Воскресное голосование в Государственную думу запомнится не только беспрецедентно чистой для новейшей российской истории избирательной кампанией, что признается большинством участников гонки и экспертами, но и рекордным — по числу депутатских мандатов — и при этом закономерным результатом «Единой России».
Разумеется, этот успех не мог понравиться всем без исключения.
И поскольку победа «партии большинства» в условиях открытых и конкурентных выборов не оставляла оппонентам особого пространства для попыток ее дискредитации, из рукава был вынут последний «козырь» в виде якобы «низкой явки» и связанных с этим интерпретаций: от апатичности народа до того, что таким образом он «проголосовал ногами против».
Мотивы проигравшей стороны понять можно — не искать же в конце концов причины провалов в собственных ошибках.
Это же не бесконечные распри в рядах либеральной оппозиции и не антироссийская риторика оттолкнули от нее потенциального избирателя, а — явка.
Это же не блеклые кампании и отсутствие новых и ярких лиц не позволили части парламентской оппозиции улучшить свои результаты, а опять же — явка. Так действительно намного проще: не нужно посыпать голову пеплом, не нужно покидать насиженные места.
Другое дело, что, несмотря на пламенные речи, вышеуказанная критика абсолютно не принимает в расчет общемировую тенденцию. Если, конечно, мы говорим о странах с демократическим устройством.
На момент написания этой статьи явка на завершившихся выборах составила 47,81% (по данным после обработки 93% протоколов). И это при том, что в отдельных регионах была хорошая погода, кто-то еще не вернулся из отпусков, а кто-то только отправился, было существенно минимизировано досрочное голосование. А это, к слову, также было сделано для того, чтобы максимально снять претензии к легитимности выборов.
Так вот, если брать во внимание и беспристрастно оценивать даже этот, еще не финальный показатель, окажется, что он полностью укладывается в те параметры, которые мы можем наблюдать в западных странах.
Несколько примеров.
На парламентских выборах в Португалии в 2011 году явка составила 41,9%. В Румынии в 2012 году — 41,76%. В том же году в первом туре во Франции голосовали 48,31% граждан.
Или вот успешная и богатая Швейцария — в 2015-м это 48,5%. На досрочные выборы в Испании, которые состоялись уже в этом году, пришли 51,22% избирателей.
Быть может, Европа просто в числе отстающих, а в США все как-то по-другому?
Отнюдь. Например, в 2014 году в выборах в палату представителей приняли участие — внимание! — 36,4% избирателей.
В Японии, кстати, в том же году явка тоже не была высокой — 52%.
И это только парламентские выборы.
Если же брать голосование любого другого уровня, то здесь также можно обнаружить немало интересных фактов.
Выборы мэра Лондона: в 2012 году на них пришли 38,1% избирателей, в 2016-м — 45,6%.
Интересны и данные по активности голосования на выборах в Европарламент в недалеком 2014 году — это немногим более 43%.
Иными словами, как можно было заметить, уровень явки в пределах 40–50% не является какой-то аномалией, а напротив, вполне укладывается в сложившуюся международную практику.
Бывают, конечно, разные ситуации: где-то активность избирателей меньше, где-то больше. Но в целом феномен высокой явки скорее свойствен как раз таки не демократическим странам, а государствам с более выраженным авторитарным и тоталитарным характером системы управления.
Поэтому и заявления такого рода, как, например, «высокая явка автоматически означает большую демократичность волеизъявления», сделанные в конъюнктурных целях, не имеют с реальностью ничего общего.
И снова примеры.
Явка на парламентских выборах на Кубе в 2013 году — 90%. В Лаосе в 2011-м — 99,69%. Всеобщие выборы в Судане (2015 год) — 94,05%. Явка в 80% в прошлом году в Мьянме. В парламентских выборах во Вьетнаме в этом году приняли участие 99,35%.
Много ли в этих странах демократии? Полагаю, что ответа этот вопрос не требует.
Зато явка под 100% или близко к этому.
Прямо как в аргументах проигравших на этих выборах.
Ну, вы поняли...
