Игра на республику: как Франция борется с исламизмом
Национальная ассамблея Франции одобрила законопроект «Об укреплении республиканских принципов», который призван защитить статус страны как светского общества и противостоять радикальному исламизму. В частности, документ ужесточает контроль за финансированием религиозных организаций из-за рубежа, упрощает властям возможности роспуска неблагонадежных организаций, вводит ограничение на домашнее обучение, а также наказание за полигамию и «сертификаты девственности». Как ожидается, в марте документ одобрит сенат, и уже к лету он станет законом, хотя им недовольны многие: одни — из-за предполагаемой стигматизации ислама, другие — из-за недостаточной жесткости. Но главный вопрос в том, смогут ли эти меры на практике способствовать снижению радикализации среди мусульманского населения Франции.
Свои лишь по паспорту
Мусульманскую общину Франции, насчитывающую 5,7 млн человек, называют крупнейшей во всей Западной Европе. И проблемы, напрямую или опосредованно связанные с последователями ислама с французскими паспортами, всегда были сопоставимы по масштабу с их численностью. Переезжая во Францию и даже рождаясь на ее территории, выходцы из Туниса или Алжира порой так и оставались в ментальном плане тунисцами и алжирцами, но не французами. И многочисленные теракты, совершенные в последние годы доморощенными исламистами, лишь подчеркивали промахи властей в политике интеграции крупных мусульманских общин.
Разумеется, французские власти долгие годы боролись с исламским фундаментализмом и радикализацией, но с осени прошлого года эта работа приняла новый размах. Начало ей было положено программной речью президента Эммануэля Макрона, 2 октября объявившего войну «исламистскому сепаратизму», то есть, по сути, возникновению и укоренению в стране параллельного сообщества, которое живет по своим правилам, идущим вразрез с ценностями Пятой республики.
Резонансное убийство французского учителя Самуэля Пати радикальным исламистом, совершенное 16 октября, еще больше подстегнуло общественные дискуссии на тему того, какой должна быть религия мусульман во Франции. Как заявил сам президент на церемонии прощания с Пати, в стране нужно создать «просвещенный ислам» с учетом реалий французского общества, свободный от иностранного влияния.
Заявление главы Елисейского дворца вызвало шквал гневных отповедей со стороны мусульманских стран, прежде всего Турции. И чтобы смягчить накал страстей как за рубежом, так и внутри страны, разрабатываемый документ на эту тему переименовали из «Закона об исламском сепаратизме» в «Закон об укреплении республиканских ценностей». Но суть его от смены названия не изменились.
Нет ненависти и полигамии
Одним из главных нововведений законопроекта, одобренного 16 февраля нижней палатой парламента и ожидающего голосования в сенате 30 марта, стало заметное расширение полномочий государства по закрытию религиозных и других общественных организаций, уличенных в распространении «теорий или идей», которые «провоцируют ненависть или насилие против людей». Их разрешат распускать уже не по решению суда, а в соответствии с административным указом властей.
Организации, претендующие на госсубсидии, будут давать письменные обязательства поддерживать «республиканские ценности», а все получаемые ими пожертвования из-за рубежа на сумму свыше €10 тыс. — в обязательном порядке декларировать.
Важным пунктом также стала борьба с незарегистрированными учебными заведениями, в которых неокрепшим детским умам порой внушали радикальные идеи. Чтобы покончить с подпольными школами, все домашнее обучение для детей старше трех лет с 2024 года должно быть санкционировано государством. Это затронет, по примерным оценкам, порядка 62 тыс. детей. Однако эта мера в равной степени коснется и учебных заведений с католическим или другим религиозным уклоном, а не только неофициальных медресе.
— Мы исходили из принципа равенства закона для всех. Любая мера, принимаемая в отношении ислама, принимается и для иудеев или христиан. И если мы запрещаем финансирование из-за рубежа, это значит, что, например, и русские не смогут так просто спонсировать строительство православного храма во Франции, — заметила «Известиям» вице-председатель комитета сената Франции по закону и регулированию Натали Гуле, многие годы занимавшаяся проблемами дерадикализации.
При этом сенатор признала, что «в нынешнем климате, что бы ни приняли, будет все равно воспринято как раздувание исламофобии». Отчасти из-за того, что большинство прописанных в законопроекте табу действительно оказалось связано с неуместными во Франции практиками именно мусульманской общины. Например, сертификаты о девственности, за выдачу которых врачам отныне пообещали штраф €15 тыс., или принуждение к браку и фактическое многоженство, за уличение в котором всех причастных обещали лишать вида на жительство.
Непростой баланс
Проект закона получился сбалансированным, в первую очередь он направлен на то, чтобы существенно укрепить законодательный арсенал Франции для борьбы с любыми попытками сепаратизма и позволить стране реагировать на них на принципах верховенства права, заверил «Известия» депутат-правоцентрист Национального собрания Пьер-Ив Бурназель, активно продвигавший этот документ в парламенте.
— Это также закон о свободе в соответствии с концепцией Аристида Бриана (неоднократный премьер Франции времен Третьей республики): свобода вероисповедания, которую дает наше французское видение светскости, в соответствии с которым государство не признает никакую религию, но гарантирует гражданам «полную свободу вероисповедания без каких-либо ограничений, кроме соблюдения общественного порядка», — отметил депутат.
Однако у законопроекта нашлось и немало критиков. Часть мусульманских активистов сочла, что новые меры лишь подстегнут исламофобию, христианские общины выразили опасение ограничениями на домашнее обучение. А крайне правые посчитали его недостаточно жестким. В частности, лидер Национального объединения Марин Ле Пен, предполагаемый главный соперник Макрона на выборах президента в 2022 году, высмеяла правительство за отказ открыто назвать в этом законе исламизм врагом страны.
— Объективно можно согласиться лишь с несколькими пунктами этого законопроекта, например с запретом «свидетельств о девственности» и запретом вида на жительство для полигамных иностранцев. С другой стороны, можно подумать, что этот законопроект слишком навязчив по отношению к вере и богослужению. Трудно найти баланс между борьбой с исламским радикализмом и уважением свободы вероисповедания, — пояснил «Известиям» неоднозначную реакцию в обществе независимый французский политолог Тома Геноле.
Впрочем, главный вопрос сейчас в том, насколько эффективно новые меры позволят на практике бороться с религиозным радикализмом.
— Нам нужен был этот закон, поскольку два или три десятилетия мы боролись с джихадизмом и терроризмом, но не с их идеологией, — заметил в разговоре с «Известиями» директор Европейского центра стратегической разведки и безопасности Клод Монике. — Но одно из условий для того, чтобы этот закон был действенным, — наличие союзников и друзей внутри мусульманской общины.
Сохранить этих друзей, по мысли эксперта, можно, лишь показав, что «это не закон против ислама, а закон против радикальных идей». Но, судя по акциям протеста, предшествовавшим принятию проекта Национальной ассамблеей, пониманием этого прониклись пока далеко не все члены мусульманской общины.
