Правила умерли, да здравствуют правила?

После бесчисленных дискуссий с европейцами — на регулярной основе в двустороннем формате недавно на Мюнхенской конференции и только что в рамках заседания Постоянного комитета ПАСЕ (так называемая мини-сессия) — в очередной раз убеждаюсь, что большинство наших разногласий вызвано принципиальными расхождениями в оценках происходящего. Причем мы уперлись в ситуацию, когда трудно обвинить противоположную сторону в неискренности: каждый из нас убежден в правильности своей точки зрения. Однако состыковать их пока трудно.

Так, иностранцы в беседах постоянно озвучивают один и тот же тезис — «присоединением Крыма и своими действиями в отношении Украины Россия впервые нарушила порядок в Европе, сложившийся после войны и зафиксированный в Хельсинки». Конечно, возникает вопрос: а как же Косово? (Да и, строго говоря, вся трагическая история распада Югославии, в которой роковую роль сыграло подталкивание к самоопределению Хорватии, Словении и других югославских республик, а также их стремительное признание странами Европы.) Но в ответ неизменно услышите: «Ну и что? Да, ошиблись (нет, не ошиблись), но это не индульгенция для вас! Правила нерушимы! Да и самим вопросом вы соглашаетесь, что тоже нарушили».

Признаюсь, до сих пор терялся, как же продолжать спор. Поскольку трудно избавиться от ощущения, что имеешь дело даже не с логикой, а со своего рода верой. Которая в ответ на указание очевидного противоречия, дает железный ответ в духе детского «а потому что». Однако сейчас, мне кажется, пришло некоторое понимание, как с этим быть. Если, конечно, другая сторона стремится к такому пониманию.

Когда разрушаются правила? Когда их кто-либо нарушил? Конечно, нет. Они исчезают, когда за нарушением не следует наказание или возмездие, как кому больше нравится. Ведь опора любой нормы — неотвратимость наказания за ее нарушение. Для всех. Нет последствий — значит, можно нарушать и дальше. И тогда правила просто перестают существовать, поскольку действуют только до тех пор, пока их соблюдают все, для кого они устанавливались.

В этом смысле срок годности правил европейских начал истекать, когда ЕС, несмотря на правила ООН и ОБСЕ, стал стремительно признавать заявлявшие о своем самоопределении республики Югославии в ситуации их очевидного конфликта с Белградом (напомню, как бы кто ни хотел это забыть, в Декларации брюссельского саммита ЕС 17 декабря 1991 года было сказано, что Евросоюз признает все югославские республики, которые обратятся к нему с этой просьбой и будут соответствовать критериям признания). Окончательно же этот «европейский» срок истек тогда, когда уже была применена сила для расчленения суверенного государства в Европе. В 1999 году НАТО, вопреки Хельсинкскому акту, разбомбила тогдашнюю Югославию и обеспечила отделение Косово от Сербии.

Представим на секунду, что возникли некие новые правила. И теперь наказывают тех, кто действует силой против сепаратизма. Но вот военными средствами стали подавлять сопротивление на местах сначала Тбилиси в 2008 году, затем Киев в 2014-м. И что же? По новым правилам (если таковые возникли) НАТО должно бомбить грузинскую и украинскую столицы? Немедленно признать самоопределившиеся республики? Вместо этого мы видим военную, политическую, экономическую, информационную помощь тем, кто воюет против собственного населения, и решительные заявления о территориальной целостности Грузии и Украины. То есть, оказывается, европейское правило «применяющий силу — неправ» не работает. Точнее, оно не для всех.

Что касается правил более глобальных, то их срок вышел, когда США и союзники разбомбили в 2003 году без санкции Совбеза ООН и по абсолютно подложным основаниям Ирак, добившись насильственной смены режима.

Возмездия ни в первом, ни во втором случае не последовало. Это и есть ключевой момент. В тех условиях остальные были слишком слабы, чтобы «достать» очевидных нарушителей. А те в условиях безнаказанности решили, что правила существуют лишь для тех, у кого недостаточно сил, чтобы их нарушить. В итоге после 1999 и 2003 годов правила приказали долго жить. Сейчас их просто нет, хотя именно их нарушители усердно делают вид, что они есть.

Именно попрание правил, уничтожившее их, сделало возможным все последующие драматические события — Ливию и Сирию, Грузию и Украину. И когда никто ни в одном из этих случаев не признает, что нарушает правила, с этим трудно спорить. По той простой причине, что нельзя нарушить то, чего не существует именно как нормы, которой жестко придерживаются все без исключения. И прежде всего те, кто любит обвинять других в несоблюдении правил. Вопрос «А судьи кто?» имеет отнюдь не риторический характер.  

На мой взгляд, именно из-за правового «сепаратизма» отдельных государств, посчитавших себя выше правил, в современной истории человечества наступило время «краш-тестов». Каждая сторона, претендующая на внешнее влияние, интерпретирует нормы международного поведения по-своему и в свою пользу, проверяя оппонентов на прочность и изобретая все новые и новые интерпретации правил. И если ничего не делать, ситуация будет только деградировать.

В частности, такое сложное явление, как сепаратизм, отныне не имеет универсальной оценки. Он может быть либо «хорошим», либо «плохим». Если по западным меркам отделиться хотят от политических оппонентов (советские республики, югославские республики, Косово, Чечня), то поддерживают сепаратистов и их право на самоопределение, «борьбу за свободу» и прочее. Если же кто-то хочет самоопределиться от «своих» (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Крым), тот же Запад решительно поддерживает метрополии и их территориальную целостность. Что удивительно, и то и другое на одном духу называют правилами и правом, по сути, воспроизводя ситуацию «двоемыслия» по Джорджу Оруэллу.

То же самое в отношении терроризма. Клише насчет деления на «хороших» и «плохих» уже не требует разъяснений. Увы. А Киев пошел дальше и просто объявил, что в одном лице имеет дело и с террористами, и с сепаратистами, а заодно и с внешней агрессией. Ну, чтобы уж наверняка. Чем в итоге довел ситуацию до явного абсурда, превратив сами эти понятия в абстракции, применяемые каждым по своему усмотрению.   

Очевидно, что отсутствие единообразия в применении правил, и без того попранных, окончательно добивает сами правила. Что же делать?

Первое — перестать притворяться. Пора признать, что вся система международного права, основанная на взаимных обязательствах и добровольном подчинении национальных интересов коллективным, не работает, пока ее не придерживаются все без исключения. И пока торжествует принцип: своим — всё, чужим — закон.

Второе — «обнулить» претензии друг другу, возникшие после 1999, 2003 и 2014 годов. Это самое главное и самое трудное. России, между прочим, это будет сделать сложнее, ведь перекройка правил была не нашей инициативой. Не мы начинали слом общих правил, и, по справедливости, не мы должны первыми брать на себя ответственность за происшедшее. Но в интересах дела придется на это пойти.

И третье — договориться о новых (хорошо забытых старых) правилах поведения на международной арене, которые вновь обретут свою обязательную силу для всех без исключения участников с их добровольного, но обязывающего согласия. Чтобы понять, что это за правила, далеко ходить не придется. Они давно прописаны во всевозможных документах ООН и ОБСЕ, хотя и не работают.

Общая задача — вернуть их в рабочее состояние. Задача отнюдь не из фантастических и не из невозможных. Тем более что время сейчас вполне подходящее — и в США, и во многих европейских странах у власти или на подходе новые лидеры, не обремененные грузом ответственности за прошлые решения. Шанс есть. А потому надо спешить. Ибо окно возможностей вечным не бывает. Даешь Хельсинки 2017.0?

Автор — председатель комитета Совета Федерации по международным делам