Оптимизм, основанный на реализме
Пожалуй, главным итогом прошедшего на прошлой неделе ПМЭФ-2016 стало заявление Владимира Путина о расширении взаимодействия Евразийского экономического союза с другими странами и объединениями: желание создать зону свободной торговли с ЕАЭС выразили уже более 40 государств и международных организаций. Есть и конкретные сроки, названные президентом: один из них — «к 2025 году будет создан единый рынок энергетики и углеводородов, финансовый рынок».
Неудивительно, что традиционный уже саммит энергетических компаний, проводимый в рамках ПМЭФ крупнейшей российской госкомпанией «Роснефть», был посвящен в первую очередь конкретным направлениям реализации этих планов. Главный исполнительный директор ExxonMobil Рекс Тиллерсон, глава BP Боб Дадли, генеральный директор Total Патрик Пуянне, глава Eni Клаудио Дескальци, первые лица крупнейших нефтетрейдинговых компаний Glencore, Trafigura, Vitol самим фактом своего присутствия на форуме подтвердили не столько тщетность санкционного давления на Россию, сколько желание поучаствовать в создании нового интеграционного контура. Основную «энергетическую» роль в котором, судя по всему, будет играть «Роснефть».
Еще два года назад, при введении санкций, западные хедлайнеры наивно ожидали существенного ухудшения показателей российской экономики, в первую очередь нефтянки, рассчитывая поживиться нежданными выгодами политических игрищ. Но прогадали. Тщетное предвкушение сменилось изумлением — как «Роснефти» в столь сложных условиях удается стабильно получать прибыль, генерировать свободный денежный поток, или СДП (за счет которого осуществляются инвестиции, погашаются долги, выплачиваются дивиденды), расширять свое присутствие в различных регионах мира?
В этом году, когда по итогам I квартала «Роснефть», несмотря на плохую конъюнктуру, вновь показала доход, а Shell, ВР или Chevron зафиксировали убытки, не говоря уже о том, что наша компания стала мировым лидером по генерации СДП, удивление сменилось пиететом. Чем в значительной мере и объясняется присутствие мировых нефтегазовых лидеров на ПМЭФ-2016.
Но не только этим. В последние годы глава «Роснефти» Игорь Сечин стал одним из немногих спикеров, определяющих развитие всего нефтяного рынка. Для глав крупнейших сырьевых корпораций принципиально важно лично, «вживую», услышать выводы руководителя крупнейшей российской компании, засвидетельствовать уважение, пообщаться в кулуарах. И, естественно, еще раз удостовериться, что даже в период низких цен и продления санкций российская нефтяная отрасль как прежде эффективна и устойчива, а главное — независима от стран Ближнего Востока или США.
Границы нового интеграционного контура, по крайней мере в энергетической сфере, на ПМЭФ-2016 были очерчены. «Мы не на активность саудитов должны реагировать, а на рыночную ситуацию. Пускай лучше саудиты приглядывают за нами», — заявил Игорь Сечин, аргументировав преимущества «Роснефти» развитой транспортной инфраструктурой, снижающейся долговой нагрузкой, стабильной системой сбыта, долгосрочными экспортными соглашениями.
В свете новой политико-экономической парадигмы символично, что в день открытия форума «Роснефть» заключила контракт с вьетнамской PetroVietnam Oil Corporation на поставку до 2040 года 96 млн т нефти, дополнительно усилив присутствие на азиатском рынке. (По итогам 2015 года объем реализации нефти и нефтепродуктов в азиатские государства составил почти 19% всех экспортных поставок российской госкомпании.)
Кроме того, в первый день ПМЭФ-2016 «Роснефть» договорилась об увеличении поставок на 15 млн т с польской компанией PKN Orlen, подтвердив свою роль на традиционном для России европейском рынке.
Наконец, в рамках форума «Роснефть» заключила сделку с ВР по созданию совместного предприятия «Ермак» для проведения геологоразведочных работ со стартовым объемом инвестиций $300 млн. Помимо привлечения иностранных инвестиций договоренность о создании СП демонстрирует тренд в направлении большей открытости нашей ресурсной базы как для разделения рисков, так и для развития отраслевых технологических компетенций.
Новые проекты на основе синтеза уникальных природных возможностей России («рынка энергетики и углеводородов», как отметил Путин) и финансового, технологического, компетентностного капитала иностранных партнеров (прежде всего «финансового рынка») — не об этом ли мы говорили все последнее время?
Несколько слов о диверсификации. В прошлом году в рамках Петербургского форума «Роснефть» договорилась о миноритарном вхождении британской ВР в разработку нефтегазового поля Таас-Юрях (общий объем инвестиций оценивался тогда в $700 млн). В этом году полку инвесторов в восточносибирские проекты прибыло: «Роснефть» заключила договор купли-продажи 23,9% акций АО «Ванкорнефть» с консорциумом индийских инвесторов.
Здесь же нужно отметить договор с итальянской логистической фирмой Pietro Barbaro в области морских танкерных перевозок, что увеличивает прибыльность трейдинга российской компании и расширяет географию поставок. Причем «Роснефть» инвестирует в фактически сложившийся бизнес, поскольку необходимая технологическая база в целом уже сформирована итальянским партнером.
И это только то, что имеет непосредственное отношение к профильной деятельности российской госкомпании. А ведь были еще соглашения о развитии дальневосточного судостроительного комплекса «Звезда», о поставке «Роснефти» 30 вертолетов (более половины заказанных машин будет произведено в России до конца 2018 года), по активизации инвестиционной деятельности компании в целом ряде российских регионов...
Нет ли иных в дополнение к экономической кооперации причин столь солидного десанта «нефтяных королей»? Есть: мировой рынок живет в ожидании среднесрочного дефицита нефти, о чем на саммите неоднократно говорили тот же Игорь Сечин, министр энергетики России Александр Новак, глава «Лукойла» Вагит Алекперов, практически все иностранные именитые участники саммита.
В то же время некоторые российские «непрофильные» гости ПМЭФ-2016 пребывали в уверенности, что нефтяная эра закончилась. Нет ничего проще: сначала разрушить отрасль, дающую до трети доходов в бюджет, а потом остаться на бобах. К слову, о нефтяном дефиците. Вице-премьер Аркадий Дворкович, отвечая на вопрос, потребуется ли России экстренное увеличение нефтедобычи при недостатке предложения (читай, нужны ли нефтяникам средства для инвестиций), ответил коротко: «Не потребуется».
...Пожалуй, лучшим послесловием к материалу будет мнение руководителя BP Роберта Дадли о российской нефтегазовой сфере, высказанное им на саммите энергетических компаний ПМЭФ-2016: «Оптимистично смотрю на российский сектор. Но мой оптимизм основан на реализме». Россия также с оптимизмом смотрит в будущее, реалистично полагаясь на поступательное развитие своего нефтегазового флагмана.
Не забывая, тем не менее, и о других точках роста.
Автор — доктор экономических наук, профессор
