Брадобрей с Таганки
Городская легенда о серийном убийце Суини Тодде, расправляющемся со своими жертвами в парикмахерском кресле, бродила по Лондону еще в XIX веке. В 1970-е американец Стивен Сондхейм шокировал этой историей весело пляшущий Бродвей, превратив ее в музыкальный триллер, разрушающий все каноны легкого жанра. Алексей Франдетти решил перенести готический мюзикл на сцену московской Таганки, а чтобы страшилка лучше подействовала на современных зрителей, сделал его, как теперь говорят, иммерсивным. «Известия» оценили находку на предпремьерном показе.
Зрители на этом спектакле сидят за столиками, как в кафе, а сценой становится весь зрительный зал. Самые интересные места — у помоста в центре зала. Но действие охватывает всех присутствующих вне зависимости от их рассадки. Актеры снуют между стульями, светят фонариками в лицо посетителям, окутывают их веревками и дают подержать реквизит. Не каждый оценит столь навязчивый интерактив: придется выйти за рамки привычной роли пассивного наблюдателя, защищенного «четвертой стеной». И свет, и звуки в мюзикле агрессивны под стать теме, даже театральный звонок заменил скрежет пилы.
Это не первый смелый эксперимент в карьере молодого режиссера Алексея Франдетти, который уже успел поставить несколько мюзиклов. В начале сезона он осыпал цветами сцену МХТ им. А.П. Чехова в конфетно-букетном музыкальном спектакле «Гордость и предубеждение». Однако легкомысленный мюзикл по роману Джейн Остин рассчитан скорее на детей. «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» — его полная противоположность. Кровожадный сюжет и соответствующий возрастной ценз исключают из числа зрителей несовершеннолетних.
В Театре на Таганке в этом сезоне также обращались к жанру мюзикла, причем на основе неожиданного материала — в рок-н-драме «Вий» по мотивам повести Гоголя. Из него в «Суини Тодд» перекочевала панночка Александра Басова, которой для роли сумасбродной подружки главного героя Миссис Ловетт пригодились и вокальные данные, и комедийный талант. Главная партия досталась массивному Петру Маркину с мощным, чуть ли не оперным голосом. Из «Гордости и предубеждения» Франдетти привел Лиззи Беннет — Дарью Авратинскую: ей оказался к лицу образ белокурой Джоанны, возлюбленной молодого романтика Энтони (Александр Метелкин). Харизматична в роли городской сумасшедшей Марфа Кольцова. Обаятельный образ мальчишки создает Анастасия Захарова.
Все актеры в спектакле поют, но не в мюзикльно-гладкой манере, а фактурно, срываясь то на крик, то на визг, вынуждая зрителя испуганно оглядываться по сторонам. Музыка, также очень разноплановая — от атмосферного органа и виолончели до напряженных шумов — кажется, исходит прямо из подвала, где Миссис Ловетт печет свои жуткие пирожки. На инструментах играют как сами актеры, так и оркестр под управлением Армена Погосяна.
В этом мюзикле обошлись без танцев — да и танцевать негде, сцены-то нет. Вместо них — перформанс, разворачивающийся по всему залу, и зритель мечется: смотреть ему на помост, где миссис Ловетт в драном переднике месит тесто, или на клетку, откуда доносится сладкоголосое пение Джоанны, или на балкончик, где Суини Тодд, одержимый местью, беспощадно расправляется со своими жертвами.
Выбор такого нехарактерного для мюзикла сюжета — тоже часть эксперимента режиссера, борющегося с предрассудками. В интервью «Известиям» он признавался, что для него главное в спектакле — увлечь зрителя, уставшего от проблем за пределами театра, в другую реальность, пусть даже это мрачный Лондон, где оборванцы и калеки (костюмы Анастасии Пугашкиной выглядят очень достоверно) пристают к честным гражданам, а последние идут на пирожки.
Хотя история Суини Тодда, бывшего честного брадобрея, незаконно отправленного на каторгу из-за посягательств местного судьи на его жену, не так уж фантастична. Этого Гамлета с бритвой Франдетти делает героем спектакля, где «жертва и палач встречаются лицом к лицу». Вопрос, готовы ли зрители подставить свое лицо такому брадобрею.
