Актер Джейк Джилленхол: «Мой герой по старинке пишет письма от руки»

В прокате — драма  «Разрушение» режиссера Жан-Марка Валле («Далласский клуб покупателей»,  «Дикая»,  «Молодая Виктория»). Джейк Джилленхол («Донни Дарко»,  «Горбатая гора»,  «Зодиак», «Левша») сыграл финансиста Дэвиса Митчелла, пытающегося преодолеть депрессию после гибели жены и сознательно разрушающего всё, что напоминает ему о прежней невозвратимой жизни. Корреспондент  «Известий» Галя Галкина встретилась с актером в Торонто, в TIFF Bell Lightbox.

 — Непросто сыграть такого персонажа, как Дэвис Митчелл. Как вы нашли подход к нему?

— Я увидел в нем упорство и внутреннюю порядочность. Этот человек пытается понять себя. И я с самого начала решил, что для меня как актера важно найти способ передать внутренний процесс поиска. Было нелегко вместе с персонажем познавать смысл слова «горе». Не тот, о котором тебе рассказывали, а тот, который постигаешь на собственном опыте.

История начинается с рассказа о вполне обычном парне, а заканчивается тем, что этот парень совершенно необычным способом приходит к пониманию главной для себя вещи: не от общества, а от нас самих зависит то, как мы воспринимаем мир.

 — Самое большое впечатление на меня произвели молчаливые сцены фильма. При этом понимаешь, что переживания, владеющие героем, — оглушительны, и в том, что мы это так остро чувствуем, заслуга не только актера, но и режиссера.

— На протяжении большей части съемочного периода Жан-Марк снимает сам. И тогда кроме вас никого не существует — только вы и его камера. Для него особое значение имеет физический контакт героя с окружающей средой, что и получило отражение в фильме. Будьте уверены, что во время съемок я разрушил гораздо больше, чем мой персонаж в картине (смеется). Периоды напряженных съемок сменялись поисками удачных съемочных мест — тех, где ярче проявились бы переживания героя. Я ни разу не испытал приступов скованности во время съемок, что тоже уникально.

Я шел на площадку пешком. Заходил в свой трейлер, надевал костюм и к 6 часам утра был готов к съемкам. Времени на размышления особо не было. Но под конец съемочного периода я вдруг словно прозрел или у меня включилось так называемое шестое чувство, не знаю. Но я стал буквально физически ощущать всё, что делал мой персонаж.

— В фильме ваш герой написал жалобу от руки. Вы когда-нибудь делали это? И,  между прочим, Chicken Little’s вернулся.

— В самом деле? Хочу объяснить читателям, что вы имеете в виду. Когда я был маленьким, нас в школе учили писать письма. Мне дали задание написать письмо-жалобу, и я решил написать в Kentucky Fried Chicken  — пожаловаться на то, что они перестали выпускать Chicken Little’s. Это такой мини-гамбургер с начинкой из жареной курицы. Мне кажется, косвенным образом я посодействовал его возвращению.

Самостоятельность окрыляет, и я призываю всех выражать свое мнение и возвращать то, чего вас лишили, как, например, в моем случае, очень важную для меня жареную курицу. Я говорю это серьезно.

В фильме я написал письмо за своего персонажа. В жизни я тоже отправляю рукописные письма собственного сочинения. Кстати, мой герой совсем не пользуется электронной почтой — по старинке пишет письма от руки. А мобильный телефон в фильме мы видим единственный раз, когда Дэвис фотографирует торговый автомат. Режиссер решил оставить современные технологии за кадром, и мне это очень нравилось. 

— Вы замечательно танцуете в фильме. Кто научил?

— Джуда Льюис, который сыграл Криса (друга главного героя. — «Известия»). А Жан-Марк включил музыку в тот момент, когда нужно было танцевать на камеру. Когда мы снимали сцену в поезде, он вдруг сказал: «Ну ладно, станция скоро, бери iPod, надевай наушники. Ты готов?». Я вышел из поезда и затанцевал в окружении пассажиров — не было выбора.

В Нью-Йорке мы снимали на верхних этажах офисного здания. Только зашли в лифт, как Жан-Марк начал снимать, и мы вынуждены были с ходу пуститься в пляс. И так танцуя, от Бэттери-Парк-сити дошли почти до 14-й улицы. В конце концов я так растанцевался, что не мог остановиться, и ему пришлось применить силу. Даже не подозревал, что у меня накопилась такая потребность самовыразиться. Я был как сжатая пружина.

Для Жан-Марка характерен подобный стиль съемок — именно так он и воплощает свои необычные замыслы. Он действует непредсказуемо. В результате сознательное переплетается с подсознательным, и фильм получается очень живым —  ведь именно таким образом  мы проживаем нашу жизнь.

— В «Левше» ваш персонаж переживает трагедию. Повлияла ли эта роль на вашу игру в «Разрушении», где герой также теряет близкого человека?

—  Если во время съемок «Левши» я был в реальной изоляции, то во время съемок «Разрушения» чувствовал  поддержку режиссера, который меня постоянно направлял.  Бывают моменты, когда остаешься один на один со своим героем, с его бедой. И неважно, что тебя снимает камера, — всё равно чувствуешь себя оставленным. И вдруг Жан-Марк подходит к тебе, и у него на глазах слезы. Он рядом, переживает то, что переживаешь ты. Могу быть не прав, но мне кажется, что причиной того, что он решил снимать этот фильм, была его собственная непростая ситуация и личные переживания.

— Ваш герой очень любознательный, и вы, наверное, теперь знаете про все диковинки в Торонто, где происходит действие фильма?

— Говоря о диковинках, я начал бы с Наоми Уоттс (исполнительница главной роли в «Разрушении». — «Известия»), это моя первая рекомендация (смеется). А что касается мест, то это зависит от цели. Вы ищете место, где бы выпить? Вам нужен ресторан или  парикмахерская (смеется)? Что вы предпочитаете? Только скажите, и я дам совет (смеется).