- Статьи
- Культура
- «Агент сказала, что пьесу можно играть, только если актриса будет негритянка-лилипут»
«Агент сказала, что пьесу можно играть, только если актриса будет негритянка-лилипут»
Если нестоличный театр хочет быть успешным, он должен идти своим путем, убежден основатель и худрук пермского театра «У Моста» Сергей Федотов. Его детищу уже 34 года, оно отмечено национальными премиями, показывает «Дракулу» и «Франкенштейна» и само себя обеспечивает. 24 октября в Москве завершились гастроли самобытного театра из Перми, по итогам которых «Известия» поговорили с его ведущим режиссером о секретах успеха, принципах обращения с классикой, культурном обмене и одной судьбоносной краже в Праге.
«Мы, русские, очень чувствуем ирландскую душу»
— Все ли удалось в Москве, что задумывали?
— Мы задумывали снова удивить зрителя и уверены что это получилось. На этот раз на сцене «Театра Луны» мы показывали спектакли «Карамазовы» по Ф. Достоевскому, «Мандат» Н. Эрдмана и «Калека с Инишмана» по М. Макдонаху. В каждой из этих постановок мы продолжаем традиции русского психологического театра — внимания к человеку и его исканиям, душе и месте человека в его времени. Московская публика нас всегда принимает тепло, но дело не только в этом — люди выходят из зала, переполненные мыслями и эмоциями, обсуждают друг с другом, что же с ними произошло. А произошли мы — пермский театр «У Моста».
— Вы заразительный человек?
— Конечно! Я не просто заразительный, я демон, я вечный двигатель. Если я что-то начинаю, то я или взрываю, или заставляю работать так же, как я сам работаю и живу. Не просто заразительный, а как ядерная бомба!
— В начале октября в Перми прошел уже пятый по счету международный фестиваль Макдонаха. Расскажите о контактах с зарубежными коллегами накануне фестиваля в этом году.
— Очень хотелось пригласить побольше европейских театров. Мы общались, и многие хотели приехать, но не получилось — по разным причинам. Тем не менее два белорусских театра — это, я считаю, невероятная удача. За счет этого фестиваля мы даже подписали соглашение о сотрудничестве на будущие три года с Театром белорусской драматургии.
— В чем будет заключаться это сотрудничество?
— Мы подружились и договорились о совместных и обменных гастролях, о постановках. 3 декабря мы поедем на гастроли в Минск, а совсем скоро я начну в этом театре постановку гоголевских «Игроков».
Белорусский театр из города Молодечно — наш друг, и Валерий Анисенко (режиссер, профессор Белорусской академии искусств. — «Известия») готовит сейчас постановку у нас белорусской пьесы. Я перед фестивалем приезжал в Минск — меня там очень хорошо принимали — и понял, что минский Театр белорусской драматургии очень близок нашему театру.
Казахские коллеги — тоже наши давние друзья. Кокшетау (Акмолинский областной русский драматический театр. — «Известия») уже давно зовут нас в гости, и мы наконец к ним поедем в ноябре — со спектаклем «Красавица из Линэна». Вот такой будет наш ответный визит. И Астана (Государственный академический русский театр драмы им. М. Горького. — «Известия») — тоже театр, который нас уже приглашал, и мы были у них на фестивале.
— Чем сегодня, уже по окончании вашего фестиваля в Перми, вы гордитесь?
— Тем, что удалось собрать очень интересные театры. Несмотря на пандемию, несмотря на политическую ситуацию, приехали коллективы, которые так же любят Макдонаха, как и мы, и которые очень гордятся тем, что они играют его пьесы. Поэтому для меня это большое счастье — этот фестиваль, он особый. Он пятый раз собирает людей, которые чувствуют Макдонаха, которые, я не буду говорить, фанатики, но это люди, которые понимают, что он гениальный. И, поставив спектакль, они тоже испытывают огромное желание показать это людям и сказать: «Смотрите, какой невероятный драматург!» В этом мы очень близки с участниками.
— Зачем вообще русскому человеку нужна драматургия Макдонаха?
— Есть такой театральный критик Олег Лоевский, который посмотрел наш спектакль и сказал, что это что-то невероятное. И Константин Райкин увидел наш спектакль, загорелся и сказал, что Макдонах — это настоящий русский ирландский классик.
Мартин Макдонах — он очень русский. Он так чувствует русскую душу! А может быть, мы, русские, очень чувствуем ирландскую душу. Думаю, наши народы — России и Ирландии — близки. Когда я приехал на остров Инишман, мое первое ощущение — я здесь уже был! Наверное, в прошлой жизни я был ирландцем. И первая же постановка «Сиротливого Запада» убедила меня в том, что Макдонах — очень русский драматург. Потому что все зрители, которые выходили, — восхищались, плакали, получали на спектакле сильные эмоции, они говорили: «Это про нас!»
Худрук пермского театра «У Моста» Сергей Федотов
— Предваряя «Красавицу из Линэна», вы сказали, что в этой пьесе — и Гоголь, и Чехов, и Достоевский. И когда появилась кочерга, я сразу вспомнил пестик из «Братьев Карамазовых». А какие там есть гоголевские и чеховские детали?
— У Макдонаха есть еще такая пьеса «Череп из Коннемары», где очень много из Достоевского. Там есть могильщик, который выкапывает трупы, чтобы опустить их в море и освободить могилы. Ну это точно персонаж Достоевского!
Что от Чехова? Все же пытались ставить «Чайку», и очень у немногих получалось сделать так, как у Чехова обозначено, — комедию. Вот этот скрытый юмор, он похож. Макдонах называет это черным юмором, но я думаю, он не только черный — он очень парадоксальный. Такой, что не сразу открывается, не сразу понятен. К тому же от Чехова там и тема неразделенной любви, в «Калеке с острова Инишман», например, постоянно чайки летают.
А Гоголь здесь присутствует в психологическом гротеске. Персонажи Макдонаха существуют всегда в экстремальной жизненной ситуации. И это не такой тихий, бытовой театр. Это всегда преувеличение, всегда гротесковое проявление чувств, это всегда смех сквозь слезы, одновременно комично и трагично.
«После спектакля кто-то сказал: «Я забыл, что я умею плакать»
— Как меняется репертуар театра «У Моста»?
— Главная премьера: вот уже полгода играем спектакль по пьесе Джона Синга «Ирландский герой — гордость Запада». Мы всегда к фестивалю готовим новую премьеру. Два подряд фестиваля — 2014 и 2016 годов — нам удавалось поставить первыми в России (и вторыми в мире) новую пьесу Макдонаха. История была такая: появлялась новая пьеса, нам агент Макдонаха сообщала, что, мол, Мартин вам отправляет текст, переводите, готовьтесь, и как только пройдет премьера в Лондоне, у вас будет разрешение на вторую мировую премьеру.
И мы выпустили так два спектакля. При этом всегда возникали мистические ситуации. Когда мы репетировали «Безрукого из Спокэна», нужно было найти 50 отрезанных рук, и это оказалось очень трудно. Но еще труднее было воспроизвести американскую действительность, потому что до этого все пьесы Макдонаха были про Ирландию. И мы уже понимали, как ставить про Ирландию, и побывали там, и не один раз. И вдруг Макдонах пишет про Америку. Очень было сложно нам в эту тему попасть. И вдруг за 10 дней до премьеры приезжает из Америки наш бывший завлит Вася по фамилии Комендант, который три года там жил. И благодаря ему мы, в общем-то, выпустили спектакль, потому что он и по переводу работал, и читал нам лекции про Америку.
Сцена из спектакля «Ирландский герой — гордость Запада»
Вторая пьеса, которую мы так поставили, была «Палачи», и вот сейчас вышла девятая пьеса Макдонаха «Очень-очень-очень темная материя», которую мы тоже перевели, даже сделали свою редакцию, я уже придумал, как поставлю, но на наш запрос агент Макдонаха написала, что эту пьесу можно играть, только если будет актриса негритянка-лилипут. Мы в Перми такой не нашли, я решил, что мы тогда пойдем в истоки. И, прочитав пьесу «Ирландский герой — гордость Запада», я понял, что из нее и вышел Макдонах. Только она еще острее, люди там еще более дремучие, я вообще ее назвал «древнеирландская комедия». Мы ее с огромным интересом репетировали и окунулись в атмосферу жизни тех людей, после которых были уже люди Макдонаха.
— В Перми я задавал людям вопрос: «Посоветуйте, в какой театр можно сходить в вашем городе?» Из семи человек двое сказали, что в театр не ходят, а пятеро, не задумываясь, назвали театр «У Моста». Как вы привлекаете аудиторию?
— Это тоже происходит совершенно мистическим образом. Мы никак не привлекаем аудиторию. Я могу сказать, что театр «У Моста» уникален еще и в том, что мы не тратим деньги на рекламу. Вообще. Когда мне директора театров говорят, что у них минимум 20% бюджета уходит на рекламу, я всегда очень удивляюсь. Потому что мы не делаем рекламу на радио, на телевидении. Мы каждый месяц делаем открытки-репертуарки, и вот эти открытки разносятся по каким-то кафе. Это наши единственные расходы на рекламу, и это копейки.
Наши зрители — это ведь тоже уникальная история. С самого первого спектакля, когда мы сыграли «Мандат» Николая Эрдмана, с тех пор наш зритель — наша главная реклама. Человек, однажды появившись в театре «У Моста», уже никогда эти ощущения не забывает. Когда они попадают в другие театры, им не хватает того эмоционального потрясения, которое они испытывают у нас. И они становятся постоянными зрителями. Некоторые вообще перестают ходить в другие театры. И куда бы мы ни приехали, в России или за рубежом, везде про нас знают и обязательно находятся поклонники театра «У Моста».
Мой спектакль — он построен многослойно. И с самого начала, как только театр придумал, я понимал, что не может быть такого понятия, как «элитарный театр», до которого надо дорасти, чтобы понять. Спектакль должен захватить любого зрителя и понятен должен быть любому. Я ставлю такие спектакли. Кто-то считывает два уровня, кто-то пять, а кто-то — 20. Таким образом, мы воздействуем на весь зал.
Сцена из спектакля «Мастер и Маргарита»
К тому же мои спектакли имеют очень мощную энергетику, и, попадая в это энергетическое поле, зритель становится загипнотизированным, он принимает эти правила игры и даже от своего видения текста отказывается. Это было неоднократно: когда мы играли «Мастера и Маргариту», «Идиот» Достоевского... У всех же свой Воланд, свой Азазелло, свой Мастер и так далее. И всегда, когда мы играем «Мастера и Маргариту», люди приходят, очень скептически настроенные, а после спектакля всегда и говорят: «Да! Мастер — он именно такой».
То есть наша лучшая реклама — это зритель, который потом не может не рассказать другим. Который обнаруживает в себе такие уголки души, о которых он не подозревал. Мне однажды после спектакля кто-то сказал: «Я забыл, что я умею плакать».
«Тогда мы поняли, что это наше измерение»
— Какие еще классики поставляют материал для вашего театра?
— Я поставил всего Гоголя. В Праге мой «Ревизор» очень известен, в Санкт-Петербурге мой «Ревизор» идет уже 15 лет. Вообще театр «У Моста» специализировался на Гоголе. А потом, когда я работал в Праге и увидел Макдонаха, мой друг сценограф провел меня за кулисы, где я увидел экземпляр пьесы на чешском. И я выкрал этот экземпляр. Пока ехал до Перми, я его перевел. Сказал себе, что должен это своим артистам прочитать. И когда прочитал им, то увидел, что они тоже загорелись и у них такое было сильное желание — как можно быстрее это поставить, показать людям, что мы что-то такое приобрели, какое-то священное знание! За две недели мы поставили, и каждый раз, когда показывали спектакль, чувствовали себя каким-то миссионерами.
Худрук пермского театра «У Моста» Сергей Федотов
— Как сегодня, на ваш взгляд, развиваться нестоличным театрам?
— Свой путь я понимаю. Мой театр — авторский. Когда он родился, я сразу вывел такую формулу — я классику буду ставить как классику. А сегодня классику как классику почти никто уже не ставит, все занимаются постмодернизмом. А я своим театром 34 года доказываю, что классику не надо модернизировать, ее не надо переписывать, улучшать, переносить время действия в наши дни. Я в этом не преуспел — сейчас практически все отказываются от исторического времени. А когда мы выезжаем за рубеж, наш театр называют авангардным, потому что мы едва ли не одни, которые классику ставят как классику.
Мне не надо думать, как выживать. Театр «У Моста» имеет свою нишу, свое направление, и вот уже 34 года у нас всегда аншлаги. Мы играем по 60 спектаклей в месяц, и мы можем играть одновременно на трех площадках. Это здание я получил в 1992 году, тогда в нем было два кабинета и зал. За эти годы я увеличил наше здание в три раза: я построил второй этаж, новое фойе и так далее. Играя три спектакля одновременно, мы понимаем, что, во-первых, таким образом расширяем пространство, переходим в пятое измерение. В одном зале 200 человек, в другом 100, в третьем — 80. Так мы одновременно в нашем театре принимаем 380 человек.
Мы зарабатываем больше своего бюджета. Свои уникальные спектакли — мы понимаем, что они очень дорого стоят. У нас в плане менеджмента — самые дорогие в России (Москву здесь не берем) билеты: по 3,5 тыс. рублей в первые ряды. И зритель сам эти цены назначил. До пандемии мы с труппой в 30 человек зарабатывали 70 млн рублей в год. То есть миллион евро в год. И вот, условно, мы зарабатываем 70 млн, а бюджет у нас — 20 млн. Поэтому вопрос «как выживать» у нас не стоит. Мы всегда сами себя обеспечиваем.
Надо идти своим путем. Надо показывать такие спектакли, которые больше нигде не увидеть. К нам приезжают специально из Москвы и Санкт-Петербурга, не говоря уже о ближайших городах России.
Сцена из спектакля «Вий»
Мы ведь с самого начала дали себе название — «Единственный в мире мистический театр». Потому что у нас в репертуаре такие спектакли, которых больше нигде не в мире увидишь. И если «Дракула», который у нас идет уже 20 лет, я слышал, что в каком-то театре ставится, то «Франкенштейн», который мы играем уже 25 лет, я не слышал, чтобы где-нибудь в мире еще показывали. На нашем «Вие» женщины от ужаса хватают рядом сидящих мужчин за руки, а мужчины даже не кричат — орут. И потом признаются, что и не думали, что в театре можно такой страх испытать. То есть мы возвращаем людей в детство, туда, где мы любили страшные истории друг другу рассказывать. Такого театра больше нет нигде.
Я ведь, когда ставлю спектакли, стараюсь досконально дойти до сути всего. Я пять раз был в Ирландии и вывез туда артистов. И нас всю дорогу сопровождало число 13. Вылет — 13-го, нас было 13 человек, из Дублина в Голуэй, где Аранские острова, идет автобус номер 13. И в отеле нас поселили — здание оказалось с номером 13. Тогда мы поняли, что это наше измерение.
Федотов Сергей Павлович — художественный руководитель пермского театра «У Моста». Заслуженный артист РФ, заслуженный деятель искусств РФ, лауреат Национальной премии «Золотая Маска», лауреат Национальной премии Чехии, лауреат премии правительства РФ, лауреат Строгановской премии. Поставил более 260 спектаклей, 50 из них за рубежом. В 2004 году за постановку «Собачье сердце» М. Булгакова был признан лучшим режиссером Чехии и стал первым иностранцем в истории Чешской Национальной премии, удостоенным этой высшей награды. 11 января 2011 года был удостоен чешской медали им. Йозефа Юнгмана за большой вклад в развитие чешской культуры.
