Прибавка к возрасту: названы 9 шагов к росту продолжительности жизни в РФ
Чтобы повысить ожидаемую при рождении продолжительность жизни в России, нужно увеличить финансирование здравоохранения, расширить функционал врачей поликлиник, улучшить профилактику заболеваний и изменить систему льготного получения лекарств. К таким выводам пришли сотрудники ВШЭ — авторы доклада о необходимых структурных изменениях в здравоохранении. Документ представят 6 апреля на Ясинской научной конференции. В России накануне пандемии коронавируса ожидаемая продолжительность жизни составила 73 года. К 2030 году ее планируется увеличить на пять лет — до 78.
Наша эра
В России накануне пандемии коронавируса, в 2019 году, ожидаемая продолжительность жизни при рождении достигла исторического максимума — 73,3 года. В странах с развитой экономикой она на тот момент превысила 78, а в некоторых и 80 лет. Для РФ 78-летний рубеж — это целевой показатель, достичь которого, согласно указу президента, страна должна к 2030 году.
Период, когда ожидаемая продолжительность жизни увеличивается с 70 до 80 лет, ученые называют эрой хронических заболеваний. В тех странах, которые его уже прошли, структура смертности стала сдвигаться в сторону онкозаболеваний. Россия пока находится в начале этого пути, поэтому у нас главной причиной смертей остаются болезни органов кровообращения.
Завершения эры хронических заболеваний развитые страны добились разными способами, но ключевые моменты были общими. Группа ученых Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) проанализировала, какие меры принимались за рубежом в период роста продолжительности жизни до 80 лет и какие у нас в начале аналогичного периода. Эта аналитика будет представлена 6 апреля на Ясинской международной научной конференции НИУ ВШЭ. Доклад подготовлен в рамках работы Научного центра мирового уровня (НЦМУ).
На основании исследования его авторы сделали выводы о том, какие самые важные шаги следует сделать российской системе здравоохранения, чтобы достичь поставленной цели. Получилось девять пунктов. Это рост доли ВВП, направляемой̆ на здравоохранение; упор на профилактику заболеваний; расширение функционала первичного звена; усиленная работа с пациентами с хроническими заболеваниями; изменение характера взаимодействия медиков и пациентов; масштабное внедрение в поликлиниках новых цифровых технологий; увеличение числа льготников для получения лекарств; переориентация стационаров на самых сложных пациентов; развитие долговременной медпомощи.
Если брать здравоохранение в чистом виде, то продолжительность жизни зависит от его эффективности примерно на 20%, пояснил «Известиям» член комитета Госдумы по охране здоровья Алексей Куринный.
— Если же мы говорим о здравоохранении, включая профилактику, то 50%. Сюда входят и борьба с вредными привычками, и формирование здорового образа жизни в целом. Остальные 50% приходятся на экономику и окружающую среду, то есть экологию, — добавил он.
В деньгах счастье
Доля ВВП, направляемая на здравоохранение, в развитых странах за время эры хронических заболеваний в среднем выросла с 5,0 до 8,6%, говорится в исследовании НИУ ВШЭ. Когда в 2012 году Россия достигла ожидаемой продолжительности жизни 70 лет, доля расходов на здравоохранение в ВВП составляла 4,9%. К 2019 году она увеличилась до 5,6% ВВП.
«Сравнительные межстрановые исследования показывают, что большие расходы на здравоохранение сопровождаются более быстрым снижением смертности, но не общей, а зависящей от доступности медицинской помощи», — резюмируют авторы доклада.
В странах, успешно миновавших эру хронических заболеваний, доля именно государственных расходов на здравоохранение (от всех средств, вложенных в эту сферу) увеличилась в среднем с 68,9 до 74,7%. У России в начале этого пути наметился обратный вектор — она уменьшилась с 63,7 до 60,7%.
В нацпроекте «Здравоохранение» сейчас нет пункта про увеличение финансирования, рассказал «Известиям» один из авторов доклада, директор Центра политики в сфере здравоохранения НИУ ВШЭ Сергей Шишкин. Некоторое повышение финансирования было в пандемию, но оно всё равно недостаточно для целей, обозначенных в докладе, отметил он.
По мнению эксперта, в текущих экономических условиях расширение финансирования здравоохранения выглядит очень туманной перспективой. Но в будущем это реальный сценарий, к которому нужно стремиться.
Авторы исследования отмечают, что в развитых странах при оказании амбулаторной помощи широко практикуется лекарственное обеспечение за счет бюджета или из средств социального страхования. В России же бесплатные лекарства за счет государства гарантируется только льготным категориям граждан, преимущественно инвалидам, рассказал «Известиям» сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов Юрий Жулев.
— Чтобы получить доступ к бесплатным лекарствам, нужно получить инвалидность. Если лекарства вдруг начали помогать, то человек лишается статуса инвалида, а вместе с ним и бесплатного обеспечения препаратами. В итоге получается замкнутый круг. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, обеспечение льготными лекарствами нужно расширять. Льготные лекарства должны выдаваться по диагнозу, а не статусу инвалидности, — уверен он.
«Известия» направили запрос в Минздрав о возможности увеличения финансирования системы здравоохранения и решения вопроса о лекарственном обеспечении.
Найти и не обезвредить
Большим успехом российской системы здравоохранения авторы исследования считают программу диспансеризации, приоритет которой определили в начале 2000-х годов. До пандемии COVID-19 она имела беспрецедентную поддержку со стороны правительства страны. Федеральные власти высоко оценивали уровень охвата населения мероприятиями программы — до 100% целевой аудитории.
Однако, проблему кампании авторы доклада видят в слабой взаимосвязи между диспансеризацией и диспансерным наблюдением. В идеале за обследованием пациента должен идти этап лечения выявленных заболеваний. Однако, по данным исследователей, более половины участковых врачей не знают о результатах обследований своих пациентов и не следят за хрониками.
— У нас система оказания помощи сильно отстает от системы выявления заболеваний. В докладе мы говорим, что нужно усилить это направление, внедрить новые формы его организации, — отметил Сергей Шишкин.
Налицо несоответствие между основной целью диспансеризации и возможностями первичного звена здравоохранения. «Дефицит участковых врачей и обусловленная им высокая нагрузка на этих медицинских работников не позволяют обеспечивать в должном объеме последующее наблюдение за выявленными случаями заболеваний», — говорится в докладе.
Кадровое обеспечение — наиболее значительная проблема первичного звена. Большинство врачей участковой службы работают с серьезной перегрузкой: норматив численности взрослого населения в расчете на одного участкового терапевта в 2019 году был превышен в 1,4 раза. Сегодня проблема решается главным образом за счет допуска выпускников медвузов к работе в качестве участковых терапевтов без прохождения ординатуры. Это явно ослабляет кадры первичной системы. На их экономию направлена важная мера — «Бережливая поликлиника», но к существенным результатам она пока не привела.
Что касается самой амбулаторной системы, то в развитых странах на этом уровне начинается и заканчивается лечение от 80 до 95% заболеваний. Стационары же остаются центрами высоких медтехнологий и в то же время фокусируются на наиболее сложных случаях заболеваний.
В России исторически очень сильна стационароцентричная модель организации медпомощи. За последние 20 лет стала развертываться система дневных стационаров — полуамбулаторная, и в этом мы преуспели. Однако соотношение стационарной и амбулаторной помощи в отличие от стран с развитой экономикой изменилось мало, говорится в докладе.
— Согласно нацпроекту, модернизация первичного звена включает строительство, оборудование и улучшение маршрутизации пациентов. Это важные направления, но общая тенденция мира в том, чтобы расширять функционал первичного звена — терапевтов, педиатров, врачей общей практики, — отметил Сергей Шишкин. — У нас же пациентов больше адресуют к врачам-специалистам, увеличивается их нагрузка, а специалистов не хватает.
В России, по словам эксперта, обеспеченность врачами первичного звена в два раза меньше, чем в странах, которые превысили продолжительность жизни в 80 лет.
