Кировский районный суд Екатеринбурга 3 сентября заключил под стражу блогера Руслана Соколовского за «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» и «нарушение права на свободу совести и вероисповедания». Во французских и российских СМИ активно циркулирует информация, что его задержали за то, что он ловил покемонов в храме. На самом деле это не совсем так.
Да, он действительно «ловил» покемонов в Храме-на-Крови в Екатеринбурге, но арестовали его за то, что он опубликовал в интернете несколько видеороликов, оскорбляющих чувства верующих. Юридически это далеко не одно и то же.
Во всех обществах существуют определенные границы, установленные законодательством. Во всех демократических обществах любой человек, конечно, волен их сознательно нарушать. Но тогда государство обязано реагировать на такого рода нарушения общественного порядка и принимать правовые меры. Спорить с этим сложно. Поэтому вопрос не в том, должны или не должны реагировать на подобные нарушения правоохранительные органы. Ответ очевиден, поскольку основное назначение судебно-правовой системы государства заключается в защите общества и людей, то есть того, что юристы называют общественными интересами. Вопрос — в адекватности (соразмерности) ответа.
На первый взгляд ловля покемонов, конечно, просто игра. Играя, на первый взгляд, оскорбить никого невозможно. Точно так же одежда буркини на пляже — просто одежда, которой оскорбить также никого невозможно.
На самом же деле все сложнее. В случае с буркини несколько мэров запретили их из-за потенциального нарушения общественного порядка. Государственный совет аннулировал одно из решений, суд второй инстанции подтвердил законность другого. Всем понятно, что здесь что-то не то. В данном контексте (причем только в данном) буркини — это не просто одежда, как покемоны — это не просто игра.
За ними стоит вопрос: что позволено в обществе, в котором мы хотим жить? Речь идет о трудноуловимых границах дозволенного и недозволенного, на которых строится любое общество и которые нуждаются в особой правовой защите. Причем в каждом обществе эти границы свои. Проблема буркини часто вызывает улыбку в России, но для Франции она необыкновенно остра. Поэтому власти заняли здесь жесткую позицию, пытаясь защитить общественные интересы и десятилетиями формировавшиеся общественные границы.
Вернемся к покемонам. Ни этим летом во Франции, ни в России на пляже, в кафе, в банке и т. п. я нигде не видела людей с телефоном в руках, бешено бегущих или ходящих как зомби, ползающих под столиками ресторанов, входящих в офисы и выходящих из них в поисках покемонов. Почему-то об этом пишет только пресса, причем во всех случаях покемоны появляются в особенных местах: в храме, в школе, в жандармерии и пограничных пунктах, военных частях... Например, некие игроки ночью вошли в здание жандармерии во французском городе Сент-Илэр, а один человек перешел границу между Канадой и США. Можно найти очень много таких примеров.
Во всех случаях покемоны выбирают исключительно здания, связанные с церковью, школой, государством. Эдакие политически подкованные покемоны, знающие все о современных интеллектуальных течениях, антиэтатизме, антиклерикализме и т. п. Как все чаще поговаривают на Западе, иногда даже в респектабельной прессе, все это напоминает глобальную медийную «джинсу»: сочетание бизнес-раскрутки товара с очередными попытками пошатнуть общественные устои.
Как на это реагировать юридически? Опять-таки в зависимости от того, защищаем ли мы устои или пытаемся двигать их вместе с инициаторами соответствующих акций.
В нормальной ситуации право защищает общественный порядок, наказывая тех, кто его нарушает, а не наоборот. При этом, конечно, должны учитываться и индивидуальные свободы, также представляющие собой фундаментальную ценность. В теории судья должен найти компромисс и баланс между личными правами человека.
Право на свободу слова одних и право на свободу совести и вероисповедания других. Право самовыражения и общественный порядок. Где поставить границу?
Чтобы ответить на этот вопрос, судья должен учитывать личность и мотивацию нарушителя. В деле Руслана Соколовского не все так просто. Наш блогер, кажется, не просто блогер, а политический (общественный) активист с очень активной гражданской позицией, направленной против Церкви.
Можно, конечно, называть его позицию атеизмом, но тогда уже добавляя прилагательное «воинственный». На его сайте можно увидеть разные видеоролики, в одном из которых он объясняет, почему он не только антиклерикалист, но расист и почему это правильно. Все это судья обязан учесть и понять.
Если перед ним «случайный игрок» — это одно, если профессиональный политический активист, организовавший свою акцию в той организации, против которой он борется, да еще заранее выложивший ролик о том, что собирается сделать, — совершенно другое.
Вопрос ведь не в храме, а в чем-то большем. Если сегодня блогер-антиклерикалист отправился в храм, и мы закроем на это глаза, то завтра этот же блогер (он же и расист) отправится еще куда-то, где много афроамериканцев. Антисемиты начнут ловить покемонов в синагогах, а феминистки в воскресных семейных школах или наоборот. Мы хотим жить в таком обществе?
Если нет, то единственным средством является жесткая правовая реакция на такого рода поведение. Она и последовала. Или вы думаете, что если бы в США Соколовский, мнимый или реальный «расист», ловил покемонов в местах собраний афроамериканцев, а затем выкладывал бы публично ролики с соответствующими комментариями в своем блоге, то реакция американского судьи была бы мягче? Если вы так думаете, то заблуждаетесь.
Автор — доктор публичного права Университета Монпелье (Франция), приглашенный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
