«Сиротские учреждения вывезли в неизвестном направлении»
Председатель комиссии генсовета «Единой России» по защите материнства, детства и поддержки семьи, депутат Госдумы Анна Кузнецова на полях ПМЭФ рассказала «Известиям» о судьбе детей-сирот из Донбасса, а также о том, как нужно заниматься безопасностью и воспитанием российских детей.
О безопасности детей
— Анна Юрьевна, постоянно происходят ужасные истории: в апреле в Ставрополе была обнародована история об отце, который держал своего ребенка за решеткой; в Челябинской области отец избил дочь прямо перед школой; в Краснодарском крае женщину осудили за то, что ударила сына табуретом и раздетого выгнала в подъезд. Есть ли в связи с этим необходимость трансформировать систему соцопеки и, может быть, как-то ужесточить наказание за жестокое обращение с детьми?
— Вы сейчас говорите уже о следствии тех сложившихся ситуаций, которые не были вовремя выявлены, когда уже поздно что-либо делать. Органы опеки не должны узнавать из СМИ об этих случаях, они должны вести ситуацию. Но это может быть, только когда ситуация в самом начале профилактирована, риски выявлены.
Очень хочется, чтобы не было перекосов, потому что некоторые сотрудники органов опеки видят реализацию этой задачи как чрезмерное вмешательство в семью: приходят и забирают ребенка из-за того, что плохой ремонт, низкий доход или иные не связанные с заботой о ребенке процессы. Очень важно пройти по тонкой грани. За конкретную ситуацию отвечает сотрудник органа опеки, но кто его подготовил? Кто обеспечил его четкими, понятными инструкциями? Сейчас они их реализуют исходя из личностных, ценностных убеждений, исходя из собственных компетенций, исходя из параметров контроля, которые установлены в отношении органов опеки и попечительства. Я лично сталкивалась с тем, что органы опеки не реагируют, чтобы не нарушать какие-то показатели. Эта тонкая настройка возможна только в одном случае — когда семья доверяет органам опеки и сама говорит: «Мне нужна помощь». Сделано это может быть только в случае, когда органы опеки начнут помогать, а не карать. А чтобы помогать, нужен ресурс. У органов опеки должна быть главная цель — сохранить семью.
Задачу по реформированию органов опеки мы поставили еще в 2020 году, но она до сих пор не решена. Есть поручение президента о том, чтобы на площадке одного из работающих ведомств создать ведомство, занимающееся защитой семьи и семейных ценностей, но и эта задача до сих пор не решена. Поэтому сегодня мы искали ответ на вопрос, как помочь семьям, в том числе учитывая ресурсы народной программы «Единой России». Эта программа не написана таким четким программным языком, но в ней есть важные предложения родителей, общественных организаций. Например, создание многофункциональных семейных центров, куда может прийти семья и получить помощь: юридическую консультацию, оформить документы. Возможно, все эти случаи произошли именно потому, что эту семью вовремя не услышали.
— Не к кому было обратиться...
— Абсолютно точно. Семья не видела никакого выхода. Конечно, это ни в коем случае не оправдывает насилия в отношении ребенка. Но это диагноз системы, который поставлен, и есть рецепт решения. Его надо реализовывать.
— Также вы предлагали электронную карту опасных мест для детей. Расскажите про этот проект, в каком формате он будет существовать, кто сможет получить к нему доступ и не возникнет ли обратного эффекта? Потому что детей притягивает то, что запретно. Может, эта карта их туда и приведет?
— Безусловно, мы учитывали этот момент. Но начну с другого. Никакие меры в направлении безопасности детей не лишние. Нужно сейчас все инфраструктурные решения включать на то, чтобы решить вопрос безопасности ребенка. XXI век, а у нас с вами дети из окошек падают, люки открытые, заброшенные здания. Это просто недопустимо, что сегодня так развиты различные технологии, но именно в отношении детей оказывается, что они не работают. Поэтому мы сейчас разворачиваем эту систему в сторону ребенка. Сейчас вместе с регионами, с АНО «Диалог» создается эта карта, в которой будут отмечены опасные места. Но не для того, чтобы их обозначить. Появилось опасное место в регионе — его надо срочно делать безопасным. И если оно просуществовало хоть какое-то время, значит, есть серьезный сбой в системе работы региона. Это позволит следить за тем, как реагируют на вопросы безопасности в регионах России. Такие решения помогут решить две задачи: во-первых, ускорить принятие решений по ликвидации этих опасных мест и, во-вторых, мы будем иметь анализ системных проблем по всем регионам России. У этой платформы достаточно высокая степень готовности.
— Это будет какой-то веб-сайт? Какая-то платформа? Или у каждого региона будет это где-то?..
— Карта будет у каждого региона, но мы будем иметь всю информацию. Сейчас данные собираются, затем будем всё анализировать, когда появится информация по всем регионам России, и внимательно стараться следить за темпами устранения вот этих опасных мест.
О воспитании детей
— В продолжение темы безопасности. Как оградить школы и детсады от вооруженных нападений? Как Госдума намерена решать вопрос с охраной детских учреждений?
— Если говорить о нескольких годах, с 2017 по 2020 год порядка 60 случаев было достаточно серьезных нападений. Я сама лично выезжала в школы, видела последствия, видела всё, что после этого происходит, — и, конечно, первое, что приходит в голову, что нужно повышать общую безопасность школ. Это охрана, это рамки металлоискателей. Но, честно сказать, я как мама, как руководитель комиссии анализирую внимательно все процессы, которые происходят, и вижу, что даже это не поможет.
Начинать нужно с другого. И очень важно, что в этом направлении шаги сделаны. Еще когда Сергей Сергеевич Кравцов был руководителем Рособрнадзора, мы вместе мониторили воспитательную программу образовательных организаций. В ужас пришли, скажу я вам. Сейчас я могу это сказать, потому что эти недостатки были устранены. Одно время об образовании говорили как об услуге. Сейчас разработан закон, который даже это слово вычеркивает, потому что образование — это не услуга, это миссия педагога, это предоставление качественных знаний, это воспитание личности, безусловно. Поэтому у нас в законе есть две статьи. Первая — обучение. Вторая — воспитание.
На законодательном уровне у нас идеологии нет, но мы все понимаем, что важно прививать ребенку, да? Это патриотизм, это высокие ценности, которые сегодня мы защищаем в ходе специальной военной операции. И здесь ни в коем случае нельзя детей выключать из жизни, которая происходит сегодня. Это и есть фундамент, на котором должны строиться воспитательные программы.
Я считаю, что следующий этап, который обязаны сделать органы исполнительной власти, это оценить создание условий для реализации воспитательных программ. Немаловажно, чтобы критерии оценки, которые применяются сегодня к школам, педагогам, учитывали новые задачи. Не количество стобалльников важно, а качественные процессы, которые мы запускаем. А именно — воспитательные программы. И здесь важен вопрос о создании общественной детско-юношеской организации, законопроект о которой сейчас рассматривается в Государственной думе.
— Как раз об этом хотелось спросить.
— Я не могла об этом не сказать, потому что, говоря о детско-юношеской организации, мы претендуем на то, что выходим к детям с этой концепцией движения, начиная от малышей, заканчивая взрослыми людьми. Готовы ли мы предложить им ценности, смыслы, а не просто набор форумов, встреч, веселых мероприятий? Не нужно здесь лукавить, говоря о том, что мы спросим у детей. Это очень смешно звучит для меня как мамы. Потому что ответят всё равно взрослые, и нельзя здесь перекладывать ответственность на ребенка. Взрослые запустят этот проект, взрослые его назовут, обозначат ценности и цели, которые лягут в основу этой большой организации.
— А что с названием организации?
— Сейчас идет дискуссия на этот счет, это очень важный и принципиальный вопрос. Как вы яхту назовете, так она и поплывет. А у нас бесценная яхта, наши дети. Как говорят некоторые мудрые люди, цель жизни — за пределами жизни. То есть нужно смотреть на несколько поколений вперед. Более чем на 25 лет. Поэтому задача очень непростая, и, наверное, поэтому она так и не была решена за последнее время. Но запрос на это колоссальный и у родителей, и у детей.
— А зачем нам еще одно объединение? Получается, есть «Юнармия», Российское движение школьников. Чем это движение принципиально будет от других отличаться?
— «Юная армия» — это патриотизм, это будущее, связанное с военной профессией. Туда приходят дети, которые связывают свое будущее с военными какими-то профессиями или просто симпатизируют именно такому выражению патриотизма. Это и физподготовка, это и четкие понятные цели защиты своей Родины. Но одновременно, надо сказать, они дают возможность ребенку выражаться во всех отраслях. Например, пожалуйста, есть замечательный КВН юнармейский. Поэтому я хочу сказать, что многие ребята находят ответы на свой важный вопрос, который возникает в 11-м классе, — поступление в вуз. «Юнармия» дает преимущество в том числе при поступлении в профильные вузы. Это очень важно, когда движение дает ответ на жизненно важные вопросы.
— А новое движение чем будет отличаться?
— Очень правильно, чтобы и новое движение давало ответ на вопросы: зачем мы это делаем, к чему мы идем и что мы хотим от жизни, от себя, что важно, что неважно, что черное, что белое в этом мире? В то же время должно давать такой люфт для поиска своих ответов и свободу решения и прививать критичность мышления, одновременно помогая решать жизненные вопросы и с поступлением в вуз, и с определением профессии, и с возможностью попробовать себя в разных профессиях. Решая жизненно важные задачи, нельзя отделять их решение от каких-то смыслообразующих вещей.
На что нельзя разрешать тратить маткапитал
— Еще хочется перейти на другую тему — спросить про маткапитал. Как стоит расширить сферу применения материнского капитала, чтобы существенно улучшить положение семьи с детьми?
— Эта тема всегда на повестке, когда мы говорим о защите семьи, потому что многими семьями сегодня по опросам и в личном общении именно эта мера поддержки признается как одна из самых эффективных. 15 лет реализуется маткапитал, и уже есть возможность проанализировать и сделать выводы. Всё это время редактировали, совершенствовали порядок выдачи, уменьшали бюрократическую волокиту, совершенствовали контроль за реализацией и так далее. Но на образование маткапитал реализуют только 10%, все остальные — всё-таки на жилье. Это вполне коррелирует с теми проблемами, которые все семьи обозначают практически единогласно, — жилье. Вот это самая важная задача, которую маткапитал помогает решить.
Но появляются и новые запросы. В народную партийную программу мы себе записали, что нужно расширить функцию маткапитала. Но всегда есть такой барьер: нельзя распространять маткапитал на сферу, где есть гарантированная государственная поддержка, чтобы не было искушения за счет этих денег решать какие-то государственные задачи, которые нечестными чиновниками решены некачественно.
— Например, что вы имеете в виду?
— Например, если речь идет о гарантированном лечении. Конечно, ребенка должны лечить. Такие статьи расходов предусмотрены бюджетом. И ни в коем случае нельзя здесь прикрываться тем, что давайте расширим маткапитал и будем применять его в этом направлении. Это неправильно. Надо совершенствовать эти механизмы и заставлять работать тех, кто не реализовал эту задачу.
О детях Донбасса
— «Единая Россия» сообщала, что прорабатывает вопрос устройства детей-сирот Донбасса в российские семьи. А появился ли четкий механизм передачи таких детей в семьи? Может быть, есть статистика, сколько детей удалось пристроить и какая это часть от всех детей-сирот Донбасса?
— Сирот будет много, и поэтому даже через механизмы усыновления мы не решим этот вопрос молниеносно. Сразу дети не найдут свою семью. Мы будем прилагать все усилия. Много желающих мне лично звонят, многим коллегам звонят, этих ребятишек готовы взять в семью. Сейчас благодаря указу президента об упрощенном порядке выдачи гражданства детям-сиротам, конечно, многие вопросы решены.
Дальше может быть два сценария событий. Первый: если луганчане и дончане примут решение о вхождении в состав Российской Федерации, буквально сразу же можно будет после включения детей в общую базу решать вопрос усыновления в общем порядке.
Второй сценарий: если они сохраняют субъектность как независимые республики, то необходимо будет выстроить консульские службы Министерства иностранных дел и после этого продолжить усыновление уже в межгосударственном процессе.
Я уверена, что мы справимся со всеми этими бюрократическими процессами. Но сейчас нужно решить основной вопрос. Более 2000 сирот пересекли границу, часть из них вернулась назад. Мы были как раз в Луганске в Доме ребенка. Малыши чудесные, но кому-то лечение нужно, кому-то помощь иного порядка. Мы будем внимательно следить за всеми этими процессами и стараться помочь.
Другая страшная ситуация есть. Я не могу о ней не сказать. К сожалению, некоторых детей мы просто не найдем. Их вывезли с освобождаемых территорий, когда наши войска приближались к территориям, ранее занятым военными ВСУ. Сиротские учреждения просто выехали в неизвестном направлении. Где эти сироты, мы не знаем. Их вывезли законные представители. По сути, они законно переместились, но сейчас там уже не Украина. Там Донбасс, там уже наши территории, и куда делись эти дети, мы можем только предполагать из заявлений СМИ. Например, в Латвии прокуратура проводит досудебную проверку по факту незаконной передачи детей-сирот, граждан Украины, гражданам Латвии. А сколько случаев, когда этого не видит система?
Поэтому, безусловно, самые тревожные предположения в отношении будущего этих детей. Мы связались со Следственным комитетом РФ, передали полный перечень информации со списками детей, которые были по той или иной причине вывезены с территорий, которые сегодня освобождаются российскими войсками, и должны быть найдены — хотя бы определено их местонахождение. Часть из них — это родительские дети, и поэтому оставлять этот вопрос без внимания ни в коем случае нельзя.
