Новый игрок: Китай незаметно сделал свою валюту международной
Китай в начале этой недели сделал очередной небольшой шаг в сторону превращения своей валюты в подлинно международную. Народный банк КНР разрешил местным кредитным организациям не держать резервы при заключении форвардных контрактов на покупку иностранной валюты. Хотя данное решение временно ослабило юань, финансовые власти продолжают постепенно интернационализировать юань при помощи множества способов. Данное движение началось еще после кризиса 2008 года, но в последние месяцы приобретает всё более стремительную форму. Подробности — в материале «Известий».
Новый второй
Китай стал второй экономикой мира еще в 2007 году, отодвинув Японию, занимавшую данное место в течение более четверти века. С тех пор по общему объему ВВП КНР далеко ушла от остальных стран и приблизилась к безоговорочному мировому лидеру — США (хотя Китай сейчас и держит первое место в мире по ВВП по паритету покупательной способности, для измерения веса стран в мировой экономике лучше использовать традиционную метрику с текущим валютным курсом).
Доля международных трансакций, осуществляемая в юанях, составляла в начале 2010-х годов всего 1–2%. Маловато для экономики, которая уже на тот момент составляла почти 15% от мировой.
Тем не менее долгое время финансовые власти Китая никак не заботились об этом несоответствии. Ограниченно конвертируемый юань без международного значения Пекин вполне устраивал. Во-первых, долларовая система в 1990–2000-х годах работала без сбоев и позволяла Китаю стремительно расти и обогащаться, даже несмотря на периодические кризисы.
Во-вторых, контроль над курсом валюты, сильно препятствовавший ее интернационализации, давал возможность оперативно реагировать на изменение мировой конъюнктуры, опуская и поднимая ее в зависимости от потребности экономики. США, хотя и пытались несколько раз призвать Китай к ответу за валютные манипуляции и занижение курса, долгое время реальных шагов не предпринимали.
Положение обязывает
Всё изменил 2008 год. Вера в долларовую систему пошатнулась из-за действительно катастрофического кризиса, который поставил на уши всю мировую экономику. Тогда же стало ясно, что волатильность самого доллара может быть для экономики Китая не менее опасной, чем волатильность юаня. Широкое хождение китайской валюты за рубежом могло бы смягчить эту опасность.
Еще одним аргументом была необходимость либерализации китайской финансовой системы, которую отстаивала часть экономистов в стране. Наконец, был вопрос престижа. Китай вышел на мировую арену как новая сверхдержава, и иметь валюту только для внутреннего пользования ему не пристало.
Шаги по повышению конвертируемости юаня были постепенными. В первую очередь широкое хождение получил так называемый офшорный юань, которым более или менее свободно торговали на зарубежных рынках, в первую очередь в Гонконге и Лондоне. В общей сложности количество банков, участвовавших в трансакциях с юанем, в короткий срок выросло с нескольких сотен до нескольких тысяч.
В Шанхае была создана свободная торговая зона, где нерезиденты могли совершать платежи в юанях. Кроме того, был принят ряд законов, облегчающих доступ иностранных инвесторов на финансовые рынки Китая. Преобразования были действительно масштабными, и одним из их результатов стало включение юаня МВФ в свою корзину валют для эмиссии СДР.
Наконец, были заключены соглашения об использовании юаня во внешней торговле. В 2019 году было подписано соглашение о взаиморасчетах в национальных валютах с Россией. Еще раньше подобный курс был взят в торговых отношениях с соседями Китая, в том числе и с такими крупными экономиками, как южнокорейская. Для последних это было выгодно, так как экономились средства на курсовой разнице. К 2017 году более 60 стран стали использовать юань для частичного наполнения своих золотовалютных резервов.
В определенный момент быстрая интернационализация юаня, впрочем, стала замедляться. У того было достаточно причин — от слишком сложно устроенного рынка ценных бумаг до торговой войны между США и Китаем, которая вызвала сомнения в экономических перспективах последнего. Доля юаня в международной торговле после стремительного подъема стабилизировалась близ 4–5%.
Надежная гавань
Новый подъем произошел уже в текущем году. С мая по начало октября китайская валюта совершила стремительное ралли с 7,15 до 6,69 юаня за доллар, укрепившись тем самым почти на 7%. Причиной стал ажиотажный спрос на китайские ценные бумаги. Хотя КНР первая пострадала от мировой эпидемии коронавируса, азиатское государство первым и преодолело эпидемиологические и экономические последствия январско–апрельского шока. Экономика Китая вернулась к уверенному росту уже во II квартале, когда США и европейские государства находились в самой острой фазе кризиса.
В первые восемь месяцев текущего года иностранцы накупили долговых обязательств китайских госбанков (фактически государственных облигаций, только предлагающих чуть более высокий процент) на $44 млрд. Это больше, чем за весь период с 2016 по 2019 год. Китай фактически на время превратился в одну из тихих гаваней мировой финансовой системы, взяв на себя традиционную роль Японии.
Агентство FTSE, выпускающее важнейшие для финансового мира фондовые индексы, объявило, что включает китайские облигации в индекс World Government Bonds, что может означать дополнительный приток в государственные обязательства КНР в ближайшие годы на уровне $140 млрд.
Интересно, что одной из причин такого роста стало нежелание Народного банка Китая снижать ставку рефинансирования. Вместо этого для борьбы с кризисом предпочли меры фискальной политики. Таким образом, ставки оказались достаточно высокими, чтобы вызвать ажиотаж у международных инвесторов, а предложение государственных ценных бумаг также выросло, поскольку государству нужно занимать. В результате сошлось множество факторов, резко расширивших объем интересных для иностранцев инструментов китайского рынка.
В целом объем номинированных в юанях активов подрос в текущем году заметно. В конце 2019 года он составлял около 5 трлн юаней, а к сентябрю достиг 7 трлн. В августе приток иностранного капитала в облигации составил, по данным FT, 615 млрд юаней, а на рынок акций — 93 млрд юаней. Это еще нельзя назвать революцией, но постепенное изменение отношения к китайскому рынку налицо.
Новая реальность
Помимо всего прочего, это еще и смена тренда. В последние пять лет Китай столкнулся с довольно сильным оттоком капитала, дополнительно укрепившимся из-за торгового конфликта с Вашингтоном. Это вызвало в некотором роде положительную обратную связь — Пекин стал усиливать контроль над движением капитала, что, в свою очередь, обескураживало инвесторов, которые хотели бы инвестировать в государственные и корпоративные бумаги КНР. Сейчас ситуация складывается противоположная: инвесторы готовы вкладывать в Китай, а государство демонстрирует желание снимать для этого препоны.
Большой и высоколиквидный рынок облигаций — это фундамент и необходимое условие для любой международной валюты, американцы соврать не дадут. Но почти столь же важно широкое использование тех или иных денежных знаков в двусторонних торгово-финансовых взаимоотношениях. Здесь наглядный пример ползучей интернационализации юаня демонстрирует Индонезия. В 2017 году в Индонезии циркулировало юаневой ликвидности более чем на 200 млрд юаней, и с тех пор эта цифра наверняка заметно выросла.
На данный момент около 10% международной торговли островного государства ведется в юанях, а китайские банки предоставляют индонезийским фирмам валютные услуги. Наконец, юанем оперируют и работающие в стране китайские бизнесы. Не за горами и выпуск номинированных в юанях государственных и корпоративных облигаций, подобно весьма популярным по всему миру «самурайским» облигациям, номинированным в иенах.
Разумеется, всё вышеупомянутое еще не означает, что юань в течение нескольких месяцев или года-двух станет мировой валютой, не уступающей по значимости доллару. Однако поступательные шаги китайских властей по либерализации валютного и фондового рынков, стабильная экономическая ситуация и постепенное разочарование инвесторов в долларе должны позволить юаню занять в мире место, адекватное гигантским размерам китайской экономике. Вероятно, это произойдет быстрее, чем думали раньше.
