Пошел бы ты, штатец: печальный роман взросления в американской глухомани
Что испытывает молодой человек, сталкиваясь с несправедливостью жизни как повседневным явлением. Чего стоит жизнь в семейном аду. Почему одним везет, а другим совсем наоборот. Что со всем этим делать. Известный американский писатель Питер Хеджес дает свои ответы на эти вполне себе общечеловеческие вопросы. Только понравятся они далеко не всем. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели специально для «Известий».
Питер Хеджес
Что гложет Гилберта Грейпа?
М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2021. — [пер. с англ. Е. Петровой]. — 512 с.
На обложке впервые переведенного на русский романа «Что гложет Гилберта Грейпа?», написанного Питером Хеджесом в 1991 году, красуется Джонни Депп — он сыграл заглавного героя в недооцененном, по мнению некоторых современных критиков, одноименном фильме Лассе Хальстрема. Русский перевод романа появился вскоре после официального цифрового релиза картины, и их сопоставление позволяет наглядно проследить типичные для голливудских киноадаптаций приемы сглаживания острых углов, припудривания щекотливых тем и романтического декорирования невзрачной реальности Среднего Запада.
Книга Хеджеса вписывается в богатую традицию американских романов взросления, сопровождающегося желчным внутренним монологом молодого героя, еще не привыкшего воспринимать буржуазное лицемерие и несправедливость жизни как должное, как нормальное повседневное явление. Тут можно провести параллели с тетралогией Джона Апдайка о среднестатистическом американце по прозвищу Кролик, с которым Гилберта Грейпа явно роднит навязчивая идея побега из родного города, из семьи, от связывающего его по рукам и ногам чувства долга перед родными, которые без него пропадут. И разумеется, один из ближайших литературных «родственников» Гилберта — Холден Колфилд из романа «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера. Герой Питера Хеджеса на семь лет старше, поэтому бунтовской запал у него уже заметно слабее, а терпения гораздо больше. По сравнению с Гилбертом Грейпом, стоически живущим в семейном аду и выполняющим, по сути, отцовские функции (накормить мать — бездонную прорву, присмотреть за младшим братом-дауном, успокоить двух нервных сестер), Холден Колфилд просто неуравновешенный сопляк, который не нюхал реальных проблем, а обстановку в доме Грейпов не выдержал бы и пяти минут.
Американский писатель Питер Хеджес
«Что гложет Гилберта Грейпа?» открывается посвящением «Моей матери, которая не располнела, и моему отцу, который не умер» — в нем словно слышится скрытый укор тем родителям, которые оказались не так прекрасны, как у Питера Хеджеса, растолстели и умерли, а следовательно, не заслуживают сыновей, которые посвятили бы им объемистую гуманистическую книгу. Вопрос, почему одним везет с родителями и всем остальным, а другим — нет, и есть один из ключевых в книге, но ответ сводится к тому, что жизнь несправедлива по определению. Это давно понял Гилберт Грейп, зарабатывающий на жизнь разнорабочим в маленьком гастрономе, хозяин которого каждый день обещает любимому сотруднику «прекрасные сюрпризы». Герой достаточно умен, чтобы не вступать в философские дискуссии, но про себя думает: «Не исключено, что жизнь, как считает мистер Лэмсон, готовит нам прекрасные сюрпризы. Но я считаю иначе. Жизнь готовит нам одну несправедливость за другой».
Экранный Гилберт Грейп получился не только чересчур красивым (это признавали и режиссер, и сценарист, только кто же купит билет в кино, чтобы смотреть на некрасивых?), но и гораздо более альтруистичным, чем в романе. Так, в сцене, где герою предоставляется возможность загадать желание, он первым делом вспоминает, чего не хватает всем его близким. При этом на вопрос: «А для себя-то ты хоть что-нибудь хочешь?» Гилберт скромно признается, что хочет просто быть хорошим человеком. Странно, что при этом над головой Джонни Деппа не высвечивается нимб. В книге этого эпизода нет, зато есть более честные мысли измученного героя после телерепортажа о душевнобольном, который расстрелял всю свою семью: «Я обвожу глазами комнату и вижу своих сестер, мать и недоразвитого брата. Вижу просевший пол, угасший дом. Втягиваю долетающий из кухни запах мусора, ощущаю пыльный, грязный ковер, свою затхлую одежду и понимаю, что хочу стереть это жилище, стереть этих людей».
Питер Хеджес, сам уроженец Айовы, любит использовать маленькие городишки как модель мироустройства в миниатюре в своих книгах (после «Гилберта Грейпа» вышло еще две, не имевшие такого успеха) и фильмах (с тех пор Хеджес сделал карьеру как сценарист и режиссер тихих уютных мелодрам вроде «Влюбиться в невесту брата»). Печальная правда в том, что житель такого города, как вымышленная Эндора с населением 1091 человек, где родился Гилберт Грейп, об огромности мира может только догадываться.
Первоначально Хеджес думал назвать свой литературный дебют Going Places With Gilbert Grape («По разным местам с Гилбертом Грейпом»), но, видимо, потом решил, что это слишком жестокая издевка: мир Гилберта предельно тесен и даже с колеса обозрения он не увидит никаких «разных мест», а лишь одни и те же, давно намозолившие глаза: «Отсюда, с высоты, вижу наш понурый дом, бывшую мою школу и «Сливочную мечту». За тридевять земель светятся фонари на парковке «Фудленда».
Тема еды главная в романе, обыгранная в оригинальном названии What’s Eating Gilbert Grape, которое можно понимать и как вопрос: «Что ест Гилберт Грейп?», чем он питается в самом широком смысле слова. В физическом смысле ест он всё меньше и меньше, в ужасе от того, как много жрут у него дома, а духовной пищей служит разве что возможность мысленно перенестись подальше: «С годами я довел свои действия до автоматизма, до той естественности, которая позволяет мне работать бездумно. Да, мысли мои блуждают где хотят. Как правило, умственно я нахожусь не там, где маячу физически. Я уношусь в де-мойнский торговый центр «Мерль-Хэй молл», или гоняю по пустыне, или стою на крыше какого-нибудь здания в Омахе и жду приближения разрушительного урагана. Имейте в виду: мысленно я очень редко бываю в этом магазине и в этом городке».
Название сетевого супермаркета «Фудленд» («Мир еды») служит Хеджесу таким же символом общества потребления, как и страдающая ожирением мать героя, начавшая заедать горе после самоубийства отца семейства и живущая в кресле перед телевизором. Писатель на протяжении всего романа мастерски нагнетает отвращение Гилберта к этой туше, под которой того и гляди обвалится пол, чтобы в финале как следует вдарить по сыновним чувствам. Они в отличие от чисто физической брезгливости перед неопрятной и неприятной матерью выглядят не очень натуральными, умозрительными и притянутыми за уши, просто ради того, чтобы радость наконец освободившихся от этой обузы детей не слишком бросалась в глаза в пафосном финале: «Но хотя ее порой охватывала злость, хотя ее жу-у-утко разнесло, она всё же была нашей матерью. Каждый из ее детей унаследовал какие-то материнские черты. И в нас крепло загадочное понимание того, что она не ушла, а просто переселилась в нас, и теперь настало время нам тоже куда-нибудь переселиться».
Кроме роскошного «Фудленда», обостряющего в Гилберте чувство, что его жизнь безнадежно проиграна, в книге полно и других обидных примеров «удавшейся» жизни, подчеркивающих лузерство героя (например, одноклассник, выбившийся в телеведущие). Эти поводы для зависти сведены к минимуму в добром сентиментальном фильме, который может посмеяться над отдельными человеческими проявлениями обычных американцев, но не может позволить себе глобальную насмешку над американской мечтой как дебильной. Тонкий намек на это различим в сцене романа, где описан детский конкурс американских исторических костюмов по случаю 4 июля, куда неуклюжий брат Гилберта вносит хаос: «…мой брат своими действиями напоминал сегодняшнюю Америку — считай, во всех ее проявлениях».
Можно выдвинуть конспирологическую теорию, что эти вкрадчивые нотки социальной критики и помешали в 1993-м получить вполне заслуженный «Оскар» юному Леонардо Ди Каприо, блестяще перевоплотившемуся в слабоумного брата героя. Этот киноперсонаж, впрочем, тоже получился приукрашенным, гораздо более трогательным, милым и симпатичным, чем вечно перемазанное едой, никогда не моющееся, неуправляемое чудовище, в романе ежедневно отгрызающее по кусочку от несчастного Гилберта Грейпа.
