Мечтать и вредно: почему не сбываются долгосрочные экономические прогнозы
В уходящем году чиновникам не раз приходилось пересматривать собственные экономические ожидания. Свои коррективы вносила то очередная волна пандемии коронавируса, то неконтролируемый рост цен на мировых рынках. Да, в 2021-м несбывшиеся прогнозы Минэкономразвития вполне объяснимы по целому ряду причин. Но всегда ли было так? За последние 13 лет чиновники разработали минимум четыре долгосрочных прогноза с ожиданиями высоких темпов роста экономики, доходов населения и предсказуемой инфляции. Почти все заложенные в документах показатели так и не стали реальностью. Каждый раз на пути их исполнения вставали «черные лебеди»: сначала кризисы 2008–2009 и 2014–2015 годов, потом COVID-19, захвативший планету. «Известия» разобрались, почему в Минэкономразвития разрабатывают несбывающиеся прогнозы, что бывает за их неисполнение и есть ли решение у этой проблемы.
На долгие годы
К 2020 году Россия войдет в пятерку лидеров по размеру ВВП, а экономика выйдет на темпы прироста в 6,4–6,5% ежегодно. Такие результаты в концепции долгосрочного социально-экономического развития чиновники Минэка прогнозировали в 2008 году. Причины для оптимизма были довольно весомые: объем ВВП (по паритету покупательной способности) только что превысил $2 трлн, и по этому показателю Россия вышла на шестое место в мире. А темпы роста экономики последние пять лет значительно превышали среднемировой уровень, составляя от 4,6% до 7%.
В концепции говорилось, что новых показателей Россия достигнет благодаря прорыву в эффективности человеческого капитала, комфортным социальным условиям, либерализациии экономических институтов, а также ускоренному распространению новых технологий, высокотехнологичных производств и активизации внешнеэкономической политики.
Однако грянул мировой финансовый кризис, который отбросил ВВП страны на 7,8% в минус по итогам 2009 года. До 2012-го темпы роста экономики находились в диапазоне от 3,5% до 5,2%, так и не достигнув отметок, заложенных в той самой концепции развития. В итоге свет увидел новый долгосрочный сценарий — до 2030-го.
Этот прогноз оказался консервативнее предыдущего: в базовом сценарии среднегодовые темпы роста российской экономики в 2013–2030 годах оценивались на уровне 4–4,2%. И если раньше чиновники надеялись на человеческий капитал и новые технологии, то теперь акцент был сделан еще и на развитии транспортной инфраструктуры и трансформации энерго-сырьевого комплекса. России необходимо адаптироваться к замедлению роста мировой экономики и спроса на углеводороды, говорилось в документе.
Впрочем, реальность вновь оказалась более суровой. В 2013 году ВВП России вырос только на 1,3%, не дотянув до прогнозируемого уровня более чем 2 п.п. В 2014-м экономика увеличилась только на 0,6%, в то время как Минэк ожидал рост на 4,2%. А в 2015-м ВВП и вовсе сократился на 2,3% (при том что первые оценки показывали спад в 3,7%), хотя по прогнозу темпы прироста должны были превысить 4,5%. Российская экономика находится в состоянии стагнации, констатировал возглавлявший тогда министерство Алексей Улюкаев.
Ни в 2016-м, ни в 2017 году ожидания Минэкономразвития по ВВП не сбылись. Вместо четырех с лишним процентов роста статистика показала 0,3% и 1,6% соответственно. Однако ведомство не отчаялось и представило новую версию долгосрочного прогноза — на этот раз до 2036 года. Согласно ей, темпы роста ВВП должны были стабилизироваться на уровне около 3% с 2024-го, а в 2018–2020 годах составить 1,8%, 1,3% и 2% соответственно.
Эти ожидания тоже не совпали с реальностью, хотя и в другую сторону — экономика пошла вверх быстрее запланированного. По итогам 2018 года ВВП увеличился на 2,8%, а в 2019-м — на 2%. В конце 2019 года министерство разработало еще один прогноз на шесть лет — с 2019 по 2024 год. Но точно предсказать динамику ВВП не смог и он: на 2020-й был заложен рост экономики в 2%, но на фоне коронакризиса она сократилась на 3%.
Итог — четыре долгосрочных прогноза за 13 лет, и ни одного точного. По крайней мере, по динамике ВВП.
Кому и зачем
Разработку долгосрочных прогнозов в Минэкономразвития курирует профильный замминистра. Сейчас это Полина Крючкова. В ведении замглавы ведомства находится департамент макроэкономического анализа и прогнозирования, возглавляет его в данный момент Екатерина Власова.
С февраля 2008 года по июль 2014-го профильным замминистра по прогнозированию был Андрей Клепач, который сегодня занимает должность главного экономиста корпорации ВЭБ.РФ. При нем были разработаны такие документы, как концепция долгосрочного стратегического планирования от 2008 года и долгосрочный сценарий до 2030 года. На звонки «Известий» экс-замминистра не ответил.
Андрея Клепача на этой должности сменил Алексей Ведев. Он рассказал «Известиям», что формирование долгосрочных прогнозов необходимо, чтобы предвидеть возможные структурные изменения. Кроме того, это нужно и для долгосрочного планирования бюджета и сферы социального обеспечения — тех же пенсий. Вместе с тем точность конкретных показателей прогноза не слишком принципиальна, уверен он.
— Сами цифры угадать не так важно. Но я всегда выступал за то, чтобы в долгосрочном прогнозе уйти от номинальных цифр и работать с пропорциями — например, в долях ВВП, — констатировал Алексей Ведев.
По его словам, есть в долгосрочном прогнозировании и другой аспект.
— Выпущенные прогнозы были слишком оптимистичными, что с политической точки зрения понятно: Минэкономразвития, отвечающее за экономический рост, не может выступать циником, — пояснил бывший замминистра.
При этом каких-либо санкций для чиновников за несбывшиеся ожидания не предусматривалось, добавил он.
Алексей Ведев покинул Минэкономразвития через несколько месяцев после того, как министром был назначен Максим Орешкин. После ухода Ведева курировать департамент макропрогнозирования, руководителем которого стала Полина Бадасен, новый глава ведомства начал лично. При нем был разработан прогноз до 2036 года. На встрече с журналистами в конце 2018 года на вопрос «Известий», для чего нужны долгосрочные прогнозы на 10–15 лет вперед, Максим Орешкин ответил: такие документы необходимы бизнесу, чтобы он мог планировать работу в России.
«Известия» спросили топ-50 крупнейших российских компаний, ориентируются ли они в своей деятельности на эти экономические прогнозы и верят ли, что в ближайшие 10 лет, например, инфляция будет составлять 4%. Ни одна компания официально не ответила, однако источники в нескольких организациях заявили, что при составлении бизнес-планов официальные долгосрочные прогнозы они не используют.
Долгосрочные прогнозы разрабатываются на сценарной основе, пояснили «Известиям» в Минэкономразвития. Эти сценарии основаны на различных предпосылках о траектории цен, мировой экономики, реализации мер экономической политики. Необходимы такие прогнозы для разработки документов стратпланирования, которые определяют приоритеты и целевые ориентиры в различных областях. При этом траектория развития мировой экономики может колебаться из-за структурных сдвигов и технологических изменений, констатировали в ведомстве.
Чтобы экономика России была готова адаптироваться к меняющимся условиям мировой конъюнктуры или кризиса (например, ковидного), правительство разработало 42 стратегические инициативы. Они призваны сделать ее более устойчивой и гибкой к явлениям, которые сложно спрогнозировать на горизонте десятилетий, добавили в Минэкономразвития.
Ценовое ралли
Касаются долгосрочные прогнозы не только ВВП. Так, темпы роста потребительских цен в 2015 году должны были составить не выше 4,5%, а в 2020-м — 3%, следовало из концепции развития России до 2020-го. Последовательное снижение уровня инфляции стало целью, транслировавшейся во всех долгосрочных макропрогнозах с 2008 года. С 2016-го основной задачей ЦБ стало удержание ее на уровне 4%.
В реальности же темпы роста цен с 2008-го удвоились, причем четверть этого удвоения пришлась на 2014–2015 годы, когда экономика испытала сразу несколько инфляционных шоков, вызванных спадом цен на нефть, ослаблением рубля, а также запретами на импорт ряда категорий продовольственных товаров. В результате инфляция по итогам 2015 года достигла пиковых 12,9%, что стало рекордом за семь лет.
В прогнозе до 2030 года чиновники заняли более реалистичную позицию: «Инфляция на потребительском рынке в России будет оставаться более высокой, чем в развитых странах, примерно до 2022–2023 годов». Причины тому — ослабление курса рубля, рост мировых цен на зерно и продовольствие, удорожание тарифов на инфраструктуру и в сфере ЖКХ. В период с 2016 по 2022 год инфляция будет оставаться в среднем на уровне 4,7%, говорилось в документе.
Пока что и эти ожидания не полностью совпали с реальными данными. Например, на 2017 год Минэк прогнозировал инфляцию на уровне 5,4%, однако по факту она замедлилась до 2,5%. А в 2018-м при прогнозе в 5,1% составила 4,3%. Исключением стал 2016 год, когда фактические темпы роста цен совпали с прогнозными и достигли 5,4%.
Не стали более точными и более поздние ожидания. В прогнозе до 2024 года инфляция на 2019-й закладывалась на уровне 4,6%, а в проектировках до 2036-го — 4,2%. В действительности же она составила 3%. Более того, в 2020 году чиновники ожидали темпов роста цен в 3,4% и 3,7%, в то время как фактическая инфляция пробила отметку в 4,9.
Уже понятно, что не сбудутся прогнозы и на 2021 год: инфляция по итогам ноября разогналась до уровня выше 8%, в то время как оба прогноза закладывали на этот период темпы роста цен в 4%.
Впрочем, тот факт, что инфляция не совпадает с прогнозами и таргетом ЦБ, чиновников не смущает. Механизм таргетирования инфляции показал свою работоспособность, заявила глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина в сентябре 2021 года.
— Мы же ввели таргетирование инфляции, прошло практически пять лет. Поэтому надо посмотреть, как этот механизм работает в разных условиях. А мы сейчас видим, что он работает и в стабильных условиях, и в кризисных, — говорила она.
Реальность и доходы
К 2020 году реальные доходы населения вырастут на 164–172% по сравнению с 2012-м, то есть будут увеличиваться на 6–7% ежегодно, говорилось в «Концепции 2020». Это должно было произойти благодаря росту зарплат и доходов от предпринимательской деятельности, ускоренному развитию системы пенсионного и социального страхования, а также усилению социальной поддержки малообеспеченных категорий населения.
В 2013 году реальные доходы выросли только на 4%, после чего началось их затяжное снижение. В 2014-м они сократились на 1,2%, в 2015-м — на 2,4%, а в 2016-м — на 4,5%. В 2017 году реальные доходы россиян снизились на 0,5%.
Такой динамики не предсказывал и более свежий прогноз Минэкономразвития, рассчитанный до 2030 года. В нем прирост доходов россиян с 2013 по 2017 годы оценивался в 3,3%–5,1%.
После нескольких лет снижения показателя Росстат изменил методику его расчета. В оценку реальных доходов добавили показатели оплаты труда получающих зарплаты «в конверте», наемных работников у физлиц и ИП, а также оклады в иностранной валюте. А при расчете расходов начали учитывать траты на покупку товаров вне торговых сетей, оплату посреднических услуг при купле-продаже недвижимости и при сдаче ее в аренду, а также арендную плату за жилье.
В результате в 2018, 2019 годах доходы продемонстрировали небольшой прирост — в 0,1% и 1% соответственно. Впрочем, это всё равно разошлось с прогнозом Минэка. Согласно документу, рассчитанному до 2036 года, уровень благосостояния населения в 2018-м и 2019-м должен был вырасти на 3% и 0,9%. Прогноз по приросту дало ведомство и на 2020 год — по его итогам реальные доходы должны были увеличиться на 1,7%. Однако из-за пандемии реальность снова оказалась непредсказуемой, и показатель снизился на 2,8%.
Как ранее писали «Известия», в ближайшее время Росстат снова изменит методику расчета доходов россиян. В марте 2022-го будут опубликованы пересмотренные данные по этому показателю за 2018–2020 годы.
Как синоптики
Пока экономические прогнозы получается делать не лучше, чем у синоптиков и геологов, отметил главный экономист агентства «Эксперт РА» Антон Табах.
— Их точность тоже снижается по мере удлинения срока, но без них было бы еще хуже, — заявил он.
Однако долгосрочные прогнозы необходимы, поскольку они помогают выявить направления, движения и тренды. Это не точные замеры, а скорее ориентиры, констатировал эксперт.
В прикладном смысле долгосрочный макропрогноз нужен государству для разработки и обоснования экономических политик, а также, как это ни странно, для оценки сложившейся ситуации, отметил директор группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. Прогноз всегда подразумевает экстраполяцию если не всех, то хотя бы части существующих трендов, поэтому он отвечает и на вопрос, а нужными ли темпами идет развитие и в нужную ли сторону, полагает он.
— Страны, в которых государство традиционно играет значительную роль, имеют те или иные элементы плановой экономики. Как правило, в них власти предъявляют запрос на очень детальный экономический прогноз, причем сделанный в специальных предпосылках, которые рынок может не разделять. Поэтому и формируется он, как правило, силами специальных подразделений в госорганах, — заявил эксперт.
Построение прогнозов является абсолютно необходимым компонентом экономической политики по трем причинам, считает старший экономист «ВТБ Капитал» по России и СНГ Александр Исаков. Во-первых, общая картина будущего позволяет синхронизировать различные государственные программы и меры. Во-вторых, долгосрочное прогнозирование позволяет увидеть вызовы, демографические и структурные изменения в экономике, которые незаметны в прогнозах на два–три года. В-третьих, они позволяют оценить долгосрочные эффекты от тех или иных мер экономической политики, отметил эксперт.
В дальнейшем власти не планируют отступать от долгосрочного прогнозирования. В ноябре правительство утвердило параметры прогноза до 2050 года с целью последующей разработки операционного плана по адаптации экономики к глобальному энергопереходу. Целевой сценарий предполагает опережающие темпы роста неэнергетического экспорта (до 4,4% ежегодно) и инвестиций в основной капитал (3,7% ежегодно), а также стабильное увеличение реальных располагаемых доходов (2,5% ежегодно).
