Эта неделя началась с достаточно громких кадровых и структурных перестановок в Банке России, которые могут оказать довольно сильное влияние не только на финансовую индустрию, но и на простых граждан. Решения о смещении ключевых фигур, отвечавших за надзор за банками (на слуху обычно «высшая мера», применяемая к ним, — отзыв лицензии), и санации тех, кого было решено оставить в живых, ожидались достаточно давно. Из 942 российских банков, действовавших на 1 октября 2013 года, сейчас осталось ровно 600, после того как ЦБ отозвал лицензию у АйМаниБанка.
За три года отзывов и санаций у ЦБ накопился опыт, были набиты шишки, поэтому назрели перемены. Сейчас произошло повышение статуса надзорного блока, с выделением рисковиков в отдельное подразделение. Управление рисками и на уровне отдельных банков, и по системе в целом — очень острая тема во всем мире. Можно надеяться, что ЦБ будет на передовых рубежах в предупреждении банковских кризисов. Опыт Дмитрия Тулина, нового куратора банковского надзора, выглядит адекватным поставленным задачам. При этом отделение лицензирования и допуска на рынок от надзора соответствует мировым стандартам и исключает конфликт интересов. Сотрудники, проверяющие банк, не будут иметь возможность влиять на решения о начислении резервов, повышении требований к капиталу или предотвращении отзыва лицензии. Говоря в терминах уголовного права, следствие и суд теперь разделены. Даже курирующие первые заместители Эльвиры Набиуллиной у них разные.
Поэтому очень важно, как в новом формате будут выстраиваться отношения между подразделениями. Финансовым институтам обещан кросс-секторальный подход, то есть большая интеграция надзора банков, страховых компаний или же НПФ. Как эти проблемы будут урегулированы при решении о допуске новых игроков на финансовый рынок, пока неочевидно. Скорее всего, соответствующие департаменты, которые отвечали за эти вопросы по блоку кредитных и некредитных организаций, будут объединены в единую службу. Также заявлены планы большей централизации надзора — с уровня территориальных управлений в центр, что потребует существенно больших ресурсов для более качественного регулирования. При этом идущие изменения нормативной базы для всех секторов рынка вряд ли остановятся — мегарегулятор вынужден тушить пожары, выстраивать интегрированную систему надзора, а также заниматься собственной реорганизацией.
Принятие Эльвирой Набиуллиной на себя руководства монетарной политикой также было вполне ожидаемо. В отличие от горячей осени 2014 года сейчас денежно-кредитная сторона деятельности ЦБ выстроена достаточно жестко. Упреки в излишне высоких процентных ставках отбиваются заметным снижением инфляции, банки снижают ставки по вкладам и кредитам без давления ЦБ, а новости с валютного рынка вызывают зевоту. Во многом это заслуга Дмитрия Тулина, пришедшего курировать эту сферу в начале 2015 года и сумевшего восстановить доверие к ЦБ со стороны рынка и населения (не на словах, а на реализации заявленных ожиданий). При этом сама Набиуллина осуществляла «политическое прикрытие» и принимала огонь претензий на себя. Сейчас наиболее острые задачи реализованы, а кризисный менеджер направляется на более сложное направление.
Вполне возможно, что в перспективе будет рассмотрен вариант разделения монетарного регулятора и регулятора финансовых институтов (такая раздельная модель существует в большинстве стран еврозоны и в Великобритании) — во избежание конфликта интересов. При новой структуре ЦБ это будет значительно проще со всех точек зрения. В целом новая система соответствует мировой практике, но будет устаканиваться достаточно долгое время. Основной риск — перенос внимания регулятора от проблем сектора на внутреннее обустройство: классическая ситуация семи нянек, пока зоны ответственности еще не устоялись.
Автор — доцент НИУ ВШЭ
