Здоровый дух: Джарвис Кокер идет в больницу, Marillion разгоняют тьму
Первый месяц весны принес с собой не только долгожданное солнце, но и новые — иногда совершенно неожиданные — релизы самых разных стилей, от героического «металла» и стадионного прог-рока до тихой инди-музыки и вечной классики. «Известия» — о самых интересных альбомах марта, которые вы могли забыть послушать.
Jarv Is...
This Is Going To Hurt (OST)
Ни для кого не секрет, что за прозрачным псевдонимом скрывается бывший лидер Pulp Джарвис Кокер, один из самых интересных и разносторонних артистов, вышедших из волны брит-попа в 90-е. Этот альбом — саундтрек к британскому сериалу «Это будет больно» (о трудах и днях интернов отделения гинекологии, по одноименному бестселлеру Адама Кея). Вроде бы изящная безделица, но такого рода и качества, что удается, пожалуй, лишь подлинным гениям. Кокер уже давно числится на родине в одном ряду с такими музыкантами, как покойный Скотт Уокер и здравствующий Элвис Костелло; новая работа — еще одно доказательство заслуженности такого признания.
Дюжина коротких, «радиоформатных» песен и инструментальных виньеток идеально подходят к ироничному посылу сериала («до боли смешного и душераздирающе честного», как характеризуют его британские телекритики). Кокер назвал альбом «одной любовной песней для национальной системы здравоохранения». Барочный поп с «кинематографическими» струнными идеально подходит к тихому вокалу Джарвиса. Сам он, кстати, знаком с многострадальной британской государственной медициной не понаслышке — после неудачной попытки поразить подругу чудесами эквилибристики в 1985 году начинавший певец провел несколько месяцев в инвалидном кресле.
Sabaton
The War To End All Wars
Шведский военно-патриотический коллектив Sabaton уже давно использует свои таланты в области «тяжелой» музыки для воспевания подвигов солдат всех родов войск, всех времен и народов (русских, кстати, тоже). Их новая работа — продолжение начатой в 2019 году альбомом The Great War темы Первой мировой, ее великих битв и ужасающих разрушений, навсегда вписавших «империалистическую бойню» в историческую память Европы. Название («война, которая положит конец всем войнам») взято из известной статьи Герберта Уэллса, а сами песни, выдержанные в привычном для поклонников группы боевито-маршевом духе, вновь посвящены вехам и героям той далекой войны.
Пластинка выстроена хронологически: открывается песней «Сараево», завершается «Версалем». Между ними уместились и «гарлемские хеллфайтеры», и немецкие штурмтруперы, и Ютландское сражение, и битва при Дойране, и легендарное «Рождественское перемирие» 1914 года. Нашлось место и королю Бельгии Альберту, и «счастливому Одиссею» сэру Адриану Картону де Виару, и «сербской Жанне д’Арк» Милунке Савич. И, конечно, миллионам безымянных солдат всех наций, навсегда оставшихся на полях Фландрии и в Мазурских болотах.
Cowboy Junkies
Songs Of the Recollection
Шестнадцатый студийный альбом канадского квартета, как понятно из названия («Песни воспоминаний»), состоит из композиций, некогда повлиявших на музыкальные вкусы бессменных участников группы (двое братьев и сестра Тимминс плюс их друг с детсадовского возраста Алан Энтон). Строго говоря, удивительно, что такой диск выходит на исходе четвертого десятилетия существования группы — умение находить неожиданный ракурс хоть в классике блюза (практически весь дебютный альбом), хоть в мифологии андеграунда (невероятной красоты версия Sweet Jane легендарных The Velvet Underground) всегда было отличительной чертой Cowboy Junkies.
Дело, вероятно, в том, что, как говорит вокалистка Марго Тимминс, «просто перепевать чужие песни — неинтересно». Так что кантри-боевик 70-х Ooh, Las Vegas превращен в яростный, сырой протопанк, напоминающий едва ли не The Stooges, а No Expectations Джаггера и Ричардса, напротив, оборачивается ленивым фолком. Открывающая Five Years Дэвида Боуи и финальная «17 Seconds» The Cure обрамляют альбом, добавляя этим воспоминаниям своего рода «постоянство памяти» — в несколько, пожалуй, эсхатологическом ключе.
Marillion
An Hour Before It’s Dark
История рок-музыки помнит немало ироничных поворотов судьбы. К примеру, панки, списавшие в конце 1970-х в архив увесистый и помпезный прогрессив-рок, сами довольно быстро ушли сильно на второй план рок-сцены. Зато Genesis, King Crimson, Yes и их эпигоны и последователи вернулись еще в середине 80-х из «изгнания» и более-менее успешно работают по сей день. Квинтет Marillion благополучно пережил и смену фронтмена (для рок-группы дело непростое), и падение популярности в 90-х, и само время — всё же музыкантам сегодня уже за 60.
«За час до наступления тьмы», 20-й по счету студийный альбом группы, вышел довольно бодрым — по крайней мере, по меркам склонного к медитативности и получасовым композициям стиля. Большинство песен здесь ставят акцент именно на рок, хотя и без «прогрессивности» — от лихих клавишных пассажей Марка Келли до любезных сердцу любого «фрика» (как именуют себя завзятые фанаты группы) басовых фиоритур Пита Тревейваса — тоже, разумеется, не обошлось. Правда, в голосе вокалиста Стива Хогарта появилась какая-то старческая хрипотца — с другой стороны, в оммаже Леонарду Коэну The Crow & The Nightingale именно она добавляет его узнаваемому тембру дополнительной экспрессии.
Ruth Slenczynska
My Life In Music
Подобраться вплотную к столетнему юбилею даже в наше, овеянное достижениями медицины время заслуженно считается достижением. Но даже особы монаршего звания и неуемные политики в такие лета по большей части удаляются от активной деятельности. Под подозрением, конечно, рок-звезды, но из них пока столь рекордного долголетия не успел показать никто. Тон, по-видимому, будут пока задавать музыканты-классики.
Вот, к примеру американка польского происхождения Рут Сленчиньска, недавно отпраздновавшая 97-й день рождения и выпустившая новый альбом на солидной фирме Decca Records. Сленчиньска — женщина непростой судьбы. Когда большинство сверстниц играли в песочнице, с ней занимались Шнабель и Рахманинов. Начав выступать с концертами в шесть лет, к 10 она покорила Карнеги-холл, а в 15 — бросила на полтора десятка лет музыку, взбунтовавшись против тирании менеджера-отца. Окончив факультет психологии в Беркли, бывший вундеркинд вышла замуж (неудачно, но не в последний раз), а к 30 годам решила вновь вернуться за рояль.
Хотя биографы пианистки подчеркивают, что она играла на инаугурации Кеннеди (и выступала в Белом доме еще для трех президентов США), грандиозных успехов Сленчиньска не добилась, довольствуясь преподавательской работой в Университете Южного Иллинойса и выпуская время от времени аккуратные, прочувствованные и технически почти безупречные записи музыки любимых ею романтиков. На восьмом десятке она продолжала давать концерты, собирая полные залы в Японии и Корее, затем попрощалась с публикой — но сейчас вновь вернулась, по крайней мере, в студию.
На «Моей жизни в музыке» собраны вещи, действительно определившие жизнь пианистки, от Шопена до боготворимого, по признанию самой Рут, Рахманинова. Чистая, уверенная, без скидок на стариковскую дрожь в руках запись — отрада для души меломана-«классика».
