Во Франции прошел первый тур президентских выборов. Как и ожидалось, по предварительным подсчетам, во второй тур вышли лидер движения «Вперед» Эммануэль Макрон и лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен.
Эти президентские выборы являются историческими сразу по нескольким причинам. Впервые за всю историю Пятой республики, то есть начиная с 1958 года, президент Франции Франсуа Олланд не выдвинул свою кандидатуру на второй срок — по причине своей крайней непопулярности во французском обществе. Впервые в истории Пятой республики сразу четыре кандидата подошли к первому туру выборов примерно с одними и теми же рейтингами от 19 до 22% — разница в рамках статистической погрешности.
Другая уникальная особенность этих выборов — это полное неприятие французами классических системных партий. Вообще традиционно вся политическая система Пятой республики была построена на дихотомии «левые-правые», соперничестве правых голлистов или неоголлистов с социалистами и коммунистами. Все последние избирательные кампании во Франции проходили с учетом этого тренда: противостояние неоголлиста Николя Саркози и социалистки Сеголен Руаяль в 2007 году и соперничество того же правоцентриста Николя Саркози и гражданского мужа Сеголен Руаяль социалиста Франсуа Олланда в 2012-м.
В 2017 году все пошло не так.
Французскому избирателю «приелись» классические левые и правые политики, поэтому большим спросом сегодня пользуются несистемные силы или позиционирующие себя таковыми. Ведь почти половина страны проголосовала за таких «несистемщиков», как правая Марин Ле Пен и левый лидер движения «Непокоренная Франция» Жан-Люк Меланшон.
Почти четверть страны проголосовала за Эммануэля Макрона. Он настоящий феномен этой избирательной кампании. Не имея политического опыта и большой «кредитной истории» в политике, он за один год, правда, не без помощи заинтересованных лиц и крупных инвестиций сумел раскрутить собственное новое движение, которое определил как «ни левое, ни правое». Опять же сделал он это потому, что во французском обществе сейчас существует четкий запрос на нечто новое и незаезженное, ведь прежним политикам французы уже не доверяют.
Еще одна особенность этих выборов — необычайный рост популизма во Франции. И Марин Ле Пен, и Жан-Люк Меланшон, безусловно, являются политиками-популистами в изначальном смысле этого слова, и даже Макрон заявил, что он — «популист, но не демагог». Если проводить исторические параллели, то рост популизма в Европе наблюдался как раз в начале XX века, когда рождались массовые политические партии нового типа, а политические лидеры впервые обращались к народу — populus — напрямую, минуя истеблишмент. Спустя сто лет история, проделав цикл, похоже, повторяется.
Эти выборы также показывают, что во Франции существует очень большой разрыв между народом и элитами, которые, в свою очередь, сейчас тоже расколоты и неоднородны. Но теперь массовый избиратель, похоже, начинает выходить на первый план и, по сути, впервые за последнее время претендует на то, чтобы вновь, как это было в период Французской революции конца XVIII века, стать актором французской истории. Это уже не просто слова — как минимум четверть страны открыто и без страха поддерживает линию «Национального фронта» — партии, которая до недавнего времени считалась маргинальной и высказывание симпатий к которой считалось плохим тоном во французском обществе.
Можно соглашаться или не соглашаться с профессором Сорбонны, известным историком Эриком Ансо, который заявил о том, что Франция сейчас находится на грани предреволюционного состояния. При этом ясно одно: кто бы ни стал новым президентом Пятой республики (а скорее всего, им станет Эммануэль Макрон), легко ему на этом посту точно не будет. Сразу же придется решать ворох проблем, доставшихся «в наследство» от президента Олланда, который разочаровал многих французов невыполненными предвыборными обещаниями. Так что кто бы ни победил во втором туре, важно лишь, чтобы его или ее победа не оказалась «пирровой».
Автор — франковед, доцент РАНХиГС
