«Инфляция на уровне 4% за два года изменит экономику»
Если Центробанк сможет удержать инфляцию на уровне 3–4% хотя бы два года, это коренным образом изменит экономическую ситуацию в России, считает президент — председатель правления банка ВТБ24 Михаил Задорнов. О сегодняшнем состоянии российской экономики, снижении ставок по вновь выдаваемым займам, росте ипотечного кредитования и перспективах платежной системы «Мир» Задорнов рассказал в интервью корреспонденту «Известий» Анне Калединой.
— Даже если судить по вашему банку, в этом году существенно — почти в два с половиной раза (с учетом переоценки) — снизилось привлечение средств населения на депозиты. Чем это можно объяснить?
— Без учета эффекта девальвации население в 2014 году сократило остатки на счетах примерно на 1,5%. Напомню, что в момент пика обесценивания рубля на рынке началась паника, клиенты забрали часть денег из банков. Забирали в том числе и у нас. Причем часть из них оставляли в ячейках. На эти средства активно покупали квартиры, технику. Потом, на фоне повышения доходности после резкого увеличения ключевой ставки и стабилизации ситуации, деньги начали возвращать. Часть прироста 2015 года — это возврат средств, которые люди взяли из банков в 2014 году. Это — первое.
Второе — как я уже говорил, в 2015 году граждане практически не кредитовались. Портфели упали на 6%. Кроме того, люди резко сократили свои расходы. Розничный товарооборот упал в 2015 году примерно на 10–12%. Непотраченные деньги люди понесли в банки.
Сейчас поведенческая модель изменилась: норма сбережения составляет уже 8–10% от месячных доходов (в прошлом году она доходила до 17%). Население больше тратит, берет кредиты. Говоря прямо, люди беднеют, у многих категорий населения — это не касается более обеспеченных и среднего класса — просто нет денег. Нечего сберегать. И прирост депозитов в этом году — фактически капитализация тех денег, которые состоятельные люди хранят сейчас в банках.
— То есть нового привлечения нет?
— Есть, но оно стало меньше по сравнению с 2013–2014 годами. В 2015 году население принесло в банки 5 трлн рублей. И в этом году всё равно будет чистый прирост — около 2,5 трлн рублей.
— Как клиент вашего банка сталкиваюсь с проблемой — в банкоматах ВТБ (ранее — Банка Москвы), например, офис которого находится рядом с моим домом, нельзя погашать кредит ВТБ24. Устройства не принимают деньги, если ты клиент другой организации, входящей в группу ВТБ. Будут ли банкоматы полностью унифицированы и когда?
— Как раз сейчас мы решаем эту проблему. К середине следующего года погашение кредитов у нас будет полностью унифицировано с ВТБ (Банком Москвы) и Почта-банком. Также будут унифицированы и платежные сервисы.
— Будете менять для этого банкоматы или просто измените настройки в уже существующих?
— У нас идет существенное обновление банкоматной сети. Только в следующем году мы установим 1200 устройств ВТБ24, где-то около 2000 — в Почта-банке.
— В следующем году появятся новые купюры в 200 и 2000 рублей. Не будет ли проблем с ними, как это было при появлении пятитысячных? Тогда банкоматы многих банков, в том числе вашего, их не принимали.
— Да, тогда были проблемы идентификации банкнот на стороне поставщика банкоматов. В этот раз мы, безусловно, подготовимся заранее, уже имея в виду прошлый опыт. Будем принимать новые купюры без перебоев с самого начала.
— Недавно Сбербанк рассказал о новом виде мошенничества с банкоматами, когда из устройств выкачиваются деньги. В вашей сети каких-либо новых способов не наблюдаете?
— Мы фиксировали случаи, когда мошенники проталкивали в банкоматы фальшивые рубли и иностранные дензнаки вместе с настоящими деньгами. Но в сети АТМ ВТБ24 фрод разного типа сократился по сравнению с 2012–2013 годами раза в три. В масштабе нашего банка он составляет абсолютно ничтожную величину в несколько десятков миллионов рублей.
— В декабре завершится программа господдержки ипотеки. Не идут ли обсуждения о продлении этой программы?
— Таких обсуждений не ведется, программа не будет продлена. В связи с этим на рынке изменится поведение ипотечных заемщиков: более привлекательной станет ипотека на приобретение жилья на вторичном рынке, чем в новостройке. Мы ждем большого спроса на новостройки в ноябре–декабре этого года. На традиционный предновогодний всплеск спроса наложится и эффект от окончания программы. С января может начаться падение рынка, а дальше — восстановление покупок в кредит, но уже с предпочтением вторички.
Должен, правда, сказать, что в октябре всплеска спроса на покупку жилья мы не наблюдали.
— В комментариях к последнему изменению ставки Центробанк написал, что вряд ли стоит ожидать смягчения денежно-кредитной политики до следующего года. Если регулятор будет последователен, отразится ли это на вашей тарифной политике?
— Мы уже несколько месяцев ориентируемся на ставки денежного рынка, а не на ставку ЦБ. Важнее, под какой процент мы можем привлечь деньги с рынка. Если вы посмотрите ставки нашего привлечения, то у нас это 8%, ставка ЦБ — 10%. Ключевая ставка ЦБ — это потолок, а не определяющая ставка, но ее движение, безусловно, влияет на дальнейший рост и снижение обещанной доходности.
— По кредитам тоже будете снижать ставки вне зависимости от дальнейших решений ЦБ?
— Мы так и делаем. По ипотеке снизили ставки на 0,5 п.п., по кредитам наличными — на 3 п.п., также снизили ставку по рефинансированию с 15 до 13,9%.
— Когда вы ожидаете оживления кредитования?
— По «физикам» уже наблюдается большое оживление. Мы на своем балансе — а портфель ВТБ24 с начала года вырос на 8,5% — это видим. Конечно, одним из драйверов в нашем случае является рефинансирование кредитов других организаций, много клиентов переходит к нам по этому каналу, но растет и ипотека, и автокредитование, хотя в последнем случае объемы продаж невелики — 5 млрд рублей в месяц.
— Какой рост кредитования физлиц вы ожидаете по итогам этого года и следующего?
— В этом году — 2,5%, а в следующем — 10%.
— А по корпоративным клиентам когда начнет выправляться ситуация?
— Крупным предприятиям сегодня нет смысла брать кредиты, поскольку экономика не растет. Ведь предприятие берет кредит либо для пополнения оборотных средств, либо для расширения бизнеса. Сейчас нет растущих рынков, кроме сельского хозяйства, пищевой, лесной и химической промышленности. Поэтому и смысла расширять бизнес нет.
— Новые монетаристы обвиняют Центробанк в том, что экономика никак не выйдет из стагнации. Мол, ЦБ проводит жесткую политику, пытаясь добиться низкой инфляции, а не выпускает деньги для кредитования реального сектора. Полагаете, инфляция — правильная цель, из-за которой нужно держать относительно высокую ключевую ставку?
— Согласен с ЦБ. Если инфляция будет 3–4% и продержится на этом уровне хотя бы пару лет, это совершенно изменит поведение и бизнеса, и населения. Произойдет очень серьезный перелом в экономических моделях.
— Экономика совсем не загнется?
— Экономика как раз не имеет никаких шансов на устойчивый рост при инфляции в 10% и ставках кредитования в 13–15%. Ведь основные проекты в обрабатывающей промышленности, научно-технические, инфраструктурные проекты являются долгосрочными и не могут быстро окупиться.
Поэтому мы и кредитуем малый бизнес. На две трети — это торговля. Только она может окупиться быстро, если не обанкротится при резких колебаниях рынка.
— При этом Центробанк уже говорит о том, что считает риском для инфляции возможную смену сберегательной модели населения на потребительскую. Но ведь без оживления потребления экономику не сдвинуть с мертвой точки.
— Здесь мы с ЦБ не сходимся. Мы считаем, что Центробанк преувеличивает риски потребительского кредитования. В чем была отчасти правота Банка России, когда мы говорим о росте потребления, росте кредитования? Российское население очень часто покупало импортные товары. Это не давало толчка для производства внутри страны. Но сегодня это уже не так. За последние два года сильно упали импорт и внешний туризм. Поэтому сейчас, увеличивая потребление, люди будут в большей степени ориентироваться на российские товары и услуги, прежде всего продовольствие и внутренний туризм. Да и когда рынок потребкредитования растет на 2,5% в год, всерьез опасаться его перегрева нельзя, это всё равно что на воду дуть.
— В России сейчас очень низкий показатель оттока капитала, в том числе за счет снижения интереса населения к валютным депозитам. Этот процесс будет продолжаться?
— Население сейчас не продает рубли, не перекладывает в валюту, поэтому не выступает фактором давления на платежный баланс. Отток капитала будет очень небольшим. Во-первых, внешний долг за два года уже погашен в значительной степени. Речь не только о государственных обязательствах, но банках прежде всего. У группы ВТБ, например, осталось всего 6 млрд рублей внешнего долга. Компании тоже значительную часть внешнего долга погасили. Да и у экспортеров остается не так много свободной валюты, чтобы они покупали какие-то объекты за рубежом. Они сейчас не так активны, как три-четыре года назад.
— А дополнительно мотивировать людей на то, чтобы отказывались от сбережений в валюте, не собираетесь?
— Мы мотивируем людей уходить из валюты разницей в процентных ставках. По рублям у нас сейчас обещанная доходность 8,5%, по долларам — 2%. Эти 6,5% разницы и есть основной мотиватор. Не говоря уже об укреплении рубля за последнее время.
— То есть снижать ставки по валютным депозитам вы не собираетесь? Нет планов довести их до нескольких сотых процента, о чем говорил ваш конкурент Сбербанк?
— Нет, не собираемся.
— Вы начали выпускать карты «Мир» и собираетесь в 2017 году эмитировать 1,4 млн этих карт для бюджетников. На охват других клиентов не рассчитываете?
— «Мир» выдается бюджетникам по закону. С 20 октября ВТБ24 предлагает карту клиентам во всех отделениях.
— С их стороны ожидаете спроса на «Мир»?
— Пока нет. «Мир» проигрывает карточкам международных платежных систем с точки зрения функционала. Для карт VISA, MasterCard банки предлагают кэшбэк, бонусные баллы. Людям пока выгоднее использовать VISA и MasterCard. Как только «Мир» обрастет дополнительным сервисом, бенефитом для клиентов, тогда и она сможет конкурировать с картами международных платежных систем.
Также на карте «Мир» пока еще нет 3D-Secure, системы безопасности для расчетов в интернете. Она должна появиться до конца года.
— Я недавно поразилась открытию, что 3,6 трлн рублей наличности до сих пор обращается через кассы предприятий и организаций. Огромная цифра. Как вы думаете, это нормально или всё же свидетельствует об огромном теневом обороте в нашей экономике?
— У нас значительная часть экономики — теневая. Россия всегда отличалась довольно большим объемом «серого» бизнеса, наличного обращения. Это устойчивое явление. В Европе только Италия имеет такую же большую долю наличного денежного обращения — тоже сложившаяся модель. Тем не менее доля наличных в России постепенно сокращается, уходит в POS-терминалы. Если взять карты ВТБ24, то за последний год сдвиг был на 10% от снятия наличных в пользу оборотов в POS-терминалах, интернет-эквайринге. Движение в сторону увеличения безналичных расчетов идет последовательно.
Конечно, кризис, оптимизация персонала, разговоры о повышении налогов, прежде всего так называемых самозанятых в России (а их больше 20 млн человек), не способствуют выходу из тени. В неформальных секторах зарплата устанавливается в 8–10 тыс. рублей, а основная часть выплачивается в конвертах. При этом численность работников, занятых на крупных предприятиях, в бюджетном секторе, в последние два года сокращается.
— Каковы ваши ожидания по основным индикаторам — ВВП, инфляции? Такие же, как у Минэкономразвития и ЦБ или у вас отличное мнение?
— Мы ждем несколько большего роста в следующем году, чем правительство. Естественно, правительство балансирует бюджет при нефти $40 за баррель. Мы ждем 50+. Мы понимаем, что в бюджете Минфин записал эти цифры, чтобы не увеличивать расходы и как-то сдержать аппетиты лоббистов. Но в своем бизнес-плане мы исходим все-таки из среднегодовой цены на нефть в $50–55 в следующем году при большем экономическом росте и крепком рубле.
— Сколько в цифрах ожидаете конкретно?
— Экономический рост до 1,5% в следующем году, примерно 63–64 рубля за доллар. Исходя из этих параметров, рассчитываем бизнес-план по всей группе ВТБ, но в ноябре данные будут уточняться.
— Недавно ЦБ объявил о кадровых изменениях в надзорном блоке и качественных переменах в его работе. Чем это чревато для банков, как полагаете?
— По крайней мере заявлено, что Банк России предполагает действовать уже не постфактум, а превентивно, не допускать санаций или отзывов лицензий. Но надо посмотреть, как эти заявления будут реализованы на практике.
— Не ведется ли дискуссий об изменении статуса фонда АСВ, который сейчас находится в печальном состоянии?
— Законом предполагалось, кстати, что фактически не Центральный банк должен финансировать фонд страхования вкладов. Закон предполагает, что это должно делать правительство за счет бюджета. Но, учитывая ситуацию, в которой сейчас находится бюджет, мне трудно представить, что политически при общих расходах только федерального бюджета в 16 трлн рублей можно выделить триллион рублей имущественного взноса в АСВ.
Эта дискуссия могла бы быть полезной с точки зрения понимания — нужно ли полностью выплачивать вклады. Но решение это достаточно очевидное. Я думаю, правительство не будет выходить с таким предложением в сегодняшней ситуации.
Поэтому переход ответственности как за санацию банков, так и за систему страхования вкладов к ЦБ РФ в сегодняшней ситуации логичен.
Читайте также:
