Банкноты 200 и 2000 рублей станут прототипом для обновления всех купюр

Какими будут купюры нового номинала — 200 и 2000 рублей, которые были анонсированы ЦБ в этом году, для каких стран российский Гознак изготавливает деньги, как можно использовать опыт работы с персональными данными, а также почему практически отказались от чеканки монеты в 50 копеек — об этом и многом другом в эксклюзивном интервью «Известиям» рассказал гендиректор Гознака Аркадий Трачук.

«Мы остаемся сторонниками бумаги на основе хлопка для банкнот»

— Аркадий Владимирович, вы уже готовитесь к выпуску купюр 200 и 2000 рублей, которые были анонсированы в этом году главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной?

— Готовимся вовсю, внимательно наблюдаем за тем, что происходит на конкурсном отборе (ЦБ объявил голосование среди россиян о выборе объектов, которые будут изображены на купюрах. — «Известия»). Одновременно подбираем защитные элементы, которые, с нашей точки зрения, должны туда войти. В постоянном контакте с Банком России думаем над технологическими решениями. Чуть ли не в еженедельном режиме проводим с ними консультации, совещания с таким расчетом, чтобы, как только ясность по выбору города будет, сразу же включиться в работу над дизайном, потому что времени для такой работы очень мало. Это для нас интересный вызов и необычное решение. Как правило, работа и над дизайном, и над технологией идет параллельно, а тут получается, что мы занимаемся технологической подготовкой, еще не до конца понимая дизайн.

— В данном случае не хотите поэкспериментировать с материалом, раз идут обсуждения по поводу использования нетрадиционных материалов для памятной купюры чемпионата мира-2018?

— Нет, в данном случае это будет бумага.

— Какие новые защитные признаки предполагаете применить?

— Новые защитные признаки в купюрах номиналов 200 и 2000 рублей будут точно, поскольку, по нашему мнению (я думаю, что Банк России с этим тоже согласен), эти банкноты должны стать прототипом усовершенствования всего денежного ряда. Естественно, мы заинтересованы в том, чтобы защитный комплекс был лучше, современнее, содержал новые элементы. Сейчас как раз и работаем в этом направлении. Надеюсь, что должны получиться достаточно интересные результаты.

— Не определили пока, сколько будет защитных признаков?

— Их будет точно не меньше, чем в существующих купюрах, но вопрос «сколько» в профессиональной среде никогда не обсуждается. Вопрос в том, какие.

— И какие?

— Мы будем, конечно, исходить из соблюдения традиций. Там будут достаточно сложные водяные знаки с теми новыми возможностями, которые сегодня у нас появились с использованием филиграни и многотоновых водяных знаков. Будут интересные решения, которые раньше не использовались, в области защитных нитей. Будут новые элементы, которые изготавливаются с применением различных способов печати, комбинации способов печати. Будут уже знакомые защитные элементы, изменяющие цвет при наклоне или вращении банкноты. Естественно, много внимания уделяем средствам машинной обработки и для банкоматов, и для специальных систем сортирования.

— Не будет на этот раз, как было с пятитысячной купюрой — она оказалась настолько защищенной, что ее достаточно долго не принимали банкоматы и терминалы?

— Под любые новые банкноты необходимо банкоматы настраивать. Другое дело, что некоторые из них можно настраивать дистанционно — просто сменой программного обеспечения, а где-то требуется смена датчиков-валидаторов в приемных устройствах банкоматов. Чтобы они не принимали купюры «банка приколов». Есть требование Банка России, сколько и каких признаков должны контролировать банкоматы. Если оно соблюдается, если банкомат настроен на новые банкноты, то никаких проблем не будет.

Другое дело — образуется временной люфт. До момента выпуска банкноты мы не раскрываем те защитные признаки, которые необходимы для настройки банкоматов, включая ее дизайн. Получается, что организации, производящие и обслуживающие банкоматы, получают информацию о новых купюрах одновременно со всем рынком. Пока они проведут необходимые доработки, пока эти доработки разойдутся по банкам, естественно, в этот промежуток времени работа банкоматов с новыми банкнотами затруднена. Это некоторая проблема. Я думаю, что какое-то решение у Банка России есть, я здесь могу быть не в курсе.

— Вы сказали, что новые купюры будут прототипами обновления всего банкнотного ряда? А когда планируется обновление?

— Оно будет проводиться постепенно. У нас так и получается — раз в семь лет, как принято в международной практике. Модифицированная пятитысячная банкнота вышла в обращение в 2010 году.

— Обновление начнется с пятитысячной?

— Не могу сказать. Сначала нужно выпустить 200 и 2000 рублей, а потом Банк России будет решать, с какой банкноты начать обновление. Может быть, будем готовить одну банкноту низкого номинала, одну — высокого. Пока не было ни обсуждения, ни решения по этому поводу.

— Десятирублевую банкноту вы сейчас печатаете?

— Нет. Только монеты уже несколько лет.

— Был момент, когда снова начали печатать купюру.

— Был очень небольшой промежуток времени, связанный с организацией логистики, обеспечением регионов. Это была однократная история. Насколько я знаком с информацией по денежному обращению, десятирублевая монета достаточно активно обращается: возвращается в кассы банков, выдается. Поэтому причин для того, чтобы возвращаться к банкнотам, Банк России не видит и мы тоже, со своей стороны.

— А какие монеты сейчас почти не чеканятся? Вы ранее говорили, что 1, 5 и 10 копеек. А 50?

— Действительно, на 10 и 50 копеек сейчас заказы крайне редки, но иногда случаются. Основной объем монет, который сейчас изготавливается, это монеты достоинством 1, 2, 5 рублей. И 10 рублей, естественно.

— А от какого номинала чеканка окупается?

— Если говорить про рублевые, они все окупаются, если это слово применимо в данном контексте.

— Планируются какие-то изменения в производстве наличных денег?

— Изменения идут постоянно. Что касается новых материалов, то базовый материал, субстрат, в основном не меняется. Мы остаемся в этом смысле сторонниками бумаги на основе хлопка для банкнот. Внимательно наблюдаем за разными экспериментами, опытом, который есть в тех странах, которые вводили пластиковые банкноты. Есть швейцарские банкноты, которые сделаны из комбинации бумаги и пластика. Пока нет аргументов в пользу того, что выбор в пользу бумаги заведомо хуже, чем выбор в пользу пластика, не говоря уже про более сложные субстраты.

— В Москве, к примеру, летом сейчас постоянно идут тропические дожди. Разве не довод в пользу непромокаемых денег?

— Мы недавно с экспертами говорили о том, что даже после «жесткой» стирки всё равно остаются главные защитные элементы, позволяющие их идентифицировать. Поэтому можете смело стирать свою наличность.

«Мы никогда и не скрывали, что изготавливаем банкноты для Сирии»

— Вы изготовили «Пламет» (разработка, представляющая собой новое платежное средство, сочетающее в себе особенности как банкнот, так и монет. — «Известия») для Приднестровского Банка. Кому-то еще какие-то монетовидные изделия изготавливали?

— Сейчас идут переговоры с несколькими банками. Массовым тиражом — нет, но тому была и своя причина. Для Приднестровского Банка был изготовлен опытный образец — и, по большому счету, на оборудовании, которое для массового производства не предназначено. Если хотите, была отработка технологии. Она прошла успешно, в обращении монетовидные изделия себя показали очень достойно.

Сейчас наступает следующий этап: мы готовим уже производство массовое, возможность изготовления таких изделий в достаточных объемах для относительно крупных заказчиков. Как только такое производство будет запущено, а это случится уже в 2016 году, я думаю, что мы получим кого-то из более или менее референтных заказчиков. И уже с их помощью можно будет посмотреть на дальнейшее развитие «Пламета».

Не теряем надежду, что в каком-то виде, может быть, пока в памятном изделии, «Пламет» может быть применен при производстве российских монет или банкнот. Хотя еще раз подчеркну, что никаких договоренностей на данный момент или четких планов на этот счет у Банка России нет. Это так — наша надежда и некоторые предварительные разговоры.

— Заказчики — это страны СНГ?

— У нас большой круг заказчиков. Потребности российского рынка уменьшились: ситуация в экономике непростая, количество денег в обращении фактически остается стабильным, выросло, но совсем незначительно. За последние три года — 7–8 трлн рублей в обращении, так и держится. Поскольку показатель этот стабильный, то и у нас объем производства определяется только естественным износом. Поэтому сейчас у Гознака возможности для работы на внешнем рынке достаточно большие. Мы этим пользуемся, количество заказчиков и объемы растут. Естественно, мы заинтересованы в том, чтобы этим заказчикам предлагать разные продукты. Не только банкноты, но и монеты, монетовидные продукты, тот же «Пламет». Поэтому рассчитываем, что найдем среди своих традиционных заказчиков и тех, кому этот продукт подойдет по условиям их обращения.

— Кто ваши традиционные зарубежные заказчики?

— Юго-Восточная Азия — наш достаточно большой заказчик, ряд стран из этого региона. По всем видам продуктов крупные заказчики — это Индонезия, Лаос, Камбоджа. Достаточно много заказчиков в арабских странах — Ливан, Сирия, Йемен в разное время и Египет (в меньшей степени, по отдельным продуктам).

— Гознак печатает для Сирии банкноты?

— Да. Изготавливали несколько партий, и периодически они к нам с заказом обращаются. Это происходит не так часто, но это так. Мы никогда и не скрывали, что изготавливаем банкноты для Сирии. Также среди наших заказчиков ряд африканских стран — Руанда, Ангола. Ряд стран Латинской Америки. Любопытный заказ, только-только начали его делать — это чеканка монет для Колумбии.

Количество заказчиков растет, они меняются. Это достаточно серьезный фактор нашей деятельности — работа на экспорт, причем не только по линии «банкноты и банкнотная бумага». Сейчас реализован ряд проектов и по паспортным решениям.

— Какую долю выручки приносит экспорт?

— В этом году, думаю, превысим 6 млрд рублей по экспорту. Получается стабильно выше 15% выручки.

— В белорусской деноминации никак не поучаствовали?

— Нет. Эти банкноты были напечатаны в Англии в 2008–2009 годах, непосредственно перед кризисом, и благополучно лежали и ждали своего часа. Грянул кризис, и проводить деноминацию тогда никакого смысла не было. С 1 июля именно эти банкноты выпущены в обращение. Я думаю, что рано или поздно встанет вопрос о допечатке банкнот. Начнется процесс естественного денежного обращения. Каких-то номиналов будет не хватать, какие-то номиналы потребуется дополнительно допечатывать, через год-полтора что-то будет выходить из обращения. Ситуация будет меняться. Мы рассчитываем на то, чтобы вернуться на традиционный для нас рынок, и хотели бы предложить заказчику условия, которые будут ему интересны.

— Пока нет каких-то конкретных переговоров?

— Пока и предмета быть не может. Как правило, все центральные банки достаточно хорошо понимают, сколько денег нужно напечатать для проведения деноминации. Поэтому можем предположить, что их изготовлено достаточно на несколько месяцев, может быть, на год, для того чтобы заполнить каналы денежного обращения. Дальше будет видно.

— То, что они выпущены не вами, может помешать?

— Нужно смотреть. Мы пока еще очень поверхностно познакомились с новыми банкнотами Белоруссии. Все-таки они печатались в 2008 году. С большой вероятностью там уже нет серьезных патентных или других ограничений, которые бы препятствовали их перепечатке. Но еще раз повторю, что детально свою позицию по этому поводу мы не выработали. Мнение заказчика для нас является определяющим.

«Гознак может теоретически стать оператором биометрических и других персональных данных россиян»

— Недавно Гознак стал акционерным обществом. Можно ли сейчас говорить о первых месяцах работы как АО, как меняется стратегия?

— Об этом говорить пока рано. Могу сказать, что период реорганизации ФГУПа в акционерное общество был для нас важным и непростым и этот процесс продолжается. Мы занимаемся настройкой всей системы корпоративного управления, а она заметно поменялась. Создаются инструменты работы с советом директоров, идет формирование совета директоров, определение полномочий, организация работы комитетов совета директоров. Не менее важная задача — необходимость повысить экономическую эффективность нашей деятельности. Эта работа близка к завершению, но еще продолжается. Уже в ближайшее время в совет директоров направим обновленную стратегию развития Гознака до 2030 года.

— Какие радикальные изменения предполагаются в стратегии?

— Радикальных изменений не будет, но значительно больше внимания будет уделено решениям в сфере на стыке традиционного нашего бизнеса, связанного с защищенной полиграфией, и информационных технологий. Потому что сегодня практически ни один наш продукт не выпускается без какой-либо поддержки со стороны информационных процессов. Те же алкогольные марки встроены в систему ЕГАИС. Мы сегодня в рамках запуска ЕГАИС в рознице поддерживаем определенную часть информационной системы Росалкогольрегулирования. Про паспорта и говорить не буду — система их изготовления изначально построена на стыке полиграфии и информационных технологий.

В ходе выпуска все банкноты проходят через экземплярный контроль. Фактически сегодня существует техническая возможность учитывать все банкноты по номиналам и вести по ним базу данных. Практически любой продукт мы можем взять, и у него есть информационная сторона. Нам необходимо эту информационную сторону поддерживать и развивать. В этом смысле важны и центры обработки данных, которые у нас сегодня развиваются, каналы связи и целый ряд сервисов, который мы сегодня предоставляем нашим заказчикам в рамках существующих систем. Мы видим потенциал развития по направлению систем по идентификации, систем информационной безопасности — то, что наши заказчики хотят получать от сервисов, которые мы им предлагаем.

— Под идентификацией вы что имеете в виду?

— Так уж сложились обстоятельства, что мы сегодня являемся держателями большого объема персональных данных граждан Российской Федерации. Это не только паспорта. Среди наших заказчиков в центрах обработки данных и Фонд социального страхования, и Пенсионный фонд, и Фонд обязательного медицинского страхования. Мы не используем эти данные, но с точки зрения физической площадки и оперирования инфраструктурой они у нас находятся.

— А идентификация по биометрии?

— В том числе.

— Что с этим можно сделать?

— В том контексте, который вы имеете ввиду, ничего. Даже те же отпечатки пальцев, которые человек сдает при оформлении биометрического паспорта, не хранятся в базе данных, а только на микросхеме паспорта.

— Вы могли бы стать оператором базы биометрических данных?

— Могли бы. С нашей точки зрения, это то, что будет востребовано многими игроками рынка. Всё это хорошо — информационные системы, электронные платежи. Но уровень проблем безопасности, которые они порождают, по своему классу и сложности многократно превосходит уровень проблем безопасности, с которым сталкиваются банкноты в рамках наличного денежного обращения.

Это означает, что если будет такое мощное воздействие, то будет достаточно мощное противодействие со стороны таких же информационных систем, систем шифрования, систем идентификации и тому подобного. В этом плане мы видим для себя перспективы роста вполне очевидные.

— Возвращаясь к недавнему акционированию, в какой-то перспективе открытие капитала подразумевается или никогда, ни за что и ни под каким видом?

— Не обсуждается. В рамках текущих процессов приватизации точно не обсуждается, а в рамках гипотетической постановки вопроса — кто это знает.

— У Гознака недавно появилась еще одна ипостась — вы открыли в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге музей денег. Зачем, как это принято говорить, вам эта непрофильная деятельность?

— Гознаку через полтора года 200 лет, а Санкт-Петербургскому монетному двору — без малого 300 лет. За это время в архивах Гознака традиционно сохранялись и образцы изготовленной продукции, и в некоторых случаях, особенно в монетных дворах, хранятся инструменты, при помощи которых эти монеты и медали чеканились. Объем такого хранения уже перевалил за миллионы. Среди этих единиц хранения есть по-настоящему уникальные вещи, которые и исследователи, и просто интересующиеся люди, наверное, должны видеть. По крайней мере, знать, что они могли бы это видеть.

Делать какую-то выставку на территории Гознака или монетных дворов затруднительно с точки зрения режима посещения. В музее мы попробовали, с одной стороны, представить самое интересное, что есть в коллекциях Гознака, а с другой стороны, дать это все в какой-то логике, в какой-то ретроспективе развития истории денежного обращения в России. Мы решаем тем самым две задачи: предоставляем доступ к раритетам и решаем просветительскую задачу, открывая информацию об истории денежного обращения и давая возможность всем с ней познакомиться.