Больной человек Европы: Турция стала слабым звеном мировых финансов
Турецкая лира в начале этой недели пробила очередной исторический минимум, впервые опустившись ниже отметки 8 лир за доллар. Во вторник падение ускорилось, и валюта республики нащупала новое дно — 8,1 лиры. Нынешний обвал вызван в первую очередь геополитикой — обострением отношений с Францией из-за европейских мусульман и с США из-за покупки российских комплексов ПВО. Однако у злоключений лиры в этом году есть и более фундаментальные причины, связанные в первую очередь с оплошностями финансовых властей в последние годы. Подробности — в материале «Известий».
Турция — один из ключевых экономических партнеров России. По ее территории с этого года проходят важнейшие газопроводы — «Голубой» и «Южный» потоки, «Росатом» собирается построить в стране АЭС, а кроме того, Турция уже в этом году может стать крупнейшим потребителем российского зерна. В связи с этим происходящее в турецкой экономике может довольно сильно влиять и на Россию.
Но Турция в экономическом плане интересна еще и потому, что во многом похожа на Россию. Средиземноморское государство имеет сопоставимые показатели ВВП на душу населения, производительности труда, доли промышленного производства в национальном хозяйстве. Долгое время экономисты ставили Турцию в пример России, подчеркивая ее успехи в темпах экономического роста, которые и правда были довольно высокими (впрочем, надо всегда делать поправку на более быстрый рост населения в Турции). Однако в последние годы восторженных эпитетов поубавилось. Сейчас Турция в основном показывает пример того, как делать не надо.
С начала года лира обвалилась к доллару на 39%. Это худший показатель среди всех валют Евразии, при том, что доллар в текущем году явно не на высоте (к евро, иене и швейцарскому франку он довольно сильно просел). Почти на каждом этапе падение сопровождалось какими-то негативными для Анкары политическими новостями, но в целом инвесторы в большей степени реагировали на вполне ощутимые финансовые проблемы — в противном случае все обвалы бы были быстро купированы.
Можно сказать, что эпидемия коронавируса стала весьма серьезным испытанием для Турции. Действительно, удар по туристическому сектору оказался колоссальным. Ожидается, что в этом году выручка от туристов составит $15 млрд, тогда как в прошлом она достигала 35 млрд. Тем не менее другие страны, где туризм является важнейшей отраслью экономики, пострадали, пожалуй еще больше, и в середине года крах ожидался куда более масштабным. Во многом спасло решение России, Украины и других стран открыть границы с Турцией по окончании первой волны пандемии.
Количество заболевших в стране высокое, но не катастрофично высокое — Турция по числу заражений и смертей в мировой топ-10 не входит. Таким образом, проблема с турецкими финансами и валютой еще глубже, и «коронавирусный» кризис ее скорее усугубил, чем вызвал.
В последние годы исполнительная власть в стране во главе с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом фактически взяла под контроль ЦБ, напрямую управляя действиями регулятора. Хотя по поводу независимости центрального банка и раньше были сомнения, сейчас исчезли последние иллюзии о его самостоятельной политике. Был взят курс на обеспечение экономического роста любой ценой, в результате чего ЦБ долгое время держал ставку в положительной зоне, то есть ниже уровня инфляции. Ничего плохого в этом нет при стабильной финансовой системе, но когда инфляция переваливает за 10-процентную отметку, такая политика может стать опасной. Ставку задрали выше 20% при валютном кризисе 2018 года, когда лира впервые обвалилась быстро и резко, но затем начали довольно быстро снижать.
Сверхмягкая финансовая политика и агрессивная кредитная экспансия привели не только к ускорению инфляции, но и к падению нормы сбережений. К концу 2010-х годов она опустилась до 13%, что для развивающейся страны невероятно мало. Фактически государство своей политикой оставило себя без ключевого источника инвестиций, положившись целиком на кредитную накачку как изнутри, так и извне. В мае, к примеру, объем выданных в экономике кредитов подскочил в годовом исчислении сразу на 50%.
Между тем сбережения самого турецкого государства продолжают падать. Это происходит потому, что Анкара пытается в сложной финансовой ситуации угнаться за двумя зайцами: и поддержать курс валюты (дешевеющая лира может обрушить импорт, что для зависимой от него турецкой экономики будет очень болезненным опытом), и не задушить кредитный рынок. Для этих задач приходится сжигать валютные резервы.
В целом, по оценке инвестбанка Goldman Sachs, Турция потратила из резервов около $130 млрд за последние полтора года. При этом они не перестают снижаться: если летом их объем достигал $90 млрд, то сейчас опустился ниже 80 млрд. И это только вершина айсберга. Центральный банк Турции постоянно занимает у коммерческих кредитных организаций в валюте. В результате чистые валютные резервы, то есть без учета валютных обязательств ЦБ, находятся вообще в отрицательной зоне, то есть регулятор должен контрагентам больше валюты, чем имеет на собственных счетах.
Положение осложняется и необходимостью бороться с текущим экономическим кризисом. Безработица в стране приблизилась к 14%, а среди молодежи достигла 25%. Для того чтобы смягчить последствия рецессии, государству опять же приходится занимать, и много. Первоначально планировалось ограничиться дефицитом бюджета в 2,9% ВВП, но результат за первые девять месяцев получился обескураживающим — разница между расходами и доходами оценивается в $20 млрд. В итоге сейчас речь уже идет о том, как не выйти за пределы 5% ВВП.
Получается идеальный шторм: одновременная комбинация низкого уровня сбережений, высокой инфляции, бюджетного и торгового дефицитов. Тем не менее ЦБ старается избегать слишком резкого повышения ставки и ищет способы ужесточить финансовую политику другими способами: например, усложнить условия доступа банков к ликвидности. Хотя курс лиры является для турок больным вопросом, государству всё же приходится открывать клапан и продолжать девальвацию, так как средств на борьбу с ней, по сути, нет.
Согласно предположению бывшего управляющего МВФ Десмонда Лахмана, в случае кризиса ликвидности в мире Турция станет одной из первых стран, которые объявят дефолт. На данный момент долларовая подушка турецкого ЦБ во многом зависит от своп-линий с иностранными кредитными организациями. Однако не только зарубежные инвесторы и кредиторы, но и граждане страны всё меньше доверяют ее финансовой системе. За последний год количество регистраций на криптовалютных биржах подскочило почти в четыре раза. При массовом исходе из лиры как резидентов, так и нерезидентов турецким властям будет совсем не до поддержки экономического роста.
