«На меня смотрели с брезгливостью и отвращением»
Ей 42 года, она давно в ресторанном бизнесе. Начинала официанткой и уборщицей, была барменом, менеджером, директором. Работала у известных московских рестораторов, сейчас сама совладелица модного заведения. И еще она бывшая наркоманка. Акцент — на слово «бывшая». Об этом Ина Тундра написала книгу — и об этом поговорила с «Известиями».
Рассказать правду
— Ты восемь лет была героиновой наркоманкой, смогла «завязать» и спустя десять лет написала книгу о своем опыте употребления. Зачем? Тебя не смущало, что все всё узнают и это как-то повлияет на отношение к тебе?
— Я писала эту книгу для себя, мне важно было проговорить, пережить всё случившееся и в каком-то смысле закрыть для себя эту тему. Была еще одна цель — мне хотелось на своем примере показать тем людям, которые употребляют, что, во-первых, «слезть» можно, а во-вторых, и это самое главное, что после употребления есть жизнь. Нормальная человеческая жизнь.
— Как ты считаешь, у тебя получилось?
— Думаю, да. Я знаю тех, кто, прочитав мою книгу, восстановил свои здоровье и жизнь. И я уверена, что даже если это произошло всего с двумя-тремя людьми, даже эти две-три спасенные жизни стоят того, чтобы рискнуть репутацией. Я перестала употреблять 16 августа 2000 года, 20 с лишним лет назад. Я мама троих прекрасных детей, у меня свой бизнес, своя репутация в этом бизнесе. Для всех тех, кто меня сегодня окружает, то, что когда-то, на заре туманной молодости, я вела совершенно другой образ жизни, уже ничего не значит.
— Ты же понимаешь, что в обществе чрезвычайно силен стереотип, что бывших наркоманов не бывает.
— Именно поэтому я и написала свою книгу, пытаясь разобраться сама, что со мной было, и дать понять другим, что всё возможно и что не надо выносить никаких приговоров ни себе, ни своей жизни.
Ина Тундра. «Всё проще, чем кажется»
Ты никогда не увидишь и не поверишь в грязь и дно жизни, пока сам с ними не столкнешься нос к носу. Человеческий мозг создан таким образом, что всегда верит только в хорошее. Поверить в то, что ты станешь мерзким, гнилым и отвратительным, потерявшим человеческий вид животным, просто невозможно. Я? Нет, никогда...
Но я стала.
Конечно же, не сразу, но стала.
Тихо, медленно и постепенно.
— Как ты думаешь, что приводит человека к употреблению?
— С одной стороны, причина употребления — это вопрос самооценки. У наркоманов она, как правило, критически завышена или занижена. Человек мечется между двумя этими крайностями и думает, что он обалдеть какой особенный, или чувствует себя ничтожеством и, как может, доказывает обратное. Но это две стороны одной медали, он просто не может признать, что на самом деле он самый обычный.
С другой стороны, есть иллюзия, что обязательно должны быть психологические или социальные причины. Совсем не обязательно. Например, у меня не было никакой тяжелой ситуации или личной драмы, из-за которой я стала употреблять. Прекрасная интеллигентная семья, любящие родители, нас четверо детей, что называется, ничто не предвещало. Но я была молода, много тусовалась, в середине 1990-х клубная жизнь в Москве била ключом, и вопрос употребления был лишь вопросом времени.
— Из-за чего все-таки ты попробовала?
— Вокруг меня наркотики употребляли все. Просто такая была тусовка — было бы странным, если бы я не попробовала.
— В чем, как тебе кажется, самое большое коварство наркомании?
— В том, что ты не понимаешь, насколько это опасно. Врачи, учителя, родители, СМИ тебе со всех сторон говорят, что стоит попробовать и ты мгновенно подсядешь, попадешь в ад и будешь корчиться в муках и ломках. Так вот весь ужас в том, что ни с первого, ни со второго раза и еще долгое время ничего такого не происходит. Это тот самый период, когда еще можно соскочить.
— А потом?
— А потом оказывается слишком поздно. Вроде ты прекрасно выглядишь и живешь самой обычной жизнью. И только где-то там «тикают часики». А потом сразу раз — и ты в системе, а в системном употреблении любой опускается на самое дно.
Ина Тундра. «Всё проще, чем кажется»
Переломный момент наступает тогда, когда (наркотик) уже нужен для того, чтобы чувствовать себя просто более-менее здоровым. Когда без него уже не можешь жить. Да какое там жить — существовать. Когда для того, чтобы получить прежнее удовольствие, нужна огромная доза, и уже есть понимание, что скоро это закончится, понимание, что ты уже завязан, связан и опутан, что ты уже утонул — и это лишает тебя даже намека на кайф. Только безысходка. Жалость к себе, тоска, боль и безысходка.
— Были моменты, когда ты сама ужасалась тому, что делаешь?
— Конечно, были. Я начала подростком, лет с 13, и употребляла примерно до 21 года. Последние пять лет употребления я провела в постоянных попытках «завязать». Криминал, притоны. Уже было слишком страшно, и это была не жизнь.
Сразу ничего не получилось, но случайно я попала на группы выздоравливающих наркоманов, зацепилась и стала ходить туда регулярно. Вокруг меня были не «торчки», а нормальные люди, которые общались со мной, приглашали в кино, в кафе. Это был шанс, но я еще не была готова. Я все равно ходила на группы немного «вмазанной». Я месяца три-четыре так выступала, пока однажды не переборщила с дозой, и тогда все всё поняли. На меня тогда смотрели как на больное животное. С брезгливостью и отвращением. И это стало поворотным моментом. С тех пор прошло больше 20 лет, и за это время я никогда не употребляла никаких наркотиков.
— Сложным было не только бросить употреблять, но и начать другую жизнь?
— Именно. Когда ты «торчишь», ты боишься, что даже если ты бросишь и переломаешься, ты все равно навсегда так и останешься наркоманом. Ты видишь вокруг себя весь этот ад, нет никакого света в окне, полная безысходность, и нет надежды, что ты когда-нибудь сможешь жить, как нормальный человек. И из-за того, что ты не веришь в возможность обычной жизни, ты и не можешь бросить. Нет мотивации, не к чему стремиться, всё пугает.
И потом, ты же не дурак и понимаешь, что у тебя буквально ничего нет — ни денег, ни работы, ни образования (по крайней мере у меня так было), ты никому не нужен, ты никто и всегда будешь никем. Это потом приходит понимание, что на самом деле всё это неважно. Даже без образования, без связей, работы и богатой семьи все равно нужно и можно жить дальше. Чего-то хотеть и стремиться выйти туда, за пределы мира наркотиков, в нормальную жизнь.
Ина Тундра. «Всё проще, чем кажется»
Как воровала — помню. Никогда — у бабушек, хотя многие говорили, что у бабулек проще всего, заговорить, задобрить и стянуть у них, невнимательных, кошелек, но нет, не могла пересилить себя. Помню, как стыдно было всё время перед ними, как пыталась всегда всем подать подаяние, добавить денег в магазине, подложить в сумку и карман, если были какие-то лишние 50–100 рублей, словно оправдываясь сама перед собой и замаливая грехи, надеясь, что за это спишется. Из дома тащила, что могла — да, мам, это была я, прости, да я думаю, ты и так знаешь, что я, да и простила давно
— Как ты думаешь, почему у тебя получилось и почему не получается у многих других?
— Мне сложно сказать. Для себя я это сформулировала так: «Больше никогда». Это настолько глубокое убеждение, что оно стало чем-то вроде базовой установки. Двадцать с лишним лет я не употребляю, но я и не хожу на группы, не пишу шаги и вообще никак не связываю себя с анонимными выздоравливающими. Я знаю, как это помогает большинству, но это просто не мой случай. Там каждый монолог начинается со слов: «Здравствуйте, я такой-то или такая-то, я наркоманка, алкоголичка или зависимая». И так продолжается годами. Так вот я не хочу всю жизнь жить с печатью того, что я наркоманка. Я знаю, что я была ею, но сегодня это не просто перевернутая страница моей жизни, это закрытая книга. Я никому ничего не навязываю, тут каждому свое. У меня вот так.
Бороться с судьбой
— После того как ты «завязала», вышла замуж и родила первого ребенка, твой муж погиб в автокатастрофе. Как ты не сорвалась тогда?
— Это произошло совершенно внезапно. Мы расстались ночью, в тот день я уехала домой, он остался с друзьями на вечеринке. Утром мне позвонили и сказали, что его больше нет. Конечно, к смерти самого близкого человека, с которым ты собиралась прожить жизнь, с которым у вас ребенок, подготовиться невозможно. Мне было 26 лет, я уже шесть лет ничего не употребляла и почему-то была уверена, что всё самое худшее, что могло, со мной уже случилось и теперь у меня должна начаться замечательная и беспечная жизнь. А тут такое... Моя мама очень боялась, что от шока его смерти я опять вернусь к употреблению. Но тема с наркотиками настолько была для меня закрыта, что ничто — ни внезапная трагическая смерть мужа, ни какие-то другие катастрофы и драмы — не могло заставить меня вернуться к употреблению. Даже вопрос такой не стоял.
— Сейчас у тебя трое детей, мужчина, который тебя любит, и свой бизнес — ты совладелица успешного ресторана. Пугает ли тебя что-либо в этой нормальной жизни?
— Бывают моменты отчаяния, когда не понимаешь, что будет дальше, на что рассчитывать, куда двигаться. Тем более сейчас, когда у меня трое детей и на мне такая ответственность. В карантин было очень страшно, у меня все средства были вложены в бизнес, а тут всё встало, ничего непонятно, всё закрылось. А я не могу бросить всё и улететь на Бали — у меня дети, школы, садики, целый мир задач. Конечно, было страшно, я же не какая-то сумасшедшая, которая ничего не боится.
— Твоей старшей дочери 19 лет. Ты не скрываешь от нее, что употребляла наркотики в молодости?
— А какой смысл? Я этого не афиширую, но и не скрываю. Старшая дочь давно всё знает и друзья ее знают, кто-то даже книгу мою читал. Мне и в голову никогда не приходило что-то от нее скрывать, она с детства понимает, что наркотики — это зло. На фоне всего того, что она об этом знает, ей просто тупо неинтересно.
— Тебе не кажется, что в целом у поколения современной молодежи меняется отношение к алкоголю и наркотикам?
— Больше тебе скажу: мне кажется, сегодня наркотики просто потеряли свою притягательность для большинства подростков. Они совершенно равнодушно к этому относятся — мало ли что в этом мире есть, всё пробовать необязательно. Может, в артистической среде или, условно говоря, на дне... Но в целом сегодня картина, конечно, очень сильно отличается от 1990-х, когда употребление было тотальным, беспросветным, когда казалось, что «бухают» и «торчат» просто все. Сегодня это просто мало кому интересно. Наркоманы не в тренде, а наркомания не в моде. Мир меняется, может, хоть в этом есть что-то хорошее.
