Шум вокруг запрета носить платки (хиджабы) в школах России мне напоминает острую дискуссию, которая развивалась во Франции в 90-х годах до принятия в 2004 году соответствующего закона. Во Франции, как и в России, данный вопрос гораздо шире, чем кажется. Суть не просто в дилемме, носить или не носить платки, а в единстве нашего общества, в качестве нашего образования, в нашем умении жить действительно вместе.
С юридической точки зрения все просто. И Франция, и Россия — светские государства. В этом смысле государство специально не поддерживает ни одну религию, но и не запрещает ни одну из них. В светском государстве религия — дело не государственное, а личное.
С этой точки зрения запрет демонстрировать религиозную атрибутику в школах России, в том числе носить платки, поддержанный решением Верховного суда РФ, абсолютно соответствует конституционному принципу светского характера государства.
Другое дело, что технически этот запрет можно, конечно, обеспечить разными способами: от полного запрета до «плавного» регулирования. Во Франции в 1989 году государственный совет немножко испугался полного запрета и высказался за право каждого учителя принимать решение в своем классе.
Позже, поскольку принятие таких решений очень тяжело для учителя, который нередко вступает в прямой конфликт с учениками и их родителями, министерство образования передало директорам школ право решать данный вопрос, а также определять, в каком случае религиозная атрибутика считается выставленной напоказ, а в каком нет, и тогда ее ношение допустимо.
С 1994 по 2003 год за ношение платка были отчислены из школ более 100 девушек, что каждый раз вызывало беспрецедентный шум в прессе. Политики и общество раскололись на тех, кто выступал за полный запрет ношения платков ради интеграции и единства общества, и тех, кто поддерживал разрешение носить платки в школах ради обеспечения свободы вероисповедания, допуская так называемую коммунитаризацию общества, то есть его разделение на изолированные религиозные сообщества, живущие по своим законам.
В конце концов в 2004 году победу одержала первая точка зрения: был принят закон, согласно которому носить платки полностью запрещено во всех школах Франции, причем как для школьников, так и для преподавателей. В 2005 году ЕСПЧ решением по делу Лейлы Сахин поддержал французского законодателя, мотивируя свой выбор между свободой вероисповедания и светским характером государства следующим образом: «поведение, не уважающее конституционный принцип светского государства, вовсе не обязательно должно допускаться со ссылкой на свободу выражать свою религиозную принадлежность, в силу чего такое поведение не подлежит защите, обеспечиваемой ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека».
Но вопрос носит не столько даже юридический, сколько политический характер и требует политического решения.
Вопрос ведь не в платках и хиджабах — это лишь частный случай. Вопрос в другом: в необходимости решить, в каком обществе мы хотим жить. Допустим, мы разрешим ношение хиджабов. Но дальше обязательно возникнут другие вопросы. Почему, например, школы закрыты по воскресеньям (это же христианская традиция), а не по пятницам (для детей-мусульман) или по субботам (для детей-евреев)?
Вправе ли, например, ребенок из религиозной еврейской семьи заявить, что не будет посещать школу в субботу, и требовать, чтобы для него организовали обучение в воскресенье? Чем этот случай отличается от случаев с хиджабами?
А почему в школьных столовых подают свинину? Убираем свинину. Но достаточно ли школьная пища кошерна? А как быть с правом православных детей посещать церковные таинства, например, в пасхальную неделю? Будем строить для них специальные храмы в школах и отпускать туда с уроков? К слову, вопрос о свинине в школьных столовых уже был во Франции предметом яростных дискуссий летом 2015 года. Поэтому если кто-то думает, что вопрос о платках самодостаточен и автономен, то он глубоко заблуждается.
В результате проблем станет так много, что мы вынуждены будем скоро вовсе отказаться от светского школьного образования и перейти к созданию религиозных школ для каждой конфессии, то есть вернуться в XIX век. Отдельно придется придумывать атеистические школы, ведь атеизм — тоже своего рода религия. Иначе говоря, будем отказываться от светских школ якобы ради защиты прав каждого быть разным, принадлежать не данному обществу, в котором он родился и растет, а некоему сообществу, что и означает полную коммунитаризацию. И как в такой ситуации обеспечить единую госпрограмму среднего образования? Строго говоря, никак. Да такое архаичное умирающее общество все равно в ней нуждаться и не будет. В результате сакральная «толерантность» приведет нас к полному регрессу школьного образования, что и понял французский законодатель еще в 2004 году.
Надо ли это России? Вопрос риторический. В этом смысле российский министр образования абсолютно права. Есть правила, и все должны их соблюдать. Есть совершенно корректное и безупречное с правовой точки зрения решение Верховного суда, которое надо уважать. Если кто-то начнет добиваться для себя специальных привилегий, в том числе со ссылкой на свои религиозные права, то по принципу цепной реакции начнет рассыпаться вся система образования. Излишние дискуссии здесь никому не нужны.
Автор — доктор публичного права Университета Монпелье (Франция), приглашенный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
