Горный дух: чем удивляет Театр русской драмы в Абхазии
Достоевский и Фазиль Искандер, Гоголь и Лорка, Дюрренматт и Бродский. Спектакли по произведениям мэтров мировой литературы ставит труппа составом всего в 19 человек. А свой 41-сезон артисты Государственного русского театра драмы им. Ф.А. Искандера в Сухуме завершают премьерными показами «MARQUEZ. Сны одиночества» по роману Габриэля Гарсии Маркеса. «Известия», побывав на спектаклях, попали под воздействие созидательной энергии абхазского коллектива, его лидера Ираклия Хинтбы и ведущей актрисы Мадлены Барциц.
Боль через улыбку
Попадая в русскую драму, ощущаешь себя в своеобразном театральном оазисе. С одной стороны, всё очевидно и технологично, с другой — есть свой мир и стиль. Больше всего поражает труппа, пусть пока не очень большая (19 человек), но молодая и мобильная, как ни странно, без старшего поколения, с минимальным средним. Зато молодежь, особенно женская часть, просто неповторима. Здесь каждая артистка может претендовать, если воспользоваться балетным словарем, на положение этуали. Выстроенный гибко, осторожно, с учетом возможностей труппы репертуар уже сейчас позволяет говорить о примечательной афише и поэтическом театре, где великолепно сочетаются и соблюдаются и зрительский запрос, и умение расти, тянуться к звездам.
Здесь я увидел актрису трагического плана с необычайным нутром и темпераментом — и это в ее 28 лет (в жизни она вовсе выглядит инфантой, тинейджером). Девочка с роковыми страстями, с интонацией надрыва и чистоты, когда сочетание женщины и подростка высвечивают образ, исполненный невероятно напряженного экспрессивного звучания. Именно она, Мадлена Барциц, недавно поразившая театралов в Крыму, на фестивале «Боспорские агоны», сподвигла меня приехать в Сухум смотреть спектакли с ее участием, в том числе и последнюю премьеру театра «Сны одиночества», и «Кровавую свадьбу» Лорки.
Актриса Мадлена Барциц
Парадоксально, но низкий, чуть ли не хрипловатый голос источает такую незащищенность и открытость, которые свойственны только детям. Бунт Электры — бунт странствующей души в поисках правды. Мадлена играет на разрыв аорты и напоминает Гамлета-ребенка. Актриса всегда мечтала воплотить мужской образ на сцене и, как мне призналась, при распределении ролей обязательно примеряет на себя «костюм», противоположный своей сущности. Безусловно, ее манит амплуа неврастеника. У женщин такое практически не встречается, лишь удивительная Наталья Сайко была близка к этой ломкой и небезопасной грани.
Мадлена тоже обладает уникальным нервным сплетением, которое позволяет проживать и античную трагедию, и драму Лорки, и эпику Маркеса. В «Кровавой свадьбе» у нее роль невесты, и как только актриса выходит на сцену, то уже не замечаешь ни режиссерских шероховатостей, ни отчасти прямолинейных метафор, ни излишнего пафоса.
И Лорку, и «Сны одиночества» поставила режиссер с берегов Невы Мария Романова. Маркес прочтен петербурженкой с такой печалью, тоской и искренностью, что все монологи ранят душу. Мир Маркеса на сцене трансцендентален, он несется словно по туннелю, то выскакивая из него, то опять попадая в его тиски. Ускользающий, отчужденный свет и движущийся буфет сродни полузабытью, когда краски сгущены и размыты, а монолог о сне Хосе Аркадио и бесконечных комнатах трогателен и пронзителен.
В полном объеме и во всей красе в этом спектакле предстают актрисы театра — легкие, пластичные, темпераментные, их ансамбль неотразим, пленителен и чувственен, а Мадлена Барциц, как никто, умеет передать боль через улыбку, молча, обмолвками. От природы пластичная, с особой, как и ее голос, грацией жеста, с тонким чувством позы, актриса привносит во всё высокую нежность.
Свой демиург
Теоретик сценического искусства Франсуа Дельсарт как-то изрек, что плохие актеры из кожи лезут, чтобы взволновать самих себя, самим себе устроить зрелище. Настоящие артисты позволяют своим жестам выдавать лишь десятую долю тех волнений, которые они изображают. Мадлене Барциц это известно, пусть даже пока на интуитивном уровне. Актриса, несмотря на молодость, поражает и внутренней силой своего дарования, и редким умением заглядывать в самые потаенные уголки человеческой души. Хочется верить: и Офелия, и Джульетта, и героини Теннесси Уильямса, идеально ложащиеся на ее фактуру, придут к ней, тем более что в планах театра они есть, и есть человек, готовый работать над их воплощением.
С этой точки зрения сухумскому Русскому драматическому театру имени Фазиля Искандера повезло, его возглавляет свой демиург, генеральный директор Ираклий Хинтба. А судьба любого театра, вернее, его успех, определяется наличием лидера-личности, человека, который самозабвенно, порой жертвуя собой, строит, перестраивает этот дом. Без созидательной энергии, полета души и четкого бухгалтерского расчета вряд ли что может получиться. Естественно, гендиректор появился не из воздуха, а сам выбрал весьма непростой путь, отказавшись от респектабельной карьеры политика и дипломата. В 2016 году Ираклий Хинтба по собственному желанию, для многих совершенно неожиданно, покидает должность начальника Экспертного управления администрации президента республики и возглавляет театр, где, кроме ремонта и спектаклей, идущих один-два раза в месяц, ничего не было. Для кого-то, возможно, странный шаг, для кого-то поступок чудака, но для нового гендиректора посвящение себя Мельпомене скорее сбывшаяся мечта.
Ираклий еще с детства был увлечен искусством и, когда жил в Москве, старался не пропускать ни одной значимой столичной премьеры. Сегодня Хинтбе вновь делают предложения, от которых чаще не отказываются, но у абхазского театрального ваятеля свои планы. Так и бывает, кто-то плывет по течению, а кто-то слушает сердце, идя своим путем, даже если приходится выходить из зоны внешнего комфорта. Притом надо не забывать: театральное закулисье не самое уютное и радушное место. Однако за шесть лет сделано немало, а главное — собрана умелая команда, которой многое по плечу.
Например, в Русскую драму приглашен отличный художник-световик Денис Солнцев. В том же Маркесе он добился особого призрачного свечения и потусторонней отрешенности. А режиссеров Хинтба выбирает совершенно разных, но неизменно интересных — в репертуаре можно встретить постановки, не уступающие по уровню столичным, чей эстетический и профессиональный прейскурант высок.
Ставит и талантливая молодежь. Речь идет об «Электре» режиссера Артема Устинова. Именно с нее началось мое знакомство с театром на фестивале античного искусства «Боспорские агоны» в Керчи. Надо сказать, абхазский коллектив для многих там стал откровением и открытием. Полотно по трагедиям Софокла и Еврипида и философским трактатам Платона было сыграно на том режущем острие, которого и требуют древнегреческие драмы.
А еще в актуальной афише театра — «Визит старой дамы» Фридриха Дюрренматта, которую режиссер Антон Киселюс наделил обаянием черной комедии; «Клинический случай» Рэя Куни в постановке Сергея Ефремова, фонтанирующий комическими ситуациями; веселый ковбойский балаган «Братец Кролик & Братец Лис» от Сергея Астраханцева; искрометный «Рассказ мула старого Хабуга» по Фазилю Искандеру; философский «Хаджи Мурат» по Льву Толстому; моноспектакли по Бродскому и Дауру Зантария и еще добрый десяток интернациональных, разножанровых, но неизменно запоминающихся спектаклей, которые делают Русский театр в Сухуми своеобразным островком настоящего искусства и территорией духовности, призывающим не унывать, задумываться над простыми вечными вопросами и спокойно, логично и точно делать большое и, может, великое дело — возрождать театральное искусство на своей Родине.
