Михайлов: спецслужбы Франции были не готовы к теракту
Генерал-майор ФСБ, генерал-лейтенант милиции в отставке Александр Михайлов рассказал «Известиям» о становлении в XXI веке новой разновидности терроризма, для которой средствами атаки может быть всё что угодно и испытанные методы противодействия которой зачастую бессмысленны.
— Почему, на ваш взгляд, французские спецслужбы проморгали этот теракт? Ведь он — далеко не первый. Казалось бы, после терактов в Париже бдительность должна была быть на высоте...
— За последние несколько лет во Франции существенно изменились обстоятельства и обстановка, но, к сожалению, спецслужбы страны еще не приспособились к новым условиям и работают, скорее всего, по старинке. С тем, что произошло в Ницце, нужно разбираться, и, наверное, из Москвы говорить об этом сложно, но факт остается фактом. Сегодня террористы берут на вооружение не только традиционные формы уничтожения людей с помощью взрывчатки и прочего. Они стали активно использовать средства повышенной опасности, в данном случае — транспортное средство, которое было использовано в качестве тарана. Поэтому вопрос заключается не столько в обеспечении самой системы правопорядка, сколько в обеспечении безопасности в широком смысле слова.
— Что мешает навести порядок? Или у французов нет возможности обеспечить такой контроль за обществом, который исключал бы появление террористов?
— Мы прекрасно понимаем, что все живут в разных условиях, и, наверное, нужно исходить не только из наших предположений. Надо исходить из реальности — насколько подготовлены специалисты спецслужб, насколько они обеспечены силами и средствами, насколько эффективно они могут использовать эти силы и средства, не оглядываясь на общественное мнение. С последним во Франции имеются особенные проблемы. В данной ситуации мы имеем дело с последствиями длительной толерантной позиции властей страны не просто в отношении мигрантов или людей другого вероисповедания, а в отношении носителей других политических взглядов, несовместимых с современным цивилизованным обществом. Это важно подчеркнуть.
— Да, много говорят о том, что религиозный радикализм — это идеология, а не часть религии. Но все-таки технически этот теракт можно было предотвратить?
— Для предотвращения теракта ключевым условием является упреждающая информация, полученная от агентуры. Нет агентуры — нет информации. Французские спецслужбы в очередной раз показали свою беспомощность. Они не обеспечили себя достаточно эффективной базой информаторов, которые позволяли бы на разных стадиях предупреждать и предотвращать подобного рода теракты. В некоторое оправдание французским спецслужбам можно сказать, что террорист действовал необычно. Было ясно, что сразу после чемпионата по футболу рванет. Рвануло. Но в самой непредсказуемой форме.
— Вы имеете в виду использование грузовика в качестве орудия убийства?
— Именно. У террориста нет взрывчатки, нет оружия, за оборотом которых можно проследить. Есть транспортное средство. И что теперь? Машины запрещать? Да, было скопление людей. Но за всеми скоплениями — что, уследишь? В часы пик на улицах людей разве меньше? Или машин нет? Или все машины досматривать? И что искать? Если речь о взрывчатке, то понятно. Но авто... Оно, как видите, само по себе — средство повышенной опасности. В нынешнем веке мы столкнулись с новой разновидностью терроризма, когда средством атаки может быть всё что угодно: грузовик, поливалка, автобус, кран, эвакуатор, такси, нож, топор, я не знаю, мачете... И зачастую против таких террористов старые испытанные методы противодействия бессмысленны, особенно если речь идет об акте индивидуального террора. Человек насмотрелся радикальных сайтов, наслушался экстремистских проповедей, пошел убивать. Как его вычислишь с помощью, скажем, прослушки телефона? Он не общается с помощью кодовых слов с сообщником. У него вообще нет сообщников. Записал ты его разговоры — а какой в них толк после теракта? Значит, вопрос в другом — в отсутствии должного контрразведывательного режима в стране. Сегодня терроризм опасен не взрывчаткой и оружием, а мышлением!
— А России, как вы считаете, удалось побороть это «террористическое мышление»?
— Конец 1990-х — начало 2000-х годов для России были характерны тем, что спецслужбы делали свою работу вопреки общественному мнению, потому что многое из того, что они делали по восстановлению порядка в Чечне и других регионах, общество не всегда одобряло. Тем не менее практика показала, что навести порядок можно. И поэтому когда мы сравниваем ситуацию в России и в Западной Европе, мы должны сказать: мы не допустили такого разрастания террористической угрозы, как там. Наши спецслужбы выкорчевывают ее достаточно быстро и эффективно. Практически все чрезвычайные ситуации, которые у нас происходят, связаны с ликвидацией бандформирований — у нас происходят либо аресты так называемых проповедников и персонажей, которые придерживаются идей ИГИЛ (организация запрещена в РФ. — «Известия»), либо физическое уничтожение террористов. А во Франции мы раз за разом сталкиваемся с проявлением болезни в запущенной форме. Как сейчас, в Ницце.
