Гарик Сукачев: «Классные вещи мы писали, они и сейчас звучат свежо»

15 марта Гарик Сукачев, Сергей Галанин, Стас Намин и Сергей Воронов представят объемный бокс-сет под названием «Дело №... Уровень секретности А12». Это первая полная антология одной из исторических для русского рока групп — «Бригады С», которая совсем недавно провела успешный реюнион-тур. Перед презентацией с Сукачевым пообщался обозреватель «Известий».

— Идея издания антологии принадлежит тебе или кто-то уговорил?

— Скорее, мне самому этого хотелось. Такая антология никогда не выходила. И теперь появится абсолютно коллекционное издание. Всего тысяча номерных экземпляров. Там и наше видео с концертов реюнион-тура, и альбом «Нонсенс», который выходил когда-то только на виниле, и хроника вечера «Рябина на коньяке» — празднование моего 30-летия в «Табакерке».

Есть съемка, которую делал Михаил Хлебородов, и я никак ее не монтировал. Она длится два с лишним часа и прекрасна тем, что оператор фиксирует все происходящее на том юбилее на видеокамеру. В начале она у него отлично держится, а потом начинает периодически падать из рук (смеется). В общем, прикольное хоум-видео, которое интересно посмотреть сегодня, по прошествии 27 лет.

— Окажется ли антология по карману твоим поклонникам?

— Стоить «коробка» будет дорого, дороже иных бокс-сетов. Но, думаю, в нашей большой стране найдутся люди, которые ее купят, чтобы пополнить свою коллекцию и оставить в наследство детям. Я изначально предполагал, что нужно сделать вещь с антикварным значением, поскольку знаю толк в антиквариате и много лет им занимался. У подобных вещей есть прекрасное свойство: когда закончились деньги, ты можешь отнести ее в антикварный магазин и решить свои финансовые трудности. Так что я задумываюсь о потомках (улыбается).

— В столь подробном издании не нашлось места виниловому диску, выпущенному в 1988 году фирмой «Мелодия»: на одной его стороне была «Бригада С», а на другой — «Наутилус Помпилиус». Хотя фактически с него и началась ваша дискография.

— Нет, это мы сейчас выпускать не стали, потому что тогда заявляли протест по поводу выхода данной пластинки. И были, конечно, посланы со своим протестом куда подальше. Но мы никогда не считали и сейчас не считаем тот релиз нашим диском. Хотя, конечно же, я понимаю, что разошедшаяся многомиллионным тиражом пластинка, пусть и выпущенная совершенно пиратским образом, тоже сработала на укрепление нашей популярности.

— А если руководители «Мелодии» с тобой бы тогда посоветовались, например предложили официально издаться пополам с кем-то, — кого бы ты выбрал?

— Неожиданный вопрос. Сейчас попробую неожиданно ответить. Учитывая мой характер, который с годами становится всё более скверным, я предполагаю, что сказал бы так: «Наутилус Помпилиус» — это, конечно, круто. Но лучше, чтобы на второй стороне была московская группа. Потому что я — из Москвы».

Для меня и тогда, и сейчас это по-прежнему важно. Я к «школам», пусть даже мы их закавычим, отношусь с огромным уважением. И по-прежнему убежден, что московская рок-школа недооценена. На вторую сторону того гипотетического диска я бы предложил «Центр» или «Ночной проспект», «Звуки Му» или «Браво», «Нюанс», «Кабинет» или «Николая Коперника». Да много существовало прекрасных столичных команд, с которыми считал за честь оказаться на одной площадке.

​​​​​​​— Про «антикварную» перспективу «бригадовской» антологии я понял. Но всё же странно, что ты решил так ограничить тираж. Особенно после нынешних аншлаговых концертов, которыми сопровождалось воссоединение группы.

— «Бригада С» слишком давно распалась, и с той поры выросли новые поколения, у которых совершенно другая музыка. Поэтому я адекватно оцениваю теперешний интерес к нашему проекту. Понимаешь, в области активной рок-музыки — той, где концерты происходят при стоячих танцполах, фан-зонах и т.п. — я не существую уже много лет. Я в последние годы играл преимущественно акустические программы и сам приучил людей к другому восприятию. Поэтому в некотором смысле я сейчас — не особо медийная персона, и «Бригада С» тоже.

— Думаю, что ты «прибедняешься». Сукачев — немедийная персона...

— Хорошо. Медийная, но неизвестная молодежи. Отдаю себе отчет, что ребята моего поколения — Костя Кинчев, Юра Шевчук, Боря Гребенщиков, «Чайфы» — активно гастролирующие люди. А я давно выбился из этой колеи. И в каких-то городах, точно знаю, публику не соберу. Вернее, соберу академический зал. Но если захочу сыграть на стадионной площадке то же, что играю с «Бригадой С» в Москве, Питере и некоторых крупных городах России, люди просто не пойдут, поскольку они значительно моложе. И не знают «бригадовского» репертуара.

Им кажется, что Сукачев — тот дяденька, который поет «Я милого узнаю по походке». Даже «Неприкасаемые» уже давно за бортом. А «Бригада С» — в куда большей степени. Это же 1980-е — начало 1990-х. Поэтому и выпускаю коллекционное издание лаконичным тиражом. Это не бизнес. Колоссальных денег я не заработаю. Наверное, мы оправдаем наши вложения. Но Rolls-Royce на выручку от антологии я, к сожалению, не куплю.

— Тебе нужен Rolls-Royce?

— В принципе, нет. Он слишком большой. У меня Bentley.

— А Bentley тебе зачем?

— Затем, что я знаю толк в настоящих спортивных автомобилях. Я их люблю. И Bentley у меня не такой, как у избалованных девочек, розовенький или желтенький. Его оценят те, кто понимает тему. Я строил эту машину, как строят яхту. Подбирал всё: от технических характеристик до цвета. И сделал знаменитый «девятый номер», машину победителя racing cars. Делал это осознанно: я — фан этой машины. Так же, как кто-то приобретает себе хоккейную или футбольную майку определенного игрока.

Но для меня это не фетиш. Я не ношусь под 200 км/ч по Москве и не выкладываю съемки своей лихой езды в интернет. Это совершенно другая история. Я скорее этакий лондонский дедушка с трубкой, который небыстро едет на своем Bentley (улыбается). Тут, как с любимой пластинкой, — ее хотя бы раз в год слушаешь, поскольку испытываешь всё тот же восторг, что и в первый раз.

— Возможно, через какое-то время история, что сейчас происходит с «Бригадой С», повторится и с «Неприкасаемыми»?

— Нет, конечно. Потому что в живых из первых «Неприкасаемых» остались Сережка Воронов, я и Пашка Кузин — наш первый барабанщик. Некоторые вещи из репертуара «Неприкасаемых» я и сегодня играю. Но ранние наши песни уже не чувствую.

— А «бригадовские» чувствуешь?

— Не все. Например, мне теперь довольно странным кажется играть «Моя маленькая бейба». Но какие-то старые композиции, когда мы с ребятами сейчас репетировали, меня порадовали. Я так им и сказал — какие классные вещи мы записывали, они и сейчас звучат свежо. Но этих песен не так много.