Френч-пресс: английская юмористка выжимает легкий жанр из французской литературы
Французы, как нация, славятся легким отношением к жизни, граничащим порой с беспечностью. Однако о великой французской литературе такого не скажешь: с незапамятных времен французский писатель — существо зверино-серьезное (Мольер — счастливое исключение, да и он всё же драматург). Однако умеючи можно найти смешное даже у Флобера с Прустом, не говоря уж о скандальном Мопассане. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Вив Гроскоп
«Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы»
М.: Individuum, 2023. — пер. с англ. Е. Фоменко. — 256 с.
В книге «Прощай, грусть!» британская журналистка Вив Гроскоп делится личным опытом изучения французского языка и образа мыслей, разбирая 12 приглянувшихся ей произведений знаменитых авторов: Франсуазы Саган, Марселя Пруста, Колетт, Виктора Гюго, Шодерло де Лакло, Маргерит Дюрас, Гюстава Флобера, Эдмона Ростана, Ги де Мопассана, Стендаля, Оноре де Бальзака, Альбера Камю. О предельно субъективном принципе отбора именно такой компании автор иронизирует во введении с подзаголовком «Счастье — это... притворяться французом»: «Я прекрасно понимаю, что кое-кто может разразиться горячим градом слез цвета сотерна, когда не увидит здесь ни «Трех мушкетеров» Дюма, ни «Цветов зла» Бодлера, ни комедий Мольера». Кроме того, Гроскоп сожалеет, что не включила в обзор «Бытие и ничто» Сартра, пользовавшееся в 1947-м невероятной популярностью у парижских домохозяек, раскупавших книгу весом ровно в 1 кг вместо медных гирь, переплавленных во время войны.
Избранные Гроскоп книги расположены в порядке убывания градуса жизнерадостности, начиная «с той, которая с наибольшей вероятностью приведет вас к счастью, то есть от самой жизнерадостной (хотя она заканчивается, кхм, вероятным самоубийством) до наименее духоподъемной (а эта — казнью)». Франсуаза Саган, в 17 лет прославившаяся романом «Здравствуй, грусть!», судя по восторженному тону Гроскоп, до сих пор остается для нее иконой, олицетворяющей «радостное безразличие», «жажду жизни» и «свободу творить всё, что в голову взбредет». Картинку, иллюстрирующую радостное наплевательство на всех, присущее Саган, Гроскоп с восхищением повторяет дважды, — в начале и в финале книги, — когда великолепная Франсуаза мчится по Парижу на своем кабриолете, заставляя пешеходов отпрыгивать. На другом конце эмоционального спектра мыкается малорадостный Альбер Камю со своим «Посторонним», но и тут Гроскоп находит способ вырулить к теме счастья: «Возможно, главный урок Камю — настоящее доказательство счастья: человеку свойственно чувствовать себя посторонним, и чем комфортнее нам в этом статусе постороннего, тем легче освобождаться от него и налаживать связи с другими людьми».
Нечто подобное тому «любовному письму любимым писателям», каким является «Прощай, грусть!», Вив Гроскоп, некоторое время прожившая в России, уже проделывала и с русской литературой, выпустив к столетию революции 1917 года книгу Anna Karenina Fix. Life Lessons from Russian Literature (на русском она вышла в 2019-м под названием «Саморазвитие по Толстому»). В комплекте с новой книгой складывается интересная дихотомия: французы и русские предстают в некотором роде экзистенциальными антиподами. Одно дело — французские «уроки счастья» и совсем другое — «инструкция по выживанию», как определила Гроскоп жанр книги про русскую литературу, которую англичанка любит не меньше, хотя и считает полной «мрачных персонажей в поисках ответа на вопрос о том, как же, черт возьми, они оказались в такой отвратительной ситуации». В сущности, для русских это сопоставление где-то даже лестно: выходит, что французы — мотыльки, которые только и умеют, что радоваться и жуировать, а русские — моральные богатыри, способные противостоять таким внешним и внутренним неурядицам, которые хрупкого французика мгновенно бы раздавили, как поезд — Анну Каренину.
«Прощай, грусть!» оправдывает свое название как развлекательное путешествие галопом по ключевым произведениям французской классики, получившееся довольно познавательным и лишенным академического занудства. Гроскоп много откровенничает с читателем, разбираясь со своим комплексом, толкнувшим ее сначала в объятия русской культуры, затем — французской: «англичанка из деревни, которая хочет думать, что она «интереснее», чем есть на самом деле». Иногда писательница очень мило придуривается, вспоминая себя безрассудной молодухой, этакой простодушной Бриджет Джонс, то по уши влюбленной в колоритного одессита из рок-группы, то придирчиво отыскивающей идеального француза.
Из первой книги во вторую перекочевал любимый лейтмотив Гроскоп: не будьте дураками, не поступайте во вред самим себе. В прошлый раз она распекала за идиотизм Евгения Онегина, который убил лучшего друга и отверг потенциальную идеальную жену. Написано это довольно бойко и остроумно, но жаль, что общительная англичанка немного недопонимает (даже прочтя «Героя нашего времени»), почему у персонажа из породы «лишних людей» в принципе не может быть ни друзей, ни жен — они ему без надобности. В новой книге главным идиотом, упустившим свое счастье, Гроскоп назначает Жюльена Сореля из романа Стендаля «Красное и черное»: «Роман изобилует такими знаками и предзнаменованиями, которые показывают, что Жюльен — наш идиот! — никогда не видит, что у него под носом, поскольку вечно поглощен своими мечтами о величии».
Основной назидательный вывод, который проистекает из книги, похож на советы из множества популярных руководств по саморазвитию, обретению счастья и внутренней гармонии. Сводится он к тому, что надо принимать себя таким, какой ты есть, не стараться выдать себя за того, кем ты не являешься, и не мешать самому себе проживать собственную жизнь. Однако в этих здравых рассуждениях смутно чудится какое-то логическое противоречие, какая-то неувязка. Вроде бы сама писательница не зря потратила лучшие годы именно в романтической погоне за несбыточным, в стремлении выйти за пределы своей психической и социальной личности, превратиться в кого-то другого, то в русскую, то во француженку, и именно поэтому теперь ей есть что вспомнить и о чем написать. А если следовать логике приземленного совета «быть самим собой» и довольствоваться синицей в руках, то самой Вив Гроскоп стоило бы ограничить свои познания в русском поговоркой «где привязан, там и гавкай», никуда не рыпаться из родного захолустья и ничего не читать, кроме Диккенса и Джейн Остен.
