«Если на мои концерты приходят тысячи людей, я не одинок»
12 мая всемирно известный скрипач Сергей Крылов выступит в Москве на фестивале A tutta forza — сыграет Итальянскую сюиту Игоря Стравинского. Накануне концерта с музыкантом встретился корреспондент «Известий».
— Представители мира академической музыки воспринимаются как люди деликатные, сдержанные, никаких хулиганств. Какой самый «сумасшедший» поступок вы совершили?
— Летал на мотодельтапланах над реками и озерами на очень низкой высоте. Ночами развивал почти 300 км в час по итальянским автострадам на мотоциклах. Катался на самокате перед Московской консерваторией! А еще играл на скрипке на 20-метровой глубине Ионического моря! Криминального ничего не совершал. Пока что... (Смеется.)
— Когда вы с семьей переехали в Италию, вам было 18 лет, вашему отцу необходимо было лечение за рубежом. В тот момент вы содержали всю семью?
— Да. В 1989 году я выиграл международный конкурс скрипачей имени Рудольфа Липицера и получил в качестве приза контракт на 40 концертов в Европе и большую денежную премию.
— Ваша жизнь изменилась после того, как Мстислав Ростропович сказал, что вы входите в пятерку лучших современных скрипачей мира?
— Конечно. Его слова наделили меня огромной ответственностью и придали мне еще большую уверенность в моих музыкальных убеждениях.
— Вы не с первого раза поступили в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории. Можно ли говорить, что иногда педагоги губят талант в учениках?
— Это сложный вопрос. Легко ошибиться на начальном этапе. Бывают, конечно, и другие ситуации. Когда педагоги понимают, что в их руках настоящий бриллиант, но что с ним делать и как его дальше развивать, не очень понятно.
— Вы сетовали, что некоторые относятся к музыкальному тексту не очень глубоко. Могут, например, заменить ноту, сказав «композитор ошибся».
— Да, раньше так было. Но сейчас аутентичность замысла композитора очень важна. Я всегда стараюсь приблизиться к оригиналу.
— Вы — главный дирижер Литовского камерного оркестра. И как-то сказали, что дирижеру необходимы опыт, талант и определенные свойства характера. Какие?
— Дипломатичность и взаимоуважение. Дирижер должен чувствовать оркестр. Не только на концерте, но и на репетициях. Оркестр — сложный живой механизм, «руками» которого создается атмосфера высокого.
— У вас плотный график. Сколько раз в году вы встречаетесь с вашими оркестрантами?
— В среднем шесть раз в год. В остальное время оркестр ведет свою собственную музыкальную жизнь. Как и я.
— Теодор Курентзис как-то сказал, что он с музыкантами своего оркестра дружит. Они на «ты». А у вас как принято?
— Мы все на «вы». В гости мы друг к другу не ходим, но иногда собираемся всем оркестром что-нибудь отпраздновать.
— Вы продолжаете преподавать в Швейцарии. Быть учеником Сергея Крылова —дорогое удовольствие?
— К сожалению, это многим недоступно. Но не потому что у меня какие-то особые требования, а просто потому, что Швейцария сама по себе очень дорогая страна.
— Вам известно, какой запрос, связанный с вами, в поисковиках самый частый?
— Понятия не имею.
— А я вам скажу: «Сергей Крылов влюблен в...» И ни одного ответа.
— Пусть это останется тайной. Пока...
— Вы когда-нибудь ощущаете себя одиноким человеком?
— О, нет! Я очень компанейский. Ну как я могу быть одиноким, если на концерты ко мне приходят тысячи людей?
— Вы много гастролируете, живете в отелях и самолетах. Не тяготит такая жизнь?
— Я отказываюсь от многих концертов. Но если меня интересует выступление в Шанхае, я туда лечу. А оттуда могу перелететь в Лос-Анджелес и сыграть там другую программу. Бывает по 16 концертов в месяц с 11 разными программами.
— Как восстанавливаете силы?
— Вот сейчас, например, я без скрипки, мне не нужно репетировать, и я в расслабленном состоянии заряжаюсь энергией от этого прекрасного вечера.
— Остались ли залы, где бы вы хотели сыграть, но пока этого не сделали?
— Очень хочу выступить в новом зале, который построили в Гамбурге. Громадный, замечательный. Раньше хотел сыграть в «Карнеги-холле». Но наш роман с ним еще не начался. Хотя я уже сыграл в таких залах, как Берлинская и Венская филармонии, театр «Ла Скала» в Милане, Театр Елисейских Полей в Париже, Королевский фестиваль-холл в Лондоне...
— Вы играете на скрипке, которую сделал ваш отец. Когда его не стало, вы несколько лет не брали ее в руки.
— Да, два года. Было тяжело психологически.
— В вашей жизни был период, когда поклонники теряли вас на какое-то время?
— Пока нет. Но думаю, что было бы полезно на полгодика устроить sabbatico, отпуск. Почувствовать себя вне музыки. Отдать все силы себе, а не скрипке. Хотя на деле может получиться так, что через 2–3 месяца я скажу: «Так, хватит! Пора заниматься!»
— Вы говорили, что скрипки Страдивари очень разные. Есть с восхитительным голосом, а есть — не очень. Получается, само по себе имя Страдивари ни о чем не говорит?
— Изначально скрипки Страдивари — уникальное творение. Но они «дожили» до наших дней в разном состоянии сохранности. За эти три века многие из них погибли в войнах, авариях, природных катаклизмах. Голос скрипки также зависит от музыканта, который за ней ухаживает.
А вы знаете, что Страдивари работал очень примитивными инструментами? Их можно увидеть в музее скрипки в Кремоне. Простенькие ножи и стамески делали для него кузнецы, и совершенно непонятно, как ими можно было создавать такие великие шедевры. Он был мастером от Бога.
— Легендарный скрипач Яша Хейфец, когда его попросили рассказать о самом важном его концерте, вспомнил выступление в гарнизоне. Шел дождь, и под открытым небом сидел под зонтом один солдат. А для вас какой концерт был самым значимым?
— Концерт в Кремоне в день смерти моего отца. 30 марта 1999 года. Незадолго до начала раздался звонок, и мне сказали, что папа ушел из жизни. Выступать или нет — было одним из самых сложных решений. Но если бы я отменил концерт, то потом бы себе не простил. Выступление я посвятил его памяти.
— Вам нравится, что слушатели могут прийти в консерваторию в кроссовках и прогулочной одежде?
— Дресс-код должен быть. Мне было бы приятнее, если бы слушатели были красиво одеты. Американцы в этом плане очень щепетильны. Мужчины в смокингах, в бабочках, женщины в красивых платьях.
— Вы ведь еще занимались бальными танцами?
— Я занимался танцами восемь лет и даже два года преподавал. Очень горд, что умею танцевать. Недавно вот был на вечере бальных танцев в Брешиа в Италии. Венский вальс, аргентинское танго, полька, мазурка, буги-вуги. В Италии очень сильная танцевальная традиция. Это здорово!
— Вертолетом хотели научиться управлять. Научились?
— Вертолетом — нет, а самолетом — да. На всё, к сожалению, не хватает времени. Чтобы летать на чем-то, нужно постоянно этим заниматься. Вы не можете не летать несколько месяцев, а потом сесть за штурвал. Хотя с другом недавно парили над Кремоной.
— Какие еще интересы?
— Интересов на самом деле много, но вот чего не делал и, наверное, не сделаю — это прыжок с парашютом. У меня очень большая ответственность перед профессией и публикой. По этой же причине я отказался от горных лыж. Не могу так рисковать. Кому будет приятно смотреть на хромого артиста?
