Не так давно я установил личный рекорд: заплатил за кинопросмотр 5 тыс. рублей. Именно столько я внес еще в 2013 году на сайте «Бумстартер» в объявленный Андреем Геннадьевичем Шальопой сбор средств на съемку под его руководством фильма по его же сценарию «28 панфиловцев». И на днях посмотрел готовый результат. Чего и всем читателям желаю.
Надеюсь, что большинство зрителей купит билеты существенно дешевле, ибо пойдет в обычные кинотеатры, а не как я — в служебный кинозал Министерства культуры России. Оно непосредственно причастно к работе. Первые 3 млн рублей, собранных добровольцами, ушли на создание трейлера — краткого видеоматериала, отражающего ключевые, по мнению авторов, идеи намеченного творения. Увидев его, добровольцы собрали еще 30 млн на основные съемки. Перечень фамилий и сетевых псевдонимов дарителей занимает в финальных титрах несколько минут. Убедившись в народном стремлении к экранизации легенды, министерство дало свои 30 млн на завершение съемок и постпродукцию — видеоэффекты, монтаж, озвучание...
Министерское благоволение вызвало бурное негодование тоталитарной секты «либералы». Ведь у либералов положено считать рассказ о сражении 28 воинов 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково советской пропагандистской фантазией.
В бытность свою директором Государственного архива РФ Сергей Владимирович Мироненко обнародовал в качестве рассекреченной сенсации давно известные и неоднократно опубликованные материалы Главной военной прокуратуры, в 1948 году установившей, что первые — в том же ноябре 1941-го — публикации основаны не на результатах бесед с непосредственными участниками (их в тех публикациях объявили поголовно погибшими), а на рассказах командиров и комиссаров других подразделений.
Документы эти полны ошибок, в том числе и в перечне участников боя, и потому не могут быть основанием ни для состоявшегося по горячим следам посмертного награждения, ни для каких бы то ни было иных официальных действий. Даже фраза «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!» принадлежит не политруку Василию Георгиевичу Клочкову, а журналисту Александру Юрьевичу Кривицкому (в фильме она не приведена дословно, но эта мысль вмонтирована в одно из обращений Клочкова).
Никто не отрицает сам факт длительных и в целом успешных боев, которые вела против 2-й и 11-й немецких танковых дивизий 316-я стрелковая дивизия под командованием Ивана Васильевича Панфилова, сформированная в Алма-Ате — столице Казахской ССР и Фрунзе — столице Киргизской ССР.
Но, как обычно, дьявол кроется в деталях.
И бойцов в 4-й роте второго батальона 1075-го стрелкового полка было в тот день не 28, а 140, и танков уничтожено не 18, а — по разным немецким отчетам — от 4 до 8... Из этого делается вывод: раз первые публикации неточны — значит, и обсуждать вовсе нечего.
Репортажи о ходе боевых действий в принципе не могут быть безупречны: ни один очевидец не может охватить взглядом всё событие со всех сторон, а часть сведений просто погибает вместе со своими носителями. Военная истина устанавливается не словом, а делом: побеждает, как правило, тот, кто совершает меньше ошибок, чем противник.
По этому критерию правда на нашей стороне. И не только по факту нашей победы, но и по ее цене. Как установлено позднейшими исследованиями, Вооруженные силы СССР в результате боев потеряли 8,5–9 млн человек, еще около 2,5 млн не вернулись из плена. А общие демографические потери СССР — 26,5–27 млн — связаны в основном с методичным уничтожением граждан СССР на оккупированных территориях.
Потери Германии — вопреки легендам о безупречном немецком порядке — учтены несравненно хуже: по достоверным документам установлена гибель 2,8 млн военнослужащих, минимальная оценка по косвенным данным — 4,2 млн, а сравнение общего числа мобилизованных с общим числом военнослужащих на момент капитуляции дает потери не менее 6 млн. Вдобавок на советском фронте погибло около 1 млн из союзных Германии вооруженных формирований — от венгерских, румынских, финских регулярных войск до норвежских, польских и французских добровольцев. Да еще до сотни тысяч граждан СССР, оказавшихся разными путями на немецкой стороне, но вошедших в наши потери.
Таким образом, наши боевые потери немногим больше, чем у противника: вопреки расхожей легенде, мы воевали не числом, а умением.
Фильм очень точно показывает многие составляющие этого умения. Тут и личный опыт, передаваемый из уст в уста, и тренировка бойцов на макетах, и напряженное обустройство укрытий и ложных позиций, и четкое взаимодействие разных подразделений и видов оружия... Это не позднейшая фантазия, а сведения из всё тех же документов военного времени. В том числе и со стороны противника, куда наши военные корреспонденты тогда никак не могли заглянуть, да воспоминаний тех, чьими потом и кровью написаны документы.
Авторы фильма не вступают в споры «а был ли мальчик». Они — так же спокойно, умело, методично, как их персонажи, — рисуют полную и достоверную, насколько это вообще возможно в исторической науке, картину, части которой когда-то по клочкам собирали советские военные корреспонденты. Это картина столкновения двух громадных сложнейших машин, состоящих из миллионов людей. Сакраментальное число 28 звучит в контексте, где вполне понятны и размах событий, и роль каждого их участника.
Художественные достоинства живописать не буду: я не искусствовед. Отмечу только, что из-за организационной накладки (в рабочих просмотрах такое случается) первый час фильма посмотрел дважды — оба раза с одинаковым вниманием и удовольствием.
Война, подобная Великой Отечественной, для нас в обозримом будущем вряд ли возможна: ракетно-ядерный щит, выкованный под руководством Лаврентия Павловича Берии, Сергея Павловича Королёва и Игоря Васильевича Курчатова, отрезвляет любого агрессора. Поэтому против нас употребляют другие военные средства — от массированной клеветы до попыток устройства внутренних беспорядков. Нам предстоит еще не раз искать новые способы усмирения врагов. «28 панфиловцев» учат, как находить свое место в общем строю защитников Родины.
