В послании Владимира Путина Федеральному собранию содержится важная мысль, касающаяся евразийского партнерства. «Приоритетом внешней политики России было и остается дальнейшее углубление сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), взаимодействие с другими государствами СНГ». Президент сохранил этот тезис, несмотря на периодические сложности диалога с Минском, укоренившиеся проблемы в отношениях с Украиной, не слишком последовательную линию Казахстана и козни ЕС.
Все эти проблемы есть и по сей день. Было бы странно, если бы они исчезли сами собой. Но остается и вектор российской политики, в целом верно направленной на создание евразийского экономического блока, — это развитие ЕАЭС и круга его партнеров. Входить в ЕАЭС в перспективе должны не только Россия, Казахстан, Белоруссия, Киргизия и Армения, но и другие бывшие советские республики, вовсе не случайно объединившиеся некогда в единое экономическое и политическое пространство и сохранившие его, несмотря на Гражданскую войну 1918–1922 годов. Однако пережить переход к рыночной системе отношений единство евразийских народов не смогло.
Спиной друг к другу и лицом к мировому рынку — таков был главный принцип политики многих постсоветских стран. Украина следовала ему с отчаянной верой в успех, безоглядно и бездумно, ничего не анализируя и не считаясь с потерями. По этой причине экономическая разруха в ней ныне является настолько полной, столь масштабной и показательной. И не правы те политологи, которые пытаются доказать, что, если бы не майдан, все было бы хорошо. В 2008 году страна вошла в ВТО на самых плохих условиях, зато с верой, что именно так, а не через евразийское сотрудничество добьется успеха. После был взят курс на ассоциацию с ЕС. Она рассматривалась как альтернатива евразийскому пути.
В какой-то момент руководство страны посчитало потери и вновь (в конце 2013 года) пошло на диалог с Россией. Однако было уже поздно. Сторонники ЕС взяли верх, вооружая общество все той же верой в успех европейского курса.
Плата за отказ от движения по пути евразийской экономической интеграции оказалась огромной, непосильной для Украины. Однако важно и то, что Евросоюз — как альтернатива «взаимодействию с другими государствами СНГ» и «сотрудничеству в рамках Евразийского экономического союза» — ничего не дал Украине. Сближение с Европой обернулось разрывом связей с Россией, в чем Киев обвиняет исключительно Москву, якобы спровоцировавшую экономическую катастрофу, а может быть, и обвал курса гривны. Но повышение тарифов и общее подчинение рынка западным игрокам были продиктованы ЕС и МВФ. И именно ЕС не стал покупать украинские товары, которых там, если верить лидерам майдана, ждали с радостным нетерпением и готовностью щедро оплачивать.
И все же чудовищный пример Украины не остудил белорусское руководство. Более того, в развязанной против России «войне санкций» оно увидело шанс для выстраивания отношений с Западом без потери выгод от евразийской торговли. Эта двуединая политика многим сейчас кажется образцовой. Формально приняв предложение евразийской интеграции, использовать его, но не продвигать — не вносить ценных предложений, не пытаться повысить эффективность таможен, не работать на формирование законченного единого рынка как для товаров и рабочих, так и для капиталов. Потому в свете выступления президента главным становится вопрос о том, как Москва будет реагировать на подобный саботаж.
2017—2018 годы будут очень важными для Евразийского экономического союза. В нем не без помощи «цивилизованного мира» накопились противоречия. Однако евразийская интеграция жизнеспособна и обладает огромным потенциалом.
Летом 2016 года Владимир Путин сказал: «Мы с нашими партнерами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура». Можно констатировать, что таким центром он уже во многом является. Он является им в силу исторического масштаба самой задачи соединения раздробленных и потерявших верные ориентиры развития экономик. Является, несмотря на «войну санкций» и упорное нежелание Евросоюза принять соседний интеграционный проект ни как равный, ни вообще как имеющий право на существование. Последнее очень важно.
Конфликт с ЕС никуда не исчезнет, даже если США пойдут на снятие санкций с России. Но и евразийская интеграция остается. Она остается вопреки мировому кризису и внутренним проблемам. Она будет существовать вопреки стараниям элиты ЕС парализовать ее и ликвидировать. Она неизбежно завершится успехом, если будет проводиться последовательно и — в отличие от ЕС — предложит странам не потерю достигнутого уровня культурного и индустриального развития, а движение вперед. Потому сейчас чрезвычайно важно сдвинуть участников процесса от попыток использовать слабые стороны ЕАЭС в сторону обсуждения возможных улучшений интеграционной системы. Именно это на сегодня главная задача, решить которую, думаю, вполне возможно.
С другой стороны, Евросоюз не предлагает своим странам-членам ни диалога, ни конструирования единства. Он лишь требует принять свои весьма невыгодные экономические положения и подчиняться диктату свой бюрократии. Если Минск не осознает это вовремя, он окажется в положении Киева. Для экономик СНГ есть только один подразумевающий развитие путь — это интеграция, требующая не подчинения готовым жестким правилам, а создания их в интересах общей выгоды, общего развития. Именно так и следует понимать «углубление сотрудничества» в рамках евразийского партнерства.
Автор — руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений
