Бахмут!» Иностранные какие-то. Бронированные машины они установили на перекрестках, чтобы никто не мог въехать в село и выехать из него — контролировали нас так. Наши соседи смогли проскочить по проселку, но их обстреляли из автоматов. Слава богу, все остались живы и здоровы.
По словам женщин, в дома к ним не заходили и в ворота не стучались. Жители сидели по домам, а у кого есть подвалы или погреба, спрятались там.
В начале их улицы террористы соорудили баррикады из автомобилей поселян, перегородив въезд на нее.
— Дальше их особо не пустили, началась сильная автоматная стрельба за нашей окраиной, — вспоминают женщины.
По их словам, все вошедшие в деревню боевики были вооружены иностранными автоматами.
— Мы наши «Калашниковы» хорошо за последний год выучили, а те были совсем другой формы, иностранные, словом, — говорит один из местных жителей.
Ближе к восьми вечера 22 мая артиллерийская канонада усилилась, возобновился стрелковый бой, а потом перед окнами начали их бэтээры гонять туда-сюда, вспоминают женщины.
Последствия обстрела Белгородской области
— Наши по селу из пушек не стреляли, — говорят они. — Понимали, что тут свои, и берегли.
Потом артиллерийская и автоматная стрельба закончилась, пропали и украинские бэтээры.
— В восемь вечера по улицам пошли наши ребята, солдаты, — говорят женщины. — Мы, конечно, обрадовались. Но точных слов описать все наши чувства в тот момент до сих пор нет. Мы поняли, что наши, что всё это наконец-то закончилось.
В доме Саши останавливались террористы. Они разломали часть мебели — закрывали окна столешницами и стенками шкафов. Хорошо поели.
— Всё из холодильника выгребли, — показывает хозяин. — Из подвала в гараже выгребли закрутки — огурцы, помидоры. Там же лежанку устроили — одеяла на стеллажах под банки расстелили, прятались.
В его гараж попал снаряд, утеплитель под крышей до сих пор дымится.
Подходит женщина, чтобы узнать, что происходит.
— У меня мина упала между двумя коровами, обе живы остались — повезло, — говорит она и уходит.
Большинство домов уже прошли саперы, проверили, нет ли мин. У них много работы, и на вопросы они не отвечают, отмахиваются: есть с чем работать, без оставленных взрывоопасных подарков не обошлось.
— У меня в доме патроны и еще какие-то боеприпасы нашли, обезвредили и забрали, — рассказал один из местных жителей.
Трофейный американец
В Козинке пока ждут тишины, а в Глотово активно меняют электрические провода. Рабочие говорят, что управятся быстро, но сроки стараются не называть. Грузовик куда-то везет большой промышленный генератор. Сильных разрушений нет, но если в твой единственный дом угодил снаряд или мина — это, конечно, большая потеря для сельчан.
Рассказывают, что всю сгоревшую украинскую военную технику увезли еще в ночь на 24 мая. Мы на подъезде к селу рано утром встретили одну из трофейных машин — захваченный американский броневик МаххPRO.
На его бортах были кресты, но наши бойцы замалевали их краской и нарисовали знаки Z. Машина большая — раза в полтора выше бэтээра. О ее нелегкой судьбе говорят не только победные надписи на бортах, но и подспущенные колеса. Создается впечатление, что американский броневик прихрамывает. И от мысли, что наши ребята его вот так вот хорошо отделали, становится спокойно.
