«Эпидемия COVID-19 масштабна, но Эбола была страшнее»
Несмотря на то что число заболевших COVID-19 в России в понедельник, 20 апреля, по отношению к предыдущему дню значительно снизилось, пока нельзя сказать о том, что в эпидемии наступил перелом, рассказал «Известиям» замдиректора НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера Роспотребнадзора Александр Семенов. Он предложил понаблюдать за числом зараженных несколько дней. Российский вирусолог также поделился впечатлениями от посещения итальянского Бергамо, вспомнил эпидемию лихорадки Эбола в Африке, заверил, что тесты на антитела появятся в России для всех желающих в течение полутора месяцев, и посмеялся над коронавирусными мифами.
Идем к пику
— Александр Владимирович, вы недавно вернулись из Италии. Ситуация с пандемией в России похожа на ту, что вы наблюдали там?
— Меры по сдерживанию эпидемии в России приняты, но количество зараженных таково, что успокоиться нельзя. Чтобы мы не пошли по итальянскому сценарию, нужно четко следовать правилам, которые, можно сказать, писаны кровью.
— Мы видим значительное снижение числа зараженных. В понедельник их было меньше на 1,8 тыс. человек, чем накануне. С чем это может быть связано?
— Мы все с надеждой ждем, что со дня на день произойдет перелом. Замечательно, если это действительно начало перелома. Это говорит о том, что предпринятые меры начали работать и мы на правильном пути. Но по одному дню таких радостных прогнозов делать нельзя, надо подождать.
— Центр НТИ «Новые производственные технологии» Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого разработал математическую модель, согласно которой пик эпидемии ожидается в середине июня, а общее число заболевших только в Северной столице может составить 120 тыс. Что вы об этом думаете?
— Не самая оптимистическая модель, но, думаю, она полезна тем, что склонит наши власти к более решительным действиям в борьбе с эпидемией, к более определенной и жесткой политике. Следует помнить, что модель построена, исходя из существующих ныне условий. Поменяются условия — поменяется и модель.
— Сейчас много примеров, когда заболевают лечащие врачи, которые потом заражают большое количество своих пациентов. А реально ли обеспечить такую защиту медиков и так их подготовить, чтобы они вообще не заражались?
— Вот вам пример. В Китае привлекали волонтеров для работы в городе Ухань. Они ехали туда со всей страны. Всего около 44 тыс. человек. Шло два эшелона. Первый был сформирован в спешке, второй готовили уже более спокойно, людей тренировали. Так вот, из второго эшелона, а это 20 тыс. человек, вообще никто не заразился. Вывод: грамотно обученные люди, правильно пользующиеся средствами индивидуальной защиты (СИЗ), прекрасно защищены, в том числе и медицинские работники. Нужно только, чтобы у них были эти самые СИЗ.
Итальянский опыт
— Ваш опыт работы в Гвинее во время эпидемии лихорадки Эбола, поездки в Китай и в Италию во время эпидемии COVID-19 позволяет сравнить степени опасности. Что страшнее?
— Эпидемия COVID-19 масштабна, но Эбола была страшнее. Нынешнюю пандемию даже близко нельзя с ней сравнивать, потому что смертность от лихорадки Эбола, особенно на начальном этапе, была 90%: из десяти заболевших девять умирали. Дальше ее удалось немного снизить, но в любом случае она несравнима и несопоставима с эпидемией COVID-19 по летальности — количеству погибших от числа заболевших.
— Что удалось сделать в результате российской миссии в Италии?
— Работа в Бергамо продолжается. Сейчас мы с вами разговариваем, а там наши ребята поехали на очередную смену в госпиталь. У миссии две основных составляющих. Первая — это деятельность специалистов-дезинфектологов, обеззараживающих помещения. В Италии довольно напряженная ситуация в пансионатах и домах престарелых. Очень много людей болело, многие тяжело, вплоть до летальных исходов. Там надо было быстро навести порядок. Таких учреждений в области Бергамо около 70. Специалисты-химики обрабатывают по три учреждения в день, сейчас завершают обработку последних.
Вторая составляющая — восемь врачебно-сестринских бригад, которые прошли тренинг с итальянцами и приступили к совместной работе в госпитале для больных коронавирусной инфекцией. Эту больницу построила на свои средства Ассоциация альпийских стрелков — так же быстро, как сейчас военные возводят госпитали в России. Это медучреждение на 160 коек — порядка 60 реанимационных и 100 терапевтических. 60 реанимационных коек — это очень серьезно. 6 апреля в этот госпиталь начали поступать пациенты по скорой, а потом туда стали переводить наиболее тяжелых больных из других стационаров.
Конечно, мы получили там бесценную информацию. Сейчас уже очень много понимаем: что именно нужно делать и, главное, что надо действовать незамедлительно.
— Эпидемия как-то перестроила систему здравоохранения Италии?
— Пока никак. Сейчас там «тушат пожар». Все перестройки начнутся после того, как ликвидируют экстренные проблемы. Сначала нужно остановить эпидемию.
— Что было труднее всего во время работы в Италии, в том числе лично для вас?
— Больших трудностей не было. Коллеги встречали нас замечательно, хлебом-солью, точнее, пиццей и спагетти, помогали. Администрация города сделала всё возможное, чтобы наше пребывание в Бергамо было комфортным. Обычная работа. Да, она тяжелая, трудная, но ничего сверхъестественного в ней нет. В командировку отправились профессионалы высокого класса.
Погрузка средств для борьбы с коронавирусом в Италии в самолеты ВКС РФ
— Приходилось ли вам во время итальянской миссии сталкиваться с дезинформацией, фейк-ньюс?
— Чем серьезная эпидемия отличается от вспышки инфекции? Она как война. На войне всегда возникают чудовищные слухи, искажение информации, безумные гипотезы. В итальянской миссии мы с этим тоже сталкивались. Два итальянских журналиста усиленно распространяли слухи о том, что приехали российские военные вирусологи, которые будут заражать (смеется) итальянских граждан вирусом и проводить бесчеловечные опыты над несчастными гражданскими людьми.
100 тыс. тестов в день
— Возвращаясь к России, ваш институт подключился к обработке тестов на COVID-19?
— Да, имея огромный опыт и квалифицированные кадры, мы, конечно, не могли не включиться в данный процесс. Мы выделили мощности внутри института, где работаем с пробами, потенциально зараженными коронавирусной инфекцией. Трудимся там в три смены. Сейчас в институте за сутки обрабатывают около 600 проб от учреждений здравоохранения. В целом в России делают сегодня порядка 100 тыс. тестов в день. Мы вышли на очень неплохой уровень. И по объемам тестирования входим в тройку мировых лидеров.
— Когда в России будут делать тесты на антитела всем желающим?
— В ближайшие месяц-полтора, когда наработают достаточное количество тестов, чтобы их хватило всем. В первую очередь тесты на антитела будут делать людям из группы риска: медицинским работникам, пенсионерам, тем, кто контактировал с заболевшими.
— Американские ученые высказали мнение, что COVID-19 вообще не пневмония, а что-то другое, и поэтому аппараты ИВЛ и ЭКМО далеко не всегда помогают людям выжить. Что вы об этом думаете?
— Возбудитель коронавирусной инфекции поражает не только легкие, но и другие органы человека. Это версия, которую отнюдь не только американцы озвучили, это было ясно до того, как эпидемия пришла в США. Входные ворота вируса — рецептор ACE2 — существует на многих клетках в разных тканях. Было логично ожидать, и мы это видели на примере вируса атипичной пневмонии — предшественника коронавирусной инфекции, что как минимум половина пациентов демонстрировала клинические признаки поражения желудочно-кишечного тракта. Здесь нет ничего удивительного. Мы это знали и видели задолго до этих публикаций. То есть, помимо пульмонологических проблем и поражения респираторного тракта, SARS-CoV-2 может вызывать острый гепатит и конъюнктивит. А теперь мы точно знаем, что коронавирусная инфекция проникает в почки и нервную ткань.
— Из-за этого исчезает обоняние?
— Да, и это один из характерных симптомов коронавирусной инфекции. Потеря обоняния происходит у очень большого количества заболевших (около 60%) и говорит о том, что вирус взаимодействует напрямую с нервной тканью. В том числе наблюдаются и спутанность сознания, и эпизоды поражения центральной нервной системы. То есть этот вирус оказался намного многограннее, чем мы думали о нем в начале эпидемии. Но это естественно, ведь четыре месяца назад мы вообще не знали о его существовании.
Мифы и фейки
— Публицист Александр Невзоров озвучил данные о том, что среди заболевших не более 1,4% курильщиков. Это верно?
— Я думаю, это непроверенная информация. Курильщики болеют тоже, я видел это своими глазами.
— Всё чаще звучат предположения, в том числе от нобелевского лауреата, французского вирусолога Люка Монтанье, что SARS-CoV-2 может быть искусственного происхождения. Что вы об этом думаете?
— Это не соответствует действительности. Мне жаль это констатировать, но господин Монтанье в последнее время говорит очень много странных вещей, вызывая даже не возмущение, а просто оторопь у мирового научного сообщества. Как и везде в мире, есть и у нас пул этих «икс-пертов», которых никто не знает в профессиональном сообществе, каких-то людей, склонных к болезненной конспирологии… Профессиональными знаниями они не обладают, достоверных доказательств привести не могут, вся информация идет на уровне «это наш источник, которого мы раскрыть не можем». Это всё равно что разговаривать о теории космонавтики со сторонником теории плоской земли.
— Можно ли отличить естественный вирус от искусственного?
— Да, конечно. Отсеквенировать его, посмотреть генетические последовательности. В научной литературе написано, что в SARS-CoV-2 есть структуры гомологичные, то есть похожие на структуры вируса иммунодефицита человека. Тут же появляются какие-то «эксперты» и утверждают: ученые встроили в коронавирус участки генома ВИЧ. Ну это же бред! В любом РНК-содержащем вирусе будут гомологичные структуры.
Рассуждения об искусственном происхождении коронавируса нужны, как мне кажется, чтобы скрыть либо некомпетентность системы здравоохранения, либо упущения, которые были сделаны при проведении противоэпидемических мероприятий. Чтобы потом списать свое неумение справиться с инфекцией на то, что какие-то «злые люди» принесли нам искусственный вирус. А если бы он был естественный, мы бы, конечно, справились. Это всё шито белыми нитками.
На самом деле идет ежедневная тяжелая работа, иногда на пределе сил, но десятки, сотни тысяч врачей, медсестер, лаборантов, ученых делают всё, чтобы побыстрее закончилось это противостояние человечества и вируса. Мы обязательно победим!
