Помните, во всеми любимом фильме «Место встречи изменить нельзя» есть сцена, где Жеглов спорит с Михал Михалычем, соседом Шарапова по коммуналке? Михал Михалыч убежден, что преступность победят не карательные органы, как он выражается, а человеколюбие, милосердие... Именно там Жеглов и произносит свое знаменитое «Милосердие — поповское слово». Произносит, естественно, осуждая Михал Михалыча и его представления. Один из немногих моментов в фильме, где, несмотря на все обаяние Высоцкого, Жеглов не убеждает. Хотя в чем-то он и здесь прав: милосердие — слово действительно поповское — церковное, евангельское.
Именно в Евангелии милосердие провозглашается нормой. Христианин призван помогать ближнему. Помогать независимо от его религии, национальности, социального положения. Независимо как от отношения христианина к ближнему, так и от отношения этого ближнего к самому христианину — даже к врагам Евангелие заповедает относиться с любовью. Критерий помощи один: если человеку хуже, чем тебе, значит, ему надо помочь. Причем Христос не просто завещает человеку дела милосердия. Помощь ближнему Он приравнивает к помощи Себе: «алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25.35).
В советское время Церковь не могла заниматься благотворительностью, социальным служением. Гонения проявлялись не только в уничтожении и преследовании священников и мирян. Открыто совершать дела милосердия Церкви было фактически запрещено. С возрождением церковной жизни в начале 1990-х ситуация стала меняться. Медленно — нужно было встать на ноги, преодолеть внутреннюю инерцию, многому научиться заново. В своем первом слове после интронизации в 2009 году патриарх Кирилл подчеркнул: «Наш христианский долг — заботиться о страждущих, о сиротах, о бедных, об инвалидах, о престарелых, о заключенных, о бездомных: обо всех, кому мы можем помочь обрести надежду. Голос Церкви должен стать в том числе и голосом слабых и лишенных власти, взыскующих справедливости».
На прошлой неделе святейший выступал перед участниками международного фестиваля «Вера и слово». Одной из главных тем форума стала тема милосердия. Предстоятель рассказал, как в первый же год патриаршего служения обратил внимание, что и в докладах священников о церковной жизни в Москве, и просто в его беседах с духовенством практически не звучала тема доброделания, не говорилось о конкретных добрых делах. При том что рассказывалось о чем угодно — о ремонте, строительстве, организации богослужения, церковного хора или воскресной школы.
По словам патриарха, он понял, что долго так продолжаться не может: батюшки с энтузиазмом проповедуют в том числе на тему милосердия, но конкретных дел милосердия в приходе не совершается. Так возникла идея организации масштабной социальной работы. Были созданы общецерковный отдел по благотворительности и социальному служению, соответствующие епархиальные структуры, в штатном расписании приходов появилась должность ответственного за социальную работу. Священники и церковные добровольцы помогали пострадавшим от пожаров 2010 года, от наводнения в Крымске в 2012 году, от наводнения на Дальнем Востоке в 2013 году, беженцам с Украины.
Журналисты любят цифры. Сейчас их уже можно привести. Причем многое из нижеперечисленного возникло именно в последние семь лет. Сегодня только на территории России действует более 4 тыс. церковных социальных учреждений и проектов, 300 сестричеств милосердия, 46 кризисных центров с приютами для беременных женщин и матерей с детьми — от Калининграда до Петропавловска-Камчатского... А также более 60 центров гуманитарной помощи, 40 богаделен, 70 реабилитационных центров для наркозависимых, 14 центров ресоциализации, 13 амбулаторных центров, более 70 православных приютов для бездомных, 12 автобусов милосердия. Есть еще центры помощи алкозависимым, братства и группы трезвения. Всего в Церкви ежегодно появляется 150–200 новых церковных социальных проектов. Кто-то говорит, что это много, кто-то — мало.
И все же церковные дела милосердия одними лишь цифрами не измеряются. Церковь — это ведь не только работающие церковные учреждения и служение приходов. Церковь — это прежде всего люди. Люди, которые подают на улице нищему, ходят добровольцами в хоспис, жертвуют на больницу, создают фонды помощи, жертвуют деньги на благотворительный телемарафон... В этом и проявляется милосердное служение Церкви — в изменении человеческих сердец. Миллионов человеческих сердец, если уж говорить о цифрах. Церковь меняет людей, люди меняют жизнь.
...Герой фильма «Место встречи изменить нельзя» мечтал о наступлении эры милосердия. Кстати, именно так называется книга братьев Вайнеров, по которой снят фильм. Михал Михалыч связывал наступление новой эры с преодолением последствий войны, человеческих страданий и человеческой злобы. Мечтам вайнеровского героя пока не суждено было сбыться. Но сами эти мечты стали возможными, потому что эра милосердия уже наступила. Она наступила, когда в жестоком мире суровых, но справедливых богов было сказано, что Бог есть Любовь и потому надо любить ближнего и носить бремена друг друга. Когда было завещано давать просящему и воздавать добром за зло. Она наступила 2 тысячи лет назад. Тогда, когда прозвучали слова «блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7).
Автор — председатель Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ
