«Хочу, чтобы главными в театре были истина страстей и правда чувств» | Статьи

Олегу Валериановичу Басилашвили в этом году исполнится 83 года. Он успешно совмещает съемки в кино и работу в театре. На недавно завершившемся в Северной столице Всероссийском фестивале «Виват, кино России!» артист снова среди победителей. Приз зрительских симпатий отдан картине Виктора Мережко «Не ждали», где Олег Басилашвили сыграл главную роль одинокого музыканта. Корреспондент «Известий» расспросила актера, откуда он черпает силы для жизни и творчества и как живет сегодня знаменитый Большой драматический театр им. Г.А. Товстоногова (БДТ).

— Судя по фестивальному приему, любовь зрителей к Олегу Басилашвили не слабеет. Хотелось бы чаще видеть Вас и на экранах, и особенно — в театре.

— Я играю примерно четыре спектакля в месяц. Остальное время я свободен. Провожу с большим наслаждением время дома, читаю хорошие книги. У меня их очень много. А поскольку недавно был ремонт и все книги перепутались, я натыкаюсь на произведения, которые раньше не читал или читал очень давно. Кое-что пишу, пытаюсь писать. У меня прекрасная, любящая жена, мы друг другу помогаем, как можем. Есть замечательные дочери и внуки, которые иногда меня навещают и считают, что можно сесть мне на голову.

— В каких постановках БДТ вы сегодня заняты?

— Особенно дороги мне «Дядюшкин сон» в постановке Темура Чхеидзе, за который я получил «Золотую маску», и «Лето одного года» режиссера Андрея Прикотенко. Каждый из этих спектаклей заставляет задуматься о том, что такое добро, сочувствие, старость, что такое ум. И каждый из зрителей, я надеюсь, экстраполирует на себя эти вопросы. Когда я вижу аплодирующих людей, у многих из которых на глазах слезы, понимаю — мы добились своего! И совсем не потому что я так прекрасно играю. Мы просто пытаемся поговорить со зрителями на вечные темы, и они благодарны нам за это.

— Говорят, что в творчестве — секрет долголетия. Что отвечаете, когда о здоровье спрашивают?

— Ну как здоровье… 82 года все-таки. Как говорил Бабель, «это вам не бык на палочке». Живу, соответствуя своим годам, и чувствую себя, как говорил когда-то герой Аркадия Райкина, «хорошо, как и все мои товарищи».

— Кстати, как дела у Ваших товарищей в БДТ?

— Театр живет, ставит премьеры, у них масса прекрасных рецензий. Получаем «Золотые маски» — и не только за спектакли, но и за режиссуру, за актерские работы. Награждают также наших художников. Когда пришел Андрей Анатольевич Могучий в качестве художественного руководителя, я с радостью откликнулся на его приход и делал всё, что в моих силах, чтобы помочь ему. Говорили с ним о нравах театра, о работниках, о наших традициях. Кстати, добились у Министерства культуры выделения средств на переделку сцены. Я надеялся на то, что произойдет некая конвергенция, то есть слияние формального театра, идею которого проповедует Андрей Анатольевич (в нем подчеркивается яркая, современная форма, а артист используется как условная фигура для создания некоего полотна), и русского психологического театра, рассказывающего о жизни человеческого духа. Но пока конвергенции не произошло.

— Вы всегда были требовательны к выбору ролей, бывает, что и сегодня отказываетесь от участия в каких-то постановках?

— Мне предлагал Андрей Могучий сыграть в свое время короля Лира, я категорически отказался. На мой взгляд, это слабая пьеса, но это отдельный разговор, и, может, я ошибаюсь. Я не имею данных, чтобы сыграть эту трагическую роль. У меня совершенно иная психофизика. По-моему, эту роль должен играть Николай Симонов, Павел Луспекаев. А мне гораздо ближе то, что пишет Антон Павлович Чехов или Александр Моисеевич Володин. А вот Шекспир не для меня. Да, гениальный. Да, великий. Но мне гораздо ближе, к примеру, царь Федор, чем шекспировские персонажи.

— Вы живете долгую, счастливую творческую жизнь. Вам не кажется, что всё в этой жизни повторяется и можно предсказать, что будет дальше?

— Такого ощущения у меня нет. Жизнь сама по себе прекрасна. Рождение и смерть — всё происходит закономерно. И всегда есть брюзжащие старики, склонные идеализировать «свое время». Я не хочу походить на них и воспринимаю мир таким, каков он есть. Правда, мне очень бы хотелось, чтобы БДТ все-таки нес гордо знамя, которое в свое время поднял Георгий Александрович Товстоногов. Чтобы жизнь человеческого духа, истина страстей и правда чувств были главными на сцене БДТ. Такой театр, на мой взгляд, может быть только театром-домом, театром-семьей, где все работники, невзирая на личные отношения, одухотворены одной идеей. Раньше в театр люди шли как в храм, в котором можно было глотнуть правды. На такие постановки, как «Мещане» или «Пять вечеров», зрители стремились в БДТ, ночами жгли костры в очередях за билетами. Ради этого стоит жить.

— Вы были депутатом Верховного совета СССР, всегда интересуетесь общественно-политическими событиями в стране, переживаете… Для состоявшегося актера это нужно?

— Один значимый для русской культуры человек сказал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Актер, деятель культуры и искусства не то чтобы обязан знать о том, что происходит в мире, ничего он не обязан — просто если его не волнует то, что происходит в стране, вообще на этой земле, то он не художник.

— Этой позиции придерживался и недавно ушедший из жизни Евгений Евтушенко. Вы ведь были знакомы?

— Смерть Евтушенко для меня, как говорил Маяковский, «в горле горе комом — не смешок». Мне повезло встретиться с Евгением Александровичем лично всего два раза. Один раз сравнительно недавно — он выступал в Петербурге с творческим вечером. Евгений Александрович читал стихи, говорил о своей жизни, о творчестве, его жена Маша нашла меня в антракте и предложила зайти. Мы говорили с поэтом на отвлеченные темы, он подарил мне свои книги, пригласил принять участие в поэтическом вечере в Москве, который назывался «Поэт в России больше, чем поэт», и предложил на выбор много всяких стихотворений, которые я мог бы читать. Остановились на одном: «Скрипка и немножко нервно» Маяковского. Я сказал: «А почему бы мне не почитать Ваши стихи?». Евгений Александрович ответил: «Свои стихи я буду читать сам!»

— Наши читатели старшего поколения наверняка вспомнят грандиозные поэтические вечера времен оттепели.

— А вы знаете, что меня поразило сейчас, спустя десятилетия? Битком набит Дворец спорта в «Лужниках» был уже в семь часов, когда начинался вечер. Обратно у меня был поезд в районе полуночи, и когда я ближе к одиннадцати уезжал, никто из зрителей из зала не ушел. Интерес к российской поэзии гигантский. Именно поэзия дает человеку силы, которые заставляют его жить дальше и поступать по совести. Вот этой совестью, на мой взгляд, и был Евгений Александрович Евтушенко. С ним ушла эпоха шестидесятников, время светлой веры в социализм с человеческим лицом, эпоха веры в свой собственный народ, веры в добро, когда человек начал обращать внимание на свой внутренний мир, отмечая в нем и хорошее, и дурное. Сейчас эта эпоха закончилась. Начинается другое время. Ушла наша юность, наша первая любовь, наша вера в то, что красота спасет мир. Уход Евгения Александровича для меня — это глубокая травма и личное семейное горе.

— Но человеку свойственно надеяться, верить в будущее своей семьи, страны…

— Евтушенко, который покинул нас, на наше горе, был не только поэтом, но и гражданином, который любил свою страну не на словах, а на деле. Прекрасно понимал народ, с которым живет и к которому он принадлежит. Он был, безусловно, оптимистом и в то же время понимал, что процесс обновления, который происходит у нас, будет значительно длительнее, чем многим кажется. Одно из стихотворений поэта называется «Долгие крики». Он пишет о том, что стоит на берегу широкой реки и пытается докричаться до перевозчика, который спит в избе на том берегу, и никак невозможно его разбудить. И заканчивается стихотворение замечательными строками: «Но не тужи, что обидно до слез. Можно о стольком подумать всерьез. Времени много... «Долгие крики» — так называется перевоз».

Справка «Известий»

Олег Басилашвили в 1956 году окончил в Москве Школу-студию МХАТ (курс П.В. Массальского). До 1959 года служил в Ленинградском государственном театре им. Ленинского комсомола. С 1959 года — в труппе Большого драматического театра им. Горького (ныне — имени Г. А. Товстоногова). Широко известен благодаря ролям в кинофильмах Эльдара Рязанова («Служебный роман», «Вокзал для двоих», «О бедном гусаре замолвите слово») и Георгия Данелия («Осенний марафон»). Народный артист СССР, обладатель ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени.