«Дверь» есть, но лишь в воображении»
Завершен первый этап изучения работы мозга монахов, практикующих тантрические медитации. Исследование проходило в тибетских монастырях Индии под руководством академика Святослава Медведева. Из монастыря Гьюдмед ученые привезли гигабайты записей энцефалограмм и конспекты многочисленных бесед с монахами о тайнах тантрических медитаций. О подробностях прохождения медитативного пути, а также путешествиях так называемого тонкого сознания в эксклюзивном интервью «Известиям» рассказал руководитель лаборатории нейрофизиологии и нейрокомпьютерных интерфейсов биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова профессор Александр Каплан.
— Александр Яковлевич, почему для изучения глубинных уровней сознания вы приехали именно в тантрический монастырь Гьюдмед?
— Это известный монастырь на юге Индии, который вот уже более 500 лет является одним из крупнейших буддистских университетов, где от наставника к ученику передаются сокровенные практики тантрических медитаций. После изгнания из Тибета монахи Гьюдмеда возродили свой монастырь в провинции Карнатака. Как психофизиологу мне хотелось изучить мозговые процессы возникновения мысленных образов, то есть работу воображения. Именно в медитациях монахов тантрической направленности присутствуют обязательные этапы создания и растворения образов божеств, составленных из сплетения цвета и графики сотен тонких деталей.
— Сколько человек было в вашей группе?
— Непосредственно нейрофизиологическим исследованием занимался я и мой аспирант Лев Яковлев. Однако невозможно было бы выполнить эту работу, если бы с нами постоянно не контактировали Юлия Жиронкина, руководитель фонда «Сохраним Тибет», посвятившая изучению буддизма не один десяток лет, а также переводчик с тибетского на русский — монах Санал Мукабенов из монастыря Дрепунг Гоманг. Много лет назад он приезжал в Москву из Калмыкии, хотел поступить в МГУ, но не прошел по конкурсу. После чего отправился в индийский монастырь, где уже много лет изучает буддийскую философию. Вскоре Санал получит звание геше — что-то вроде нашего кандидата наук. Часто по вечерам после ужина к нам приходили старшие монахи и мы с ними до ночи обсуждали тексты из древних книг.
Александр Каплан
— Много монахов участвовало в исследовании? Как находили с ними общий язык?
— На исследование согласились 12 монахов с большим стажем медитаций. Приходилось специально готовиться к общению, так как тантрическая традиция предполагает, что монахи ни с кем не делятся своими ощущениями в течение процесса. «Я вам очень благодарен, что вы нашли время для исследования, — говорил им я. — Мы это делаем с благословения его святейшества далай-ламы, который уверен, что медитации влияют на мозг, — вот мы хотим изучить это влияние». Для монахов этот текст звучал как пароль. Далее мой аспирант приступал к процедуре: надевал шапочку с электродами, подключал аппаратуру, и мы с Юлией и Саналом аккуратно уточняли некоторые детали их биографии и здоровья. А вот по поводу особенностей предстоящей медитации разрешалось спросить совсем немного. Мы обходились одним вопросом: какую практику предпочитает наш испытуемый?
— Что вы имеете в виду?
— Можно назвать это методикой медитации. Чаще всего ответ был: Гухьясамаджа-тантра. Мы были подготовлены и поэтому знали, что это означает. Центральной процедурой практики была мысленная сборка, а потом растворение очень сложного образа божества Гухьясамаджи: шесть рук, три лица, сидящего в позе лотоса на лунном диске, лежащем на лотосовом троне, и т.д. Вот она — работа воображения в наиболее ярком виде. Кстати, для монаха стадии визуализации и растворения в этой медитации не являются самоцелью. Это только вехи на пути отстранения от физической реальности и перехода к так называемому тонкому сознанию. Заключительный аккорд практики: стадия ясного света, когда, согласно тибетским учениям, завершается круг телесного существования и впереди только свободный полет, как после смерти. В буддизме считается, что приобретенный монахами опыт достижения ясного света может позволить ему в момент смерти сохранить «тонкое сознание» и таким образом оказаться медитирующим за пределами биологической жизни.
— Подождите, так что же здесь можно увидеть с помощью ЭЭГ, записи которой вы изучали у монахов во время прохождения ими духовных практик?
— Работу воображения. Мы чуть ли не первыми получили возможность записывать ЭЭГ у монахов во время тантрической медитации с таким четким разделением процесса на принципиально разные стадии состояний ума. Запись велась с одновременной регистрацией видео крупного и мелкого плана, дыхания, сердечной деятельности и движений, чтобы заметить мельчайшие признаки перехода от одной стадии к другой. Сейчас мы только приступаем к обработке и анализу данных. Еще не знаем как отразятся в ЭЭГ разные стадии медитативного процесса, как будет выглядеть визуализация образа и его растворение, что нам покажет стадия ясного света. И это всё не праздный интерес: по характеру изменений в ЭЭГ, по областям коры, в которых эти изменения обнаружатся, можно будет сделать выводы о механизмах и скрытых ресурсах мозга. А также сравнить наконец, чем отличается формирование мысленных образов у монахов и обычных людей.
— Для чего понадобились именно тибетские монахи? Почему нельзя было взять любого человека, который получит задание воспроизвести в воображении то, что он увидит, допустим, на картинке?
— Увы, для большинства из нас даже простое воображение движения собственной руки является затруднительным испытанием. Между тем эта способность оказывается очень важной, например, для пациентов после инсульта, так как повторные представления движений парализованной конечности ускоряют реабилитацию. Да и для здоровых людей воображение необходимо для творчества.
— То есть у большинства людей воображение вообще не работает?
— Да, наши предыдущие исследования с участием испытуемых из числа студентов МГУ показали, что по крайней мере у половины из них не получается сформировать и удерживать яркий зрительный образ. Похоже, это плоды цивилизации. Наше поколение «вывело» свое воображение на экран смартфонов, компьютеров, телевизоров. Мысленные усилия становятся ненужными и постепенно атрофируются. Вот почему мы становимся зависимыми от этих внешних генераторов мультимодальных образов. В этом смысле тибетские монахи, можно сказать, сейчас единственное «племя» на земле, которое сохраняет способность к воображению и вообще к интеллектуальным действиям в первозданном виде, когда еще всё нужно было держать в голове. Исследования ЭЭГ покажут, как далеко зашел этот негативный процесс у европейского человека и прошли ли мы уже точку невозврата.
— Но телевизор они же смотрят?
— Да, смотрят, в каникулы и по большим праздникам. И далеко не все.
— Хорошо, но можно же исследовать, допустим, художников, музыкантов… У них же развитое воображение?
— А это хороший вопрос. Я не знаю работ, где бы в ЭЭГ-исследовании сравнивали способность к воображению у людей разных профессий. Но что-то мне подсказывает, что воображение у средних художников или пианистов не сильно отличается от того, что есть у студентов МГУ, а у них с этим делом не очень.
— Итак, если вернуться к тантрической медитации. Многие ли из монахов сумели «приоткрыть дверь» в следующую жизнь, то есть пройти все стадии?
— Из наших 12 только четыре-пять, но тоже с разным качеством. Правда, никто не сказал, что прошел все восемь стадий, заглянул за «дверь». Этому им еще надо учиться.
— Подождите, вы действительно верите, что «дверь» существует?
— «Дверь», несомненно, есть. Однако лишь в воображении у монахов. Мне как ученому важно услышать ее «скрип» в отголосках электрической активности мозга. Хотелось бы также понять, какие структуры мозга и каким образом реагируют на этот «скрип».
— А реинкарнация?
— Это всего лишь одна из многочисленных метафор, которыми насыщены буддистские тексты. Буддисты говорят, что в каждом теле развивается новая личность со своим новым жизненным опытом. Будда дал, на мой взгляд, абсолютно материалистическую трактовку нашего психического статуса: всё творится в мозгу человека вплоть до мира, в котором он живет! Только не надо путать это представление с «Матрицей». Внешний мир у буддистов тоже существует, но переживаем мы всё же только то, что у нас в голове. Именно поэтому, согласно буддистскому учению, одними только усилиями мысли можно уничтожить страдание. Это действительно так и есть. Можно также побороть зло, открыть новое знание, заглянуть за ту самую «дверь» и даже заслать туда свое сознание на специальном носителе.
Встреча российских ученых с далай-ламой и монахами
— На каком носителе?
— В буддистском учении это едва ли не самый сакраментальный вопрос. Потребовалось несколько бесед с геше, чтобы здесь что-то прояснить. Оказалось, что в буддистских текстах есть упоминания о том, что «тонкое сознание» существует не само по себе, а только вместе со своим носителем, который там назван «иллюзорным телом». Я спросил, имеет ли это тело ощущения, память, способность к восприятию? Геше ответил утвердительно. Как я понимаю, «иллюзорное тело» в буддизме — это не материальный, а ментальный объект, своего рода аватар «тонкого сознания». Для нас же это — новый объект исследования в нейрофизиологии.
— Вы же не думаете, что их сознание действительно переселяется в другое тело?
— Я исследователь, мне интересно, как эти все трансформации будут отражаться на ЭЭГ, может, удастся раскрыть ранее неизвестные ресурсы мозга человека.
— В этой экспедиции была записана работа мозга монахов только в процессе медитации?
— Конечно, мы не упустили возможности исследовать у монахов воображение без медитации. Им предъявляли на экране культовые изображения и абстрактные картинки, а потом просили представить их в уме. Это своего рода контроль, чтобы оценить, как влияет на процессы воображения медитативные состояния. И еще это важно, чтобы сравнить, как работают механизмы воображения у монахов и у наших обычных испытуемых в Москве.
— Когда можно ожидать результаты анализа ЭЭГ, записанных вами у монахов в монастыре Гьюдмед?
— Вот сейчас только приступаем к этой работе. Будем применять самые современные аналитические методы. Месяца через два надеемся получить первые результаты.
